- Впервые слышу, что у грибов есть какие-то споры, к тому же заражающие все живое.
- Я тоже узнал об этом только здесь, хотя когда Агринион укутал туман, означающий перенос в Улей, магическим зрением различил мельчайших созданий, несущих непонятную тогда угрозу. Но Улей заселен людьми, продвинутыми в техническом и научном плане, они рассказали мне про споры… Вот мы и приехали! Ох, до чего же здесь воняет!
Всадники остановились на поляне, где произошел эпический бой с элитой. Тварь до сих пор лежала на том месте, где ее настигла смерть. Поначалу зараженные до жути боялись приближаться к монстру, а затем им всякий аппетит отбивала разложившаяся плоть. Обычные падальщики ничего не могли поделать с броней, так что туша мирно разлагалась.
Некромант не стал спрашивать, что ему делать, без вопросов было ясно, для чего его сюда привели. Он сосредоточился, теперь уже на несколько минут. И вот громадная туша тихо шевельнулась, а затем начала медленно подниматься. Сначала движения были в черепашьем темпе и неуверенные, но затем дело пошло на лад. Гигант встал на ноги и осмотрелся прогнившими глазами. Движения вызвали еще более мощные порывы вони.
- Нет, - покачал головой Лар Берадот. – Конечно, грозный воин, но мы успеем задохнуться от смрада, прежде чем он вступит в бой. Однако твое умение впечатляет. Я принимаю тебя на службу. Сам понимаешь, ко двору я тебя взять не могу. Мы с первыми магическими формулами впитали ненависть к некромантии, и даже после моего приказа найдутся желающие вызвать тебя на дуэль. Но совершенно случайно я не успел никому пожаловать деревеньку, оставшуюся после перерождения одного мага-рыцаря. Теперь она твоя.
- Ага, как же, не успел пожаловать, - ехидно подумал некромант. – Наверняка зажал, уже тогда подумав, что пожалует ее мне, если мои способности окажутся достаточно развитыми.
Стаб Треугольник назывался так потому, что действительно был построен в форме треугольника. Этому в первую очередь поспособствовал рельеф местности. По уровню цивилизованности поселение находилось посередке между Каменкой и тем стабом, в котором оставили Ужа. Гостиница была достаточно комфортной, но, как и в Каменке, в ванной был единственный кран. Не из-за отсутствия котельной, а потому, что тянуть две нитки водопровода оказалось делом хлопотным. Когда Треугольник строился, хватало других проблем, более серьезных, чем обеспечение горячего водоснабжения. Теперь же, вопреки утверждению «ломать – не строить, подводка в старые дома второй трубы оказалась тем еще геморроем. Зато в стабе выстроили сразу несколько бань, решив вопрос со стиркой и помывкой.
С утра любопытная, как все женщины, Химичка отправилась в экскурсию по Треугольнику. Поначалу Мандарин составил ей компанию, но после визита во второй магазин вспомнил о каких-то неотложных делах. Знала Химичка его дела. Вернется в номер и будет на диване валяться или компьютер мучить. Эти устройства в Улье имелись повсюду и, по слухам, в самых продвинутых стабах было даже что-то вроде своего мини-интернета.
Поселение не отличалось большими размерами, и Химичка за относительно короткое время умудрилась дважды вырулить к складам, где шла разгрузка каравана. Благодаря променаду разыгрался аппетит, поэтому женщина вернулась в центр Треугольника, где заметила приличный с виду ресторан. Она успела насытиться, когда рядом с ее столиком появился молодой парень. Женщина с тоскою подумала, что в Улье с его дефицитом прекрасного пола есть две прискорбные вещи, от которых никуда не деться: зараженные и мужики, так и норовящие склеить одинокую женщину. Но тут парень выдал фразу, сделавшую Химичке весь день:
- Здравствуйте, я – Вонючка!
Хорошо, что женщина только что допила кофе, иначе она рисковала захлебнуться не только хохотом, но и напитком. Три слова прозвучали так неожиданно и при этом настолько комично, что, существуй в Улье такой конкурс, Химичка бы выдвинула эту фраза претендентом на шутку года.
- И все же я рискну предложить тебе сесть, - сказала она отсмеявшись.
