Спор у нас шёл по поводу алтаря, задания Пристэнсиллы. Я (и я тоже наивный, признаюсь) рассчитывал, что сгодится какой-нибудь первый попавшийся камень. Ну, можно его обтесать, подшлифовать, орнамент непритязательный выбить. Ан нет, куда там. Местные, когда услышали такое святотатство, чуть сознание не потеряли от шока. Отойдя от него, тут же стали предлагать варианты один другого чуднее и фантастичнее. Были тут предложения отлить из золота, найти огромную друзу магических кристаллов или особо редкого хрусталя, отправиться в Сах, чтобы добыть кость редкого и опасного чудовища. И ещё дюжина похожих, не отличающихся здравомыслием и далёких от реалий жизни. Спорили долго, каждый выдвигал несколько вариантов, придумывая новый, когда предыдущий отвергали. Я присутствовал лишь в качестве зрителя, решив для себя, что как только мне надоест слушать бред, или местные не придут к общему консенсусу, то освящу алтарь из того предмета, на который падёт мой взгляд. Наконец, Аббай выдвинул идею разорить несколько храмов лжебогов, захватить их алтари и храмовые атрибуты, после чего расплавить и отлить из этого металла алтарь Пристэнсилле. Мол, это будет значимое событие, означающее, что всё величие паразитов исчезнет, а создательница вернёт себе то, что однажды те захватили. Его поддержал Фиирд.

Как раз сейчас он и стучал кулаком по столу, убеждая остальных. А вот те не показывали наличие боевого духа. Скорее прямо наоборот. Оказалось для них враг неизвестный — чудища Саха — куда менее страшный, чем известный, то есть, жрецы богов-паразитов. За годы гонений они приучили несколько поколений еретиков к страху. Это только простые верующие (если, конечно, не считать фанатиков) равнодушно относились к поклонникам старых богов, торгуя с ними и нанимая их в качестве проводников.

— Ладно, убедил, — произнёс я, — будет тебе достойный алтарь из вещей богов. Подбирай людей для этого дела.

— Они уже готовы, — излишне пафосно заявил он мне.

Глава 3

Семнадцать мужчин и женщин в зелёных и тёмно-синих рясах с капюшонами спускались глубоко под землю по каменной лестнице. Та была настолько старой, что камни под ногами людей шевелились, угрожая выпасть из кладки и развалить всю конструкцию. А слой пыли на ней был толщиной в две ладони. Лестница привела отряд к широкому коридору, вырубленному прямо в скале, и столь же пыльному, как лестница. Через несколько шагов в его стенах имелись небольшие ниши, в которых лежали человеческие черепа. Каждый из них был изрезан ломанными узорами, в которых любой толковый попаданец с Земли нашёл бы сходство с кельтскими рунами. При свете факелов (незнакомцы отчего-то взяли их, а не магические светильники) изрисованные чёрными письменами черепа навевали жуть.

То ли из-за этого, то ли по какой-то другой причине люди в рясах стали вынимать черепа из ниш. Их они складывали в сумки и неспешно шли дальше.

Коридор оказался прямым, как стрела и в длину около ста шагов. К моменту, когда он закончился, четырнадцать из семнадцати тех, кто его посетил, несли по две-три сумки с черепами.

Дальше путь преграждала решётка во весь коридор. Она была сделана из прутьев с квадратным сечением и толщиной порядка трёх сантиметров. В её центре находилась невысокая и узкая калитка, закрытая на два засова сверху и снизу, а также на большой навесной замок очень примитивного вида. Такие уже не делали несколько столетий. Ключ от него оказался у одного из обладателей рясы.

— Это же серебро! — удивился один из них, пока обладатель ключа пытался справиться с древним механизмом. — Зачем кому-то понадобилось делать решётку из этого мягкого и дорого металла?

— Помолчи, — приказал ему ключник.

— Простите, — склонился в поклоне любопытный.

