Плеер, который чисто теоретически мог послужить причиной конфликта, нашли на аллее. Он был разбит и не подлежал восстановлению. Дэн тоже оказался разбит, и с восстановлением у него тоже имелись проблемы. Он уже не попадал ни на аттестацию, ни на турнир. И даже сами занятия карате теперь были для него под большим вопросом.

Тренер пришел к Дэну сразу, как только врачи разрешили посещения, придвинул к больничной койке стул, заглянул в лицо:

— Ты видел, кто это сделал? — задал он вопрос, который в эти дни Дэну задавали неоднократно.

В голосе его звучало недоумение. «Как же ты так подставился, Киреев?!» — слышалось в его голосе. Неправильно понял ситуацию, недооценил противника. И не важно, что Дэн спортсмен, а не боец спецназа. Важно, что свой, возможно, самый важный в жизни бой он проиграл, даже не вступив в него.

Так и не дождавшись ответа, тренер встал, посмотрел на Дэна сверху вниз, сказал после долгого молчания:

— Ты справишься с этим, я знаю.

Дэн попытался улыбнуться, осторожно, самыми уголками разбитых губ. Да, он справится. Он решит все свои проблемы. Нужно лишь время.

— Только не наломай дров. — Тренер рассматривал что-то невидимое в углу Дэновой палаты. — Сначала все хорошенько взвесь и только потом сделай.

Непременно! Он теперь только тем и занимается, что взвешивает все «за» и «против».

Дэн выздоравливал быстро. «Заживает, как на собаке», — шутил лечащий врач. «Молодой организм», — ободряюще улыбался отец.

Да, молодость делала свое дело, но помогала Дэну не она, а граничащая с одержимостью злость. Встать на ноги, научиться владеть непослушными руками, вырваться наконец из душных больничных стен.

Его калечили продуманно и целенаправленно. Для банального грабежа хватило бы одного, самого первого удара, а ему переломали руки. Сломали бы и ноги, но, наверное, им не хватило сил. Или времени.

Неоправданная жестокость. Была бы неоправданной, если бы эти четверо не знали, с кем имеют дело, если бы не поджидали именно его…

Дэн вышел из больницы уже зимой. Морозный, пахнущий выхлопными газами воздух казался ему упоительным. И даже ноющая боль в не слишком удачно сросшейся руке не могла лишить его решимости.

На тренировку он пришел в первых числах марта. К тому времени самое важное в его жизни соревнование уже было позади. Чемпионский титул достался Вадику Ильюшкину, другу и вечному сопернику. Дэну не повезло, и Вадик не упустил свой шанс. Уже не второй, а заслуженный лидер, потому что самый первый тренировочный бой показал, что шанс стать чемпионом Дэн Киреев потерял навсегда. Одна-единственная октябрьская ночь сломала не только его кости. Что-то непоправимо сломалось у него в голове, превратив спорт в неважное и ненужное, подменив цели и ориентиры. Подтверждение своим мыслям он увидел во взгляде тренера.

Нет, Дэн не ушел из спорта. Наоборот, он продолжал тренироваться с пугающим остервенением, не обращая внимания на робкие попытки родителей перенаправить бушующую в нем энергию в более мирное русло.

…Рябого он встретил сырым апрельским вечером на той самой аллее. Вся разница в том, что Рябой на этот раз был без свиты, а Дэн научился вести бой по его правилам.

Свалить Рябого оказалось до скучного легко. Без своих дружков, без прутов арматуры, с одним лишь свинцовым кастетом он был жалок. Жалок до такой степени, что ярость, вот уже который месяц бушующая в Дэновом сердце, вдруг утихла. Он не стал калечить Рябого. Он просто впечатал поверженного врага в землю и задал один-единственный вопрос — кто?

Рябой заговорил сразу, наверное, скудным своим умом догадался, что лучше сказать правду. А может, увидел на дне Дэновых глаз злобного демона, который родился стылой октябрьской ночью, в тот самый момент, когда сам Дэн болтался между жизнью и смертью.

