Договорить я не успела. Порывисто вскочив, мама подошла и обняла растерявшегося Аарона. Но он тут же сориентировался и приобнял ее в ответ, легонько погладив по худым плечам. Несмотря на несколько болезненную худобу Аарона, рядом с ним мама все равно казалась совсем крошечной.

А потом с работы пришел отец, и история повторилась. Правда, он не плакал, но то и дело утирал уголки глаз и смущенно улыбался. И Аарона не обнимал, но крепко пожал ладонь и несколько раз с чувством похлопал по предплечью.

А еще, рассказывая, почему я не должна больше прятаться, впервые пришлось открыть родителям всю правду. Ранее я не рассказывала им про Андрэ из опасения, что отец может попытаться помочь мне и пострадает сам, но сейчас уже ничего не скрывала, в том числе и кто в ту ночь все подстроил.

Узнав всю историю, родители так смотрели на Аарона, что я поняла: если я вдруг по какой-то нелепой причине захочу от него уйти, они от меня отрекутся. Хотя в таком случае я сама первая от себя отрекусь, так что прекрасно их чувства понимала.

Так же, случайно заговорив о письмах, узнала, что последнее до родителей так и не дошло. Мы решили, что его перехватил Андрэ. В принципе, отправляя родителям весточки, я понимала, что сильно рискую, так что совершенно не удивилась, что именно по ним меня и выследили. И хотя я не писала, где скрываюсь, но это всегда можно уточнить у посыльных, отследив путь письма.

Мы пробыли у родителей неделю. Прощаться снова и так скоро было невероятно сложно, но Аарона ждали обязательства, а меня подготовка к свадьбе, играть которую планировали в самое ближайшее время. Так что, пообещав, что через выходные мы снова приедем, погрузились в нанятый экипаж и уехали.

Когда уже почти выехали из города, на самой его окраине случайно встретили медленно и грустно бредущую по тротуару Кэти.

Остановившись, чтобы поздороваться, мы узнали, что в тот же день, как мы уехали, император приказал жителям поселка срочно паковать чемоданы. Прибывшая после его отъезда гвардия следила, чтобы все до последнего жителя покинули свои дома как можно скорее. С тех пор в столице ходили разные слухи, почему император отозвал всех служащих со всех приграничных деревень.

Кэти лукаво добавила, что ни один из слухов не утверждает, что за радужной стеной существует вполне цивилизованный мир. Очевидно, обнародовать информацию о соседях император не спешил. Также мы узнали, что она не может найти работу, так как хлынувшие единой волной с приграничных городов люди спровоцировали безработицу.

Недолго думая и не сговариваясь, мы пригласили девушку в гости хотя бы на время, переждать трудные времена, а если ей понравится и сможет устроиться, то и остаться. Про мир Аарона она все равно уже знала, а нам стоило отплатить ей за то, что она рисковала, приглашая доноров во время лечения Аарона.

Так что домой мы вернулись не одни. Чему очень обрадовался Гарри, тот самый друг, который любит спорить.

Свадьбу сыграли через четыре месяца, в разгар цветущей весны. Идеальное время года, когда еще не жарко, но уже не холодно. И Аарон как раз успел вернуть себе прежнюю форму.

Все время до свадьбы я кормила его как сумасшедшая, готовя на десятерых. А с утра ходила в медицинскую школу — я не оставляла планов переквалифицироваться на целителя и получить местную лицензию. Я, конечно, прекрасно понимала, что вряд ли добьюсь больших успехов, начиная обучение в двадцать шесть лет в новой стране… да что там, в новом мире, и могла бы поныть по этому поводу, но не буду. Иногда в жизни приходится выбирать, и я свой выбор сделала. Я выбрала Аарона. А целительство… Я все еще могу лечить людей, мне не нужно отказываться от себя, но события последних лет окончательно определили мои приоритеты.

Аарон говорил, что мне не обязательно работать ежедневно, но профессию свою я любила и, как оказалось, сидеть целыми днями дома довольно скучно. В итоге мы с Аароном решили, что в клинике я буду с утра и до обеда.

