– Игорь, что с тобой? Случилось что-нибудь? Ты как будто сам не свой…

– Обгорел ужасно. Все тело болит!

– И это все?

– Все…

Чтобы уйти от ненужных расспросов, Игорь сказал:

– Вы мне обещали объяснить, чем отличается «вещь» от «товара».

– Тебе это и вправду интересно или просто хочешь сменить тему?

– А какая разница?

– Большая, – ответила Наталья Ивановна. – Я уже который день собираюсь серьезно с тобой поговорить, но, видя твое разобранное состояние, все откладываю и откладываю. Теперь – крайний срок. Через несколько часов мы улетаем из Стамбула, а Вадим Алексеевич велел поговорить с тобой до возвращения домой. Как будущему заместителю директора рынка тебе положено знать не только, чем отличается «вещь» от «товара», но и кое-что еще.

Эта фраза возымела магическое действие – Игорь пришел в себя.

Так вы знаете?..

– Конечно, – мельком глянув в зеркальце и мазнув по губам помадой, сказала Наталья Ивановна. – Я поняла это сразу, как только увидела твой паспорт… Вадим Алексеевич уже давно присматривал себе заместителя, но никак не мог ни на ком остановиться. Это неудивительно: ведь он никому не верит, и, кстати сказать, правильно делает. Он и мне, между прочим, предлагал, но я отказалась.

– Почему?

– А зачем мне это? Ответственности и забот полно, а денег – чуть больше того, что я сейчас имею. Я ему откровенно об этом сказала и посоветовала поискать кого-нибудь на стороне. Сказала ему, что вовсе не обязательно, чтобы человек этот был опытным коммерсантом, главное, чтобы доверять можно было. А спустя две недели появляешься ты, с паспортом, в котором год и место рождения те же, что и у нашего директора. Только полный дебил не догадался бы, в чем тут дело.

– А кто-нибудь еще, кроме вас, знает об этом?

– Думаю, нет. Никто, кроме меня, твоих документов не видел… Кстати, это очень толковая задумка – дать тебе для начала поработать в продавцах. Хороший генерал просто обязан понимать, чем живет простой солдат.

– А Вадим знает, что вы знаете? – поинтересовался Игорь.

– Я сказала ему за день до нашего отлета в Турцию… Наверное, умнее было бы воспользоваться этим своим знанием и постараться набрать очков еще до того, как перед тобой начнут все расстилаться. Но интересы дела – превыше всего. Через несколько дней начнется реконструкция рынка, и Вадим Алексеевич, безусловно, переключится на этот проект. На тебя же свалится все остальное, в том числе и наши кожно-винилические дела. А чтобы эффективно их вести, тебе следует изучить все тонкости, не теряя понапрасну время. Примерно так я ему и сказала.

– А он?

– Он согласился и велел посвятить тебя во всю нашу кухню еще до возвращения в родные края. Так что слушай внимательно. Если что-то будет непонятно, не стесняйся, спрашивай!

Сказав это, Наталья Ивановна разложила на столе несколько общих тетрадей, испещренных какими-то непонятными значками.

– Для начала объясню, чем «вещь» отличается от «товара». К «вещам» относятся те изделия, которые не идут в массовое производство и не продаются на вещевых рынках. Соответственно, к «товару» относится все то, что производится в массовом порядке и на рынках продается. Обычно «вещи» изготавливаются тиражом не более десяти или двадцати экземпляров. Делаются они по «пиратским» выкройкам и шаблонам, которые, в свою очередь, копируются с работ известных кутюрье. Иногда талантливые люди, к которым, несомненно, относится наш Агуш, выдумывают что-то и сами. И в большинстве своем эти придумки не уступают по исполнению самым именитым торговым маркам. Ты спросишь: почему бы тогда этим талантливым людям не создавать собственные коллекции? Ответ прост: для того, чтобы раскрутить собственное имя, нужны огромные деньги! Вот поэтому всем агушам, акмалям и джанешам приходится довольствоваться изготовлением подделок.

– А зачем они вообще их делают?

– Чтобы продать потом как фирменные, – не моргнув глазом, ответила Наталья Ивановна. – Это очень выгодное занятие. Взять хотя бы пиджак, который ты купил. Агушу его изготовление обошлось максимум долларов в восемьдесят, а тебе он его продал за двести.

