«Пирамида» на плечах Урсу исправно решила поставленную задачу. Силач посоветовал Лауре опираться ладонями о стену, чтобы сохранить равновесие всей группы. Затем велел ей, как только откроется люк, ухватиться руками за край отверстия. Когда девушка оказалась у самого люка, Урсу схватил Виктора за щиколотки и приподнял. Лаура, оттолкнув люк, вцепилась в край отверстия и выбралась наружу. Затем Урсу и Виктор, ухватившись за нижний край люка, вышли из каменного мешка. После целой ночи заточения они снова находились в подземном коридоре.

Не зная, куда идти, они направились не в княжеское крыло, а в Малый крест. А так как цепи с колонны были сняты, они очутились в комнате Лауры.

Вот почему, когда Дан, Лучия и Мария заняли посты наблюдения у зубцов и заглянули во двор, они стали свидетелями спектакля, который буквально ошеломил их.

Две группы людей одновременно входили во двор двумя различными путями. С одной стороны появились Урсу, Виктор и девушка в белом, с другой — Тик, человек со шрамом и его ассистенты. Это было такое неожиданное и ошеломляющее зрелище, особенно из-за того веселого духа, который царил во дворе, что Дан приложил ладонь к губам и что есть силы крикнул:

— Эй, не забывайте о галерке!

И тогда все находившиеся во дворе, а особенно Тик и Урсу, давно забывшие о веревке, взглянули наверх и обомлели, увидев, на какой головокружительной высоте расположилась эта «галерка».

Было утро. Теплое, ослепительное, такое, что чирешарам никогда его не забыть. Мария и Лучия спустились во внутренний двор. У зубцов еще оставался Дан. Урсу, натянув веревку, хотел помочь ему спуститься, но не успел — в этот момент Виктор обратился к Дану:

— Постой, ты должен открыть дверцы в колоннах. Они обе заперты.

Это было в самом деле так. В беспорядочной спешке Урсу, Виктор и Лаура забыли открыть дверцы. Сообщение с княжеским крылом было прервано. Дану ничего не оставалось, как выполнить новое задание. Набравшись духу, он быстро спустился по веревке во внутренний двор Большого креста. По этой причине он опоздал на встречу в Лаурой в тот самый памятный час, когда раскрывались все тайны замка. Правда, это оправданное отсутствие повлекло за собой хоть и не столь драматичные, но малоприятные для Дана последствия. Смелый, предприимчивый и ловкий чирешар не ограничился только тем, что открыл механизм одной колонны, он бросился включать и другой. Ему осталось уже полпути до перехода, как раздался предостерегающий голос Урсу:

— Стой, стой, там ловуш…

Это было все, что он разобрал. В следующее же мгновение катапульта отправила его на дно ямы. Неожиданное падение скорее напугало, чем причинило боль. Только желудок был возмущен до крайности и, чтобы задобрить его, бравому чирешару пришлось полежать несколько минут на каменном полу.

— А я-то думал, они действительно доверили мне важное дело, — жалобно проговорил Дан, ощупывая ссадины. — Ах, негодяи! Ах, прохвосты!

Урсу, добежав до люка, с трудом открыл его и просто спросил, поскольку у него не было с собой фонаря:

— Эй, Дан, ты ранен?

Ни звука не донеслось из холодного мрачного провала. Сердце Урсу похолодело. Он крикнул во весь голос:

— Да-а-н! Эй, Да-ан!

— Тише, барабанные перепонки лопнут! Эх, жаль, что ты один. Мне бы всех вас напугать… Значит, так? Послали меня на гибель? А я всего-навсего сломал правую ногу, два ребра и, кажется, ключицу.

Урсу отлично понимал, что не в привычках Дана шутить, если бы он на самом деле пострадал.

— Ну что ж, тогда полежи там еще немного, пока не вылечишься и не научишься шутить поумнее…

— Ладно-ладно! Полный порядок. Вытащи только меня отсюда: я такого страху натерпелся…

Тут подошел к ним Виктор с веревкой. Конец ее Урсу опустил в яму, Дан ухватился за нее и взвился вверх.

— Но я все равно побегу открою вторую дверь, — сказал он и, точно Гермес, помчался ко второй колонне.