У него же, как наследника, оказалось много обязанностей. Я-то думала, что он большую часть жизни проводит в веселье, но реальность оказалась куда интереснее. Стоило только Аарону надеть официальный костюм, и он словно становился другим человеком. А в присутствии посторонних исчезало из глаз насмешливое выражение, пропадали из лексикона пошлые шуточки и сам он становился собранным и серьезным. Хотя все еще не ждал приглашений, с легкостью и ненавязчиво сметая чужие границы так, что в итоге все оставались в плюсе.

Как-то раз придя в гости к будущей свекрови и увидев в приоткрытую дверь серьезного Аарона, я просто сошла с ума, влюбляясь в него с новой силой, будто моего прежнего обожания было недостаточно. Он сидел за огромным столом в кабинете в главном доме и проводил совещание с владельцами подконтрольных земель, изучая при этом какие-то документы в тонкой бумажной папке. Заметив зависшую с приоткрытым ртом в дверном проеме меня, взгляд его тут же смягчился, а губы дрогнули в едва заметной улыбке. Сидевший за столом мужчина протянул ему следующую папку, и Аарон отвлекся, но выглядел при этом уже не так напряженно.

И с тех пор все чаще я заходила к нему в кабинет и делала его менее серьезным и более наслаждающимся, ну, скажем так, другими моментами.

Что же касается моих родителей, то после нескольких месяцев безуспешных уговоров, побывав на нашей свадьбе, увидев местный мягкий климат и познакомившись с кухонной и домашней техникой, они согласились переехать. Отец же влюбился в машины с первого взгляда, пропадая днями в гараже. Ранее главным аргументом отказа от переезда было то, что им якобы негде будет жить, а смущать нас они не хотели. Но в конце концов их поселили в одном из пустующих домиков недалеко от главного. Аарон успокоил обоих, объяснив, что этот дом изначально предназначался родителям его невесты и не мог быть занят никем другим.

Вообще тут была строгая иерархия с этими домами. В центре стоял дом князя, вокруг дома родственников, и чем дальше от центрального, тем более дальней оказывалась родня. Хотя на нашей свадьбе гуляли так, что и без того едва заметная границы «дальний-ближний» стерлась окончательно.

К слову сказать, именно на нашей свадьбе Гарри все-таки сделал предложение Кэти. И после долгих, мучительных раздумий, длившихся несколько секунд (которые прошли в становившейся все более напряженной тишине и медленно стирали улыбку с лица будущего жениха) Кэти все же согласилась.

И я выиграла наш с ней по этому поводу спор. Она утверждала, что Гарри сделает предложение после свадьбы.

А медовый месяц мы провели на небольшом острове, который так же входил во владения княжеской семьи. Остров был слишком мал, чтобы на нем жить, но достаточно велик, чтобы периодически там отдыхать. Именно оттуда Аарон повез меня, как и обещал зимой, знакомиться с чародеями, которые и создали стену между нашими мирами.

Острый нос лодки рассекал волны. Солнце, отражаясь от поверхности воды тысячами бликов, ослепляло. Соленые мелкие брызги оседали на лице и открытых руках и ногах, очень кстати освежая в этот знойный летний день.

— Долго еще? — спросила, оглядываясь на Аарона. Он, управляя посудиной, стоял за небольшим штурвалом за моей спиной.

— Уже почти приехали. — Он подозрительно лукаво улыбнулся. — Смотри вперед.

Аарон сказал, что именно благодаря чародеям этот разлом год за годом становится меньше. Объяснил, что они живут уединенно на островах, но примерно раз в год появляются на материке, чтобы влить огромное количество целительской магии в прореху между мирами. О них не знает никто, кроме Аарона. Как он объяснил, узнал недавно и совершенно случайно.

Аарон сказал, что чародеи считают миры живыми и едва ли не разумными и что могут чувствовать их. А разломы — это что-то вроде ран на их телах. Именно магические войны оставляют такие, которые затягиваются долгие годы. И — внимание — чародеи бессмертны! После этого заявления я рассмеялась было над очередной шуткой, но Аарон с выражением превосходства на лице переждал взрыв хохота как нечто неуместное и сказал, что это правда.