Несколько минут пришлось потратить на вскрытие замка. Но наконец, древний механизм сдался и пропустил людей дальше. Через минуту они вошли в круглое помещение со сводчатым потолком. Это место так же, как коридор оказалось вырублено в камне руками разумных. Высота потолка в самой высокой точке была не меньше пяти метров, диаметр в три раза больше. В центре помещения стояла плита-алтарь с углублением. Так же он имел по краям три прорези-желобка, уходящие к трём каменным плитам, возвышавшихся над полом. Все три украшали те же знаки, что имелись на черепах.

Из того, на что стоило обратить внимание — это несколько десятков ниш в стенах с разрисованными черепами, как в коридоре перед серебряной решёткой. Эти страшные элементы декора тоже были отправлены в сумки. После этого трое из пришедших собрали их у своих товарищей и отправились в обратный путь.

— Расставьте факелы, — приказал ключник. По всей видимости, он был старшим в группе. — И поживее.

Все, кроме него и трёх обладателей тёмно-синих ряс, бросились выполнять поручение. Уже скоро комната была залита ярким светом от живого огня.

— Снимите крышки с саркофагов, — отдал новое распоряжение вожак. — Да скорее, быстрее! Что вы ползаете, как слизни по сковороде?

Было видно, что мужчина сильно нервничает, ему не по себе находиться в этом месте.

С грохотом были сдвинуты со своих мест каменные плиты. Под ними лежали человеческие скелеты, ровно по одному в каждом саркофаге, выбитых прямо в полу. От человеческих костяков они отличались немного другой формой черепа, острыми зубами и более длинными пальцами.

— Первого избранного к алтарю.

С одного из троицы «тёмно-синих» двое «зелёных» стащили рясу, под которой больше не было ничего из одежды. Оказалось, что это была девушка девятнадцати-двадцати лет, со светлой кожей, почти не тронутой местным жарким солнцем, и длинными светло-русыми волосами. В голубых глазах красавицы не было видно ни тени разума. И увеличенные зрачки, что почти полностью заняли радужку, намекали в чём причина этого. Всё та же пара носителей зелёных ряс подвели девушку к алтарю, заставили её встать на колени и опустить голову в углубление. После этого рядом с ней занял место старший с кривым ножом в правой руке. На левую ладонь он намотал волосы жертвы и придавил ей голову к алтарю.

И воткнул в девичью шею нож по самую рукоять.

Несчастная слабо задёргалась, захрипела, но сделать ничего не смогла против трёх крепких мужчин. Как только она затихла, и кровь почти перестала течь, тело подняли на алтарь, где всё тем же кривым ножом вскрыли грудь и достали сердце. После этого труп оттащили к стене, а место у алтаря заняла почти точная копия убитой. Вторую девушку постигла та же участь. Что примечательно, последняя жертва смотрела на жертвоприношение с ледяным равнодушием, словно это её совершенно не касалось. Когда она лишилась одежды, то стало видно, что и она светлокожая блондинка, не перешагнувшая двадцатилетний рубеж.

Когда три сердца оказались на алтаре, старший отряда собственноручно по одному перенёс их к саркофагам и положил между рёбер скелетов. После жертвоприношения в каждый саркофаг натекло немало крови, окрасив кости в красный цвет, придав им жуткий вид.

Разложив сердца, мужчина вернулся к своим товарищам и замер, как они. Со стороны они походили на четырнадцать зелёных статуй.

Прошло около часа, когда из саркофагов раздались звуки. Потом из одного поднялась рука и легка на каменный пол. На длинных пальцах чернели крупные заострённые и немного загнутые ногти, издавшие металлический стук при соприкосновении с камнем. Следом за рукой показался её обладатель. Это был очень худой мужчина с выступающими рёбрами с бело, как снег кожей, ярко-алыми губами и такого же цвета глазами без радужки. Чёрные длинные волосы контрастировали с цветом кожи.

— Ш-ш-ш, — прошипел он. Из приоткрытого рта между заострённых зубов выскользнул длинный чёрный язык.

Несколько человек в рясах заметно вздрогнули и отшатнулись назад.

Следом за первым существом — назвать человеком его не поворачивался язык — из саркофагов поднялись ещё двое. И оба были женщинами, которых можно было даже назвать красивыми, если бы не сильная худоба, кошмарные ногти с зубами и глаза.