— Потерпите еще немного, — ответил он. — Скоро мы отправляем первую партию своих людей в Нидерланды. Я позабочусь, чтобы вы попали в их число. — Он замолчал и подошел к окну, смотревшему на улицу. — Знаете, — продолжал он, — ваше положение здесь не так уж плохо. Вы удачно начали и многого добились. Дон Винсенте любит вас. Вы свидетель его первого успеха, но помимо того вы просто нравитесь ему, как и всей его семье. А семья его здесь весьма влиятельна, и я убежден, что каждый ваш успех будет рассматриваться его родными как их собственный.

— Возможно, ваши слова справедливы, — возразил я, — но я вижу свое будущее не здесь. Я должен вернуться на родину.

— Рано или поздно вас там схватят.

— Возможно, но я любой ценой должен вернуться. Я буду служить под вашим началом, и буду служить честно, но рано или поздно я вернусь в Ирландию.

— Хорошо. — Он пристегнул свою шпагу. — Мне надо идти. Вы увидите дона Винсенте?

— Мы собирались на скачки. Я...

— Минутку! — О'Коннор поднял руку. — Хочу предупредить вас. В Испании, как в Ирландии, существует вражда между родами. У дона Винсенте и его семьи есть враги. Вчера вечером один из моих людей сообщил мне, что дону Винсенте грозит серьезная опасность. Он, как и всякий идальго, человек очень гордый. Его враги хотят убить его, а вместе с ним и гордость всей семьи: как вы знаете, он единственный сын.

— Убить дона Винсенте? Но почему?

— Дон Фернанд Сармиенто — его враг. Он один из самых сильных фехтовальщиков Испании. Во Франции, откуда он только что вернулся, он убил на дуэли двоих. У него есть какая-то причина, по которой он ищет предлога вызвать и дона Винсенте на дуэль.

— Вы уверены?

— Совершенно уверен. Главный способ обеспечить себе прочные позиции в чужой стране — это знать, на чьей стороне сила. Я давно установил здесь собственную сеть осведомителей. Поверьте, моя информация абсолютно надежна.

Я обдумал слова генерала и решил: нужно что-то предпринять.

Предупредить моего друга? Это не лучший шаг: дон Винсенте настолько горд, что не станет бежать от опасности или пытаться как-то уклониться от дуэли. Более того, предупредить его об опасности — значит только ускорить развязку, которую я хотел предотвратить.

Мы часто фехтовали с доном Винсенте, и я иной раз нарочно старался скрывать свое мастерство, чтобы дать ему возможность одержать победу. В конце концов, он мой друг и не дело демонстрировать перед ним свое превосходство. Но я понимал: на дуэли с искусным противником у него нет никаких шансов на победу.

Место, где мы договорились встретиться перед скачками с доном Винсенте, было весьма неудачным. Это было наверху Калле-Майор, у церкви Сан-Фелипе-эт-Реаль. Там обычно собирались люди искусства — писатели, художники, драматурги, актеры. Там же фланировали молодые городские кавалеры, вернувшиеся с войны солдаты и множество субъектов, которые выдавали себя за солдат, а в действительности избегали каких бы то ни было сражений, кроме тех, которые ведутся в тавернах и будуарах.

Ожидая дона Винсенте, я прислушивался к разговорам, остротам, вызывавшим взрывы смеха, и потугам на остроты, но все это слушал вполуха. Мысли мои были заняты предстоящей дону Винсенте дуэлью.

Дон Винсенте относился ко мне с необычным благородством. Если бы не он, я бы сейчас сидел в тюрьме или же был на галере.

Вдруг у себя за спиной я услышал новые голоса:

— Луис, это мой друг, дон Фернанд Сармиенто.

— Рад познакомиться, — сказал сеньор, которого назвали Луисом. — Вы долго пробудете в Мадриде?

— К сожалению, я приехал всего на несколько дней. Мне предстоит здесь небольшое дельце, а затем я уезжаю на Малагу.

Разговор прервал другой голос:

— Тихо! Он идет!

И тут я увидел приближающегося дона Винсенте. По-видимому, они знали, что он должен прийти, и поджидали его. Он часто бывал здесь, и, возможно, им это было известно. А может быть, кто-то из его домашней прислуги выполнял роль шпиона. Правда, слуги, которых я знал, были очень привязаны к: семье дона Винсенте или, по крайней мере, делали вид, что привязаны.