Ответ лежал на поверхности, но все равно шокировал. Вадик Ильюшкин, друг и вечный соперник, заплатил Рябому за то, чтобы фаворит и главный претендент на чемпионский титул не просто сошел с дистанции, а остался инвалидом…

Все-таки Дэн набил Рябому морду и пообещал, что с этого дня будет присматривать за ним. Наверное, рожденный стылой октябрьской ночью демон снова взглянул на мир Дэновыми глазами, потому что Рябой заклацал зубами, затрясся в мелком ознобе и стал молить о пощаде. Значит, поверил. Это хорошо, может, теперь он поостережется нападать на беззащитных людей.

Вадик Ильюшкин, некогда друг и соперник, а теперь подлец и предатель, понял все, стоило только им столкнуться на заднем дворе спорткомплекса. Понял, но, в отличие от Рябого, не испугался. Теперь уже он, а не Дэн, являлся чемпионом и главным фаворитом. За его спиной не было месяцев, проведенных на больничной койке, бессонных, наполненных болью ночей и мучительной реабилитации. Впрочем, как и не было за его спиной и той сокрушающей все преграды ярости, которая превращала романтика и идеалиста Дэна Киреева в холодного и расчетливого бойца.

Это был честный бой. По крайней мере в самом начале, пока Вадик Ильюшкин еще считал себя неуязвимым. Он понял свою ошибку быстро, он всегда отличался сообразительностью и хорошей реакцией, поэтому, едва начавшись, схватка перешла в совершенно иную стадию.

— Не на жизнь, а на смерть! — подначивал родившийся стылой октябрьской ночью демон. — Убей ты, а иначе убьют тебя!

Дэн не знал, не успевал думать, чем закончится этот бой. Лишь с мрачным удовлетворением отмечал, что очередной удар достигал цели. «Не нужно недооценивать противника». Все, он больше не станет недооценивать…

Вадик Ильюшкин уже был повержен, когда в бой вмешался третий.

Победить тренера нелегко, но Дэну почти удалось. До тех пор, пока мощный удар в корпус не отшвырнул его на несколько метров, впечатав в кирпичную стену. Но даже когда от боли сбилось дыхание, а перед глазами поплыл кровавый туман, Дэн не собирался сдаваться.

— Киреев, остановись! — Тренер увернулся от удара. — Остановись, пока не наделал еще больших глупостей! Ну, слышишь ты меня?!

Способность соображать вернулась к Дэну не сразу, лишь после того, как тренер еще раз впечатал его в стену, заглянул в ничего не видящие глаза, еще раз проорал:

— Киреев, не валяй дурака!

— Да… — Дэн медленно сполз спиной по стене, уселся у ног тренера. Его трясло так же, как еще недавно трясло Рябого.

— Дурак ты, Киреев! Ты ж все испортил, ты ж карьеру свою спортивную загубил. Ты же смотри, как все получилось… нельзя же вот так, сплеча… — Тренер смотрел на него сверху вниз, и непонятно было, чего в его словах больше, досады или жалости. — Зачем же вот так?..

Он не ответил зачем, он смотрел на поверженного врага, но сжимавшие сердце тиски так и не разжались.

Им досталось обоим. Перелом носа и множественные ушибы у Вадика Ильюшкина. Повторное сотрясение мозга и до кости рассеченная бровь у Дэна. Можно считать, что после вмешательства тренера бой закончился ничьей. О том, что случилось бы, не будь этого вмешательства, Дэну думать не хотелось. С мрачной сосредоточенностью он смотрел на поскуливающего от боли Вадика, рукавом олимпийки вытирал заливающую глаз кровь и не думал ни о чем. В том месте, где положено биться сердцу, Дэн чувствовал лишь звенящую пустоту.

— Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? — Рядом присел тренер, протянул носовой платок. — Что на тебя, черт возьми, нашло, Киреев?!

— Он знает что! — Дэн мотнул головой в сторону Ильюшкина. Голова тут же предательски закружилась.

Тренеру не требовалось ничего объяснять, он прожил достаточно длинную жизнь, большая часть которой была отдана спорту. Он прекрасно знал цену победам и поражениям, знал, как иногда сходят с дистанции фавориты и кто за этим стоит.

— Дурак, — снова сказал тренер и сжал кулаки. — А если тебя посадят? Ты думал об этом?

Он не думал. То есть он думал о сотне вещей, но упустил из виду самую важную, самую очевидную.

— Так я и знал. — Тренер кивнул. — Ты должен был кому-нибудь рассказать. Ты должен был прийти ко мне…