- Вы понимаете, - вежливо начал парень, - меня очень заинтересовал ваш уникальный дар. Отчасти, может быть, потому, что у меня самого дар очень редкий.
- Погоди, я что-то не припомню тебя среди людей каравана.
- Так меня там не было. Я местный, из Треугольника.
- Тогда откуда ты знаешь о моем даре?
- О нем все поселение говорит. Элиту наши люди убивали, было дело, но чтобы напоить ее вдрызг – о таком никто даже не слышал.
- Вот народ! – качнула головой женщина, - языки, как помело.
Досаду ее легко было понять. Три четверти хабара с развитой элиты – не фунт изюма. Это по земным меркам долларовый миллионер. При тех же примерно нравах, которые царили на Диком Западе. Конечно, наученная жизнью, Химичка сдала ценности в местный банк. Грабить ее себе дороже. Если налетчиков не заметут на месте преступления, то руководство закроет выезды из стаба и прогонит народ через ментата, после чего грабителей вывезут на опушку ближайшего леса и сделают пару надрезов на их тушках. Или дадут покурить в качестве последнего желания осужденных на смерть. Что кровь, что табак зараженные чувствуют очень издалека.
Были такие прецеденты, правда, давненько не повторялись.
Но потроха сами из банка в Каменку не перелетят. По дороге домой Химичке придется опасаться не только монстров, но и обычных людей, уже посчитавших ее ценности своими. И она не преувеличивала опасность. Большинство обитателей Улья даже горошину почитали огромной ценностью. Ради того, чтобы есть и пить живчик, им приходилось ежедневно ставить на кон свою жизнь. А тут достаточно один раз рискнуть и потом надолго забыть об опасности. На добытом хабаре один человек мог сносно прожить очень долго.
И снова женщина нехорошим словом помянула Каменку. Между банками развитых стабов было налажено разнообразное сотрудничество. Можно было сдать ценности в одном банке и получить их в другом. Правда, драли за это неслабый процент, но безопасность того стоила. А в Каменке даже банка своего не было.
- Вы давно в Улье? – напомнил о себе парень.
- Больше года. Кстати, мы толком не познакомились. Я – Химичка. А как твое настоящее прозвище?
- Как и сказал - Вонючка, - печально ответил молодой человек. – Я – тот редкий случай, когда иммунного в Улье крестили дважды.
И дальше Вонючка поведал свою грустную историю. Улей зло подшутил над ним, надарив способностью испускать запах, от которого шарахались любые зараженные. Люди, увы, тоже. Так что проблемы у Вонючки начались, едва он попытался развить свой дар в полевых условиях. Обычно в таких случаях новичка страхуют бывалые рейдеры. В первый раз так и было. Рейдеры почему-то решили, что обнаруженный и активированный знахарем дар страшен только для зараженных. В своей ошибке они убедились, когда Вонючкой с целью перекусить заинтересовался бегун. Накрывшее местность амбре действительно заставило зараженного удирать во все лопатки. Но и рейдерам мало не показалось. Почти все они качественно очистили свои желудки. Только сам одаренный чувствовал себя нормально. Похоже, здесь срабатывал принцип «свое дерьмо не воняет». После этого идея использовать Вонючку, как защитника от нападения зараженных, отпала сама собой.
Хуже того, попытка записаться в команду мародеров и зарабатывать на хлеб с тоненьким слоем масла провалилась с треском. То есть поначалу Вонючку приняли с распростертыми объятиями, поскольку таких работников почти всегда не хватает. Но тут по стабу расползся рассказ рейдеров, подвергшихся внезапной химической атаке, и Вонючке культурно указали на дверь. Пояснив, что слишком велик риск. Ведь при нападении зараженных Вонючка, особенно с учетом его неопытности, мог непроизвольно активировать дар, тем самым выведя из строя не только мародеров, но и их охрану. А это чревато гибелью всего отряда.
Оставались только самые грязные работы внутри стаба, но парень решил иначе. Дело в том, что раньше, еще в прошлой жизни, Вонючка работал егерем, и со стрельбой у него было все в порядке. К тому же он умел разбирать следы и хорошо знал повадки хищных зверей. А зараженные в своем поведении во многом напоминали хищников. Прошлый опыт подвигнул молодого человека принять решение, которые многие посчитали чистой воды самоубийством.