Дон Винсенте поднялся по ступенькам лестницы.

— Тэтт! Вы пришли прежде меня! Сожалею, что заставил вас ждать.

— Не страшно, — сказал я. — Там внизу есть одно местечко...

В этот момент дон Фернанд обернулся и при этом резко толкнул дона Винсенте. Я тут же встал между ними.

— Сеньор! — воскликнул я. — Вы грубиян!

Одно мгновение он колебался, переводя взгляд то на меня, то на дона Винсенте. Он, конечно, собирался затеять ссору не со мной, а с доном Винсенте.

Это был человек с узким лицом и пронзительными черными глазами. Лицо у него было слегка попорчено оспой. Он был худощав и порывист.

— Прочь с дороги! — крикнул он. — Мне нет дела до вас!

— Нет, сеньор, есть. И у вас есть шпага, которая поможет нам разрешить этот вопрос.

Он смотрел на меня, не зная, как выйти из затруднительного положения. Потом, положив руку на рукоятку шпаги, произнес угрожающе:

— Я еще раз предлагаю вам, сеньор, отойти в сторону. Я не желаю убивать вас!

— Не беспокойтесь, сеньор, я постараюсь, чтобы вы не смогли этого сделать, — сказал я.

Фернанд Сармиенто нахмурился. Он был взбешен: в его планы входило убить дона Винсенте, а вовсе не меня. Я был всего лишь незнакомец, сующий нос не в свое дело.

— Кто вы такой? — спросил он. — Я не знаю вас.

— Капитан Тэттон Чантри к вашим услугам, сеньор, если только вы не трус.

— Трус? Вы мне ответите за это!

— Прекрасно! Только не здесь, не на ступенях церкви. Неподалеку есть уголок, где нам никто не помешает.

— Тогда пошли скорее, и я распорю вам брюхо.

— Что с вами? — удивленно спросил меня дон Винсенте. — Он ведь хотел избежать ссоры!

К нам подошел стройный, красивый человек с рыжими усами.

— Я полагаю, сеньор, что он искал ссоры с вами, — сказал он, обращаясь к дону Винсенте. — Это известный наемный убийца.

Дон Винсенте сжал губы.

— Если он искал ссоры со мной, то я и должен с ним драться.

— Простите, мой друг, — мягко возразил я, — может быть, он и собирался драться с вами, но я назвал его трусом и должен дать ему удовлетворение.

— Совершенно справедливо, — сказал наш неизвестный доброжелатель и представился: — Томас О'Кроули, офицер его величества испанского короля. — Он слегка поклонился. — Я слышал, как вы назвали себя, капитан Чантри. Нам предстоит вместе служить в Нидерландах. Если не возражаете, я буду вашим секундантом.

— Принимаю ваше предложение. Пойдемте, господа, я не хочу заставлять их ждать. — Повернувшись к дону Винсенте, я посоветовал: — Держитесь спиной к стене. Они хотят вас убить, и, возможно, он здесь не один.

На улице было прохладно, тихо и безлюдно. Как только я подошел, дон Фернанд Сармиенто выхватил свою шпагу из ножен и встал в позицию.

— Ну что ж, начнем! Покончим сразу с этим делом! — воскликнул он нетерпеливо. — Вы, сеньор, как вас там, становитесь в позицию!

Он был значительно старше меня. Его ошибка заключалась в том, что он думал: раз я молод, значит, неопытен и, следовательно, неосторожен, а он — хладнокровен, опытен и самоуверен. У меня была одна-единственная задача — уловить момент, когда он ослабит внимание.

Мой противник был наемный убийца, но охотился он за другим, не за мной. Поэтому ему хотелось поскорее покончить со мной. Мы обменялись несколькими выпадами, и вначале казалось, что он берет верх. Но я научился слушаться своей интуиции, подсказывавшей нужное мгновение для нанесения удара. И вот оно наступил... Он чуть помедлил с ответным ударом. В ту же секунду я направил шпагу ему в щеку, но острие чуть отклонилось — или же он нагнул голову? — и моя шпага вонзилась ему в горло на целых четыре дюйма.

Я сразу же вытащил клинок и встал в позицию, но он уже захлебывался собственной кровью. Я отступил, все еще держа шпагу готовой к бою. И это спасло меня, потому что, истекая кровью, он сумел все же последним усилием воли взмахнуть своим клинком в отчаянной попытке нанести мне удар.