— Стой! — предостерег его Виктор. — Там тоже ловушка. Мы же сами выходили этим путем.

Но Дан решил, что над ним потешаются, и продолжал бежать. Урсу успел схватить его за плечи в то самое мгновение, когда он уже уходил под пол. Благодаря этому они успели выйти во двор в тот момент, когда Тик раскрывал человеку со шрамом тайну исчезновения шестидесяти золотых монет. Все слушали затаив дыхание.

Тик скосил глаза, ища кого-то среди присутствующих, затем не без ехидства сказал трем мужчинам, смотревшим ему в рот:

— Монеты при вас.

Все невольно ощупали собственные карманы. Там были ножички, молоточки, фонари, пачки сигарет, всякие прочие вещи, но ни единой монеты.

Толстяк-ассистент добродушно заметил:

— Ну, теперь шутки в сторону. Теперь мы люди серьезные.

— Но они правда у вас! Я серьезно! — Тик притворился оскорбленным и снова покосился на остальных.

Некто в белом, как ему показалось, не собирался скрывать ни удивления, ни радости. Взгляды девушки словно искали Тика, выражали всяческую поддержку… Взволнованный этим, он открыл сразу тайну, забыв о тщательно продуманном плане, где были и пари, и обещания…

— Они… в фонарях, — услышал вихрастый свой собственный голос.

Нумизмат с глазами хорька недоверчиво открыл фонарь и увидел внутри батарейку. Он опрокинул фонарь, и вместе с батарейкой выскользнули и монеты. Это был истинный фокус! Археологи наконец узнали, что произошло за три минуты, пока их не было в комнате: пленник открыл фонари, вытащил по одной батарее. Затем извлеченные батареи он бросил в кучу запасных и спокойно занял свое место в углу. Вернувшись, археологи не сразу обнаружили отсутствие монет: они спешили на поиски девушки. Обвязав цепью колонну, они взяли фонари и инструмент и покинули залу. Итак, фонари, в которые были набиты монеты, находились у них в руках все это время, пока они ночь напролет искали их во всех трещинах!

— Но я все время боялся, — чистосердечно признался мальчуган, — боялся, что батарейки у вас выйдут из строя…

Смеялись все. Что же касается «главаря», то он утратил свою суровость, услышав последние слова «курносого бесенка». Он совершенно растаял: обнял его и прижал к груди. А потом, улыбнувшись, засмеялся громче других.

Но Тика больше всего волновало отношение девушки в белом. Он видел, как она весело и заразительно смеется, посматривая в его сторону большими глазами, — у него дух захватывало.

Он как бы случайно прошагал мимо девушки и с радостью обнаружил, что они почти одного роста, и еще увидел, что она вся пунцовая и часто прижимает ладонь к груди. Ему тоже захотелось повторить этот жест, но он побоялся, что все заметят.

Но юная владычица замка даже не замечала Тика. Поклонившись всем, она распростерла руки, словно два белых крыла, и произнесла звонки голосом:

— Начинается прием. Прошу всех в оружейную залу!

— А я… — кинулся Дан. — Конечно, если мне будет дозволено… отправлюсь вперед и как истинный великий постельничий объявлю имена высоких гостей.

Он побежал вперед и, пробравшись внутрь колонны, повернул голову и успокоил всех:

— На этот раз я не провалюсь. Вы сами будьте поосторожнее.

И исчез в недрах колонны.

Девушка в белом явилась первой в ружейную залу. Дан встретил ее глубоким поклоном и произнес торжественно и громко, словно хотел произвести впечатление даже на рыцарей, стоявших тут в металлических доспехах.

— Ее светлость владычица в белом! — И тут же тихо попросил: — Скажи мне, пожалуйста, имена остальных, я понятия о них не имею.

Девушка кивнула, и Дан снова стал в торжественной позе. Приближался человек со шрамом.

— Прибывает его милость… да говори же! — попросил он шепотом. — Его милость родитель владычицы замка! — И, кинув отчаянный взгляд на Лауру, продолжал: — Пан Юлиу Вернеску! Великий казначей замка… Пан… Андриан Филипп… великий оружничий замка.

Заметив приближение друзей, Дан стал объявлять их имена в определенном, угодном ему порядке.