– Грабеж средь бела дня, – усмехнулся Игорь. – Как же вы допустили такое?

– Должен же Агуш иметь какую-то прибыль со своих трудов. К тому же двести долларов – очень низкая цена. Если бы ты не купил этот пиджак, он уже завтра продавался бы в одном из бутиков и стоил там никак не меньше штуки баксов. Я бы сдала его туда не меньше чем за шестьсот долларов, а они бы продавали его за тысячу или за тысячу двести. А может, и еще дороже. «Вещь» с лейблом Рика Штайлера нынче стоит дорого. И, поверь мне как специалисту, долго бы она там не провисела!

– Круто! – восхитился Игорь. – И много таких подделок в наших бутиках?

– Подавляющее большинство. Агуш ведь не одиночка. И у нас найдется немало хороших изготовителей «вещей» от-кутюр. Правда, пока больше в области трикотажа и мехов. Насчет кожи и заменителей мы от турков сильно отстаем. У тех все-таки вековые традиции за плечами!

– Значит, если я правильно понял, почти все так называемые магазины для богатых – те же самые рынки, с одной лишь разницей: в них продаются «вещи», а не «товар»?

– Совершенно верно.

– А настоящие вещи от-кутюр где-то продаются?

– Продаются. Если захочешь, я даже скажу тебе, где и почем. После этого покупать их у тебя пропадет всякая охота, можешь мне поверить! – Наталья Ивановна дала ученику время переварить услышанное и продолжила урок: – Теперь давай перейдем к цифрам. Вот смотри, – она указала на одну из открытых тетрадей. – Это тетрадь учета и движения «вещей». А это, – она указала на другую тетрадь, – то же самое, но для «товара». Первая колонка – наименование и количество, вторая – артикул, третья – цена закупочная, четвертая – цена продажная…

Игорь присмотрелся к цифрам в тетрадях и был поражен. Но его удивила не тетрадь «вещей», где разница между ценой закупочной и продажной составляла порой семьсот, восемьсот, а то и тысячу долларов. К этому он уже относился как к само собой разумеющемуся. Куда удивительнее был разлет в ценах на «товар». К примеру, у той модели кожаной куртки, что он совсем недавно чуть не продал за двести баксов, разница между закупкой и продажей составляла девяносто восемь долларов. Да и в остальных клеточках разница близилась к ста процентам.

– Удивлен? – спросила Наталья Ивановна, поймав взгляд Игоря.

– Не то слово. Я и не подозревал, что возможны такие накрутки! Мне самому доводилось формировать цены, правда, только на всякую хозяйственную мелочовку, но максимум, что я мог надбавить, – сорок процентов от закупочной.

– Тут два резона: жесточайшая конкуренция с китайскими товарами и довольно большие сопутствующие расходы. Средной рынок, как ты, наверное, уже успел понять, своим вещевым насыщением сориентирован на покупателя среднего достатка. Это сделано не из прихоти. Конкурировать с китайским товаром на рынке дешевых вещей невозможно. Российско-китайская граница, в отличие от российско-турецкой, практически открыта, в приграничных же с Китаем районах действует режим беспошлинной торговли. Поэтому китайцы обходятся мизерной наценкой на свой ширпотреб, а хорошую прибыль извлекают за счет огромного товарооборота. Тот, кто везет более качественный, а значит, и более дорогой товар из Турции или, скажем, из Греции, такой роскоши позволить себе не может. Товар оборачивается медленнее, и малая наценка – верный путь к разорению. Так что приходится отыгрываться на покупателе. Второй фактор, влияющий на формирование цены не в пользу покупателя, – таможенные тарифы и пошлины. Таможенники, скажу я тебе, настоящие пиявки на теле предпринимательства, причем здоровенные, размером со слона!

Урок длился около часа. За это время Игорь узнал много любопытного, поучительного, порой и просто невероятного. Но главное, из этого разговора он вынес полную уверенность в том, что наш современный рынок есть не что иное, как одно сплошное надувательство: государство пытается надуть предпринимателя, изобретая все более изощренные поборы, а предприниматель – государство, совершенствуя способы уклонения от них. Страдает же в этой тихой войне несчастный потребитель…