– Думаешь, такова его цель?

– В пользу этого говорит многое. За тридцать лет никто из пришлых не стал даже эдилом, более того, не пытался эту должность занять. С точки зрения пришлых, смешно претендовать на должность, которая не оплачивается[29]. Думаю, скоро мы услышим об Игрре.

– Ты боишься его?

– Я опасаюсь всего, что необычно и малопонятно. Почему «фармацевта» прислали такого мужчину? Он красив, умен, знает латынь и блестяще говорит. Он храбр и владеет оружием. К тому же решителен. В Роме чтят легенды. Времена, когда нолы с людьми жили мирно, вспоминают как золотой век. На фоне магистратов, погрязших в коррупции, Игрр смотрится выигрышно. Я не удивлюсь, если чернь со временем потребует избрать его трибуном, а то – и принцепсом.

– Даже так? – удивилась я.

– В этом нет ничего невозможного, – пожала плечами Лаура.

– Ты подозреваешь «фармацевта»?

– Да. По договору, заключенному с ними, мы живем раздельно. Они не вмешиваются в жизнь Ромы, а мы не препятствуем им заниматься своими делами. «Фармацевта» живут в своем городе, в Роме практически не бывают и поддерживают связь только с верховным понтификом. Вполне возможно, что им захотелось большего. Вмешаться прямо – нарушить договор, а вот завладеть государством через своего человека… Беспроигрышный ход! Предъявить претензии мы не сможем: Игрр – гражданин Ромы, и они не отвечают за его действия.

– Что будем делать?

– Пока наблюдать. Если намерения Игрра проявятся, примем меры. Самые жесткие! – Лаура поджала губы. – Я пойду на все, но не позволю пришлым завладеть Паксом!

«Среди погибших в мор был и ее отец, – вспомнила я. – Лаура любила его и навещала. Так поступали многие, несмотря на запреты. Лаура считает: мор устроили «фармацевта» – уж больно выгодно они им воспользовались. Только доказать это невозможно…»

– Хорошо! – кивнула я. – Но спешить все же не будем.

– Я не настолько глупа, чтобы убить Игрра сейчас, – сказала Лаура. – Пусть пришлый проявит себя.

– Хорошо бы его увидеть! – сказала я. – И поговорить.

– Не получится.

– Почему?

– У нас нет повода пригласить Игрра в Палатин[30]. Ехать к Виталии – встревожить ее. Игрр для нее, как драгоценный камень для бедняка, – Лаура усмехнулась. – Наедине его достают, любуются, а затем прячут от посторонних глаз. Думаю, она запретила Игрру выходить из дома. Наш приезд воспримут неправильно. Виталия решит, что Игрра хотят забрать, и подымет тревогу. «Кошкам» это не понравится, могут взбунтоваться. А они самая боеспособная часть в Роме, не считая преторианцев, конечно, поэтому резня выйдет знатная. Наше положение и без того шаткое. Подождем, пока ситуация не разрешится сама.

– То есть?

– В контракте Игрра четко прописано: ему нужно платить. В храме он получал бы пятнадцать золотых. Где взять их Виталии? Она и без того в долгах. Достаточно Игрру подать в суд, как тот освободит его от контракта. Думаю, он так и сделает.

– Это опасно! – заметила я. – Если его убьют, некому подать обвинение.

– Игрру не впервой рисковать. Думаю, он осмотрится и что-то придумает. А если нет… – Лаура усмехнулась. – Нам это только на руку.

– Жаль Виталию! – вздохнула я. – Я за нее порадовалась. Такая красивая история!

– В жизни мало красивого! – сказала Лаура. – Пора, девочка! Сенаторы собрались. Не забудь! Посочувствовать Мелании, поздравить Нону, Ольвии пообещать…

– Хорошо! – кивнула я.

– Ты уезжаешь в город пришлых! – сказала Октавия. – Немедленно!

– Из-за Северины? – нахмурилась Лавиния.

– Она желает с тобой говорить. Боюсь, это кончится для тебя тюрьмой.

– Игрр отказался от обвинения.

– После чего заявил в амфитеатре, что его к этому вынудили. Угораздило же тебя! – покачала головой Октавия. – Мало мужчин? Уж кому…

– Он не похож на других, – вздохнула Лавиния.

– Хитрый и лживый подонок!

– Зато красивый и сильный! – возразила Лавиния. – Я и сейчас, после всего, что он сделал, его хочу.

Она насупилась. Октавия покачала головой. И когда дочка натешится? Неукротимая. Сколько раз просила остепениться, забеременеть, родить. И самой Лавинии пора, и Октавии внучка не помешает. Не слушает. Дважды травила плод… Если, не приведи Богиня-воительница, об этом узнают – не бывать Лавинии верховным понтификом. Под суд пойдет. Сколько можно вытаскивать ее из историй? А ведь приходится. Одна у нее дочка, любимая…

– Если будешь слушать, получишь Игрра!

– Как? – заинтересовалась Лавиния.

– Я выкупила заемное письмо Виталии. Эта дурочка подписала его не глядя. В случае невозврата долга ее имущество переходит заимодавцу. Предполагалось, что это дом, больше у нее ничего нет, но она не подумала, что контракт – тоже имущество. Выплатить долг Виталия не сумеет – откуда у нее деньги? – и потеряет все, в том числе Игрра. Понятно?

– Мама! – Лавиния повисла на шее Октавии и лизнула ее в щеку. – Ты у меня такая умная!

– Учись, пока я жива! – наставительно сказала понтифик. – А то тут некоторые возомнили, что могут тягаться со мной. Пора указать им место.

– А что с ревизией? – спросила Лавиния, отступая. – Северина не любит тебя и вцепится. И если кто проболтается…

«Наконец-то правильный вопрос! – усмехнулась Октавия. – А то все мужчины… Что она нашла в них?»

– Северина уйдет ни с чем! – сказала пренебрежительно. – Более того, оплеванная. Я приказала закрыть храм на два дня – для подготовки к ревизии. Нолы уже негодуют – они пропускают очередь получить семя. Пусть благодарят Северину. Мужчинам, чтоб не роптали, я компенсирую потерю денег, на что потрачу золото, отложенное для Клавдии, – та не заслужила его. Все только испортила, дура! А вечером я устрою для жриц и пришлых пир. Накрою столы, приглашу их возлечь вместе. Пир перейдет в оргию, – Октавия усмехнулась, – и все окажутся виноватыми. Жрицы – в соблазнении мужчин, те – что нарушили запрет. Если узнают, никому не поздоровится. Так что будут молчать. Тем более делаю доброе дело: как для жриц, так и для пришлых. Им ведь хочется ласки. Вот так!

– Ма! – восхищенно сказала Лавиния.

– Так-то, доченька!

Октавия потрепала ее по щеке.

– Можно и мне… в оргию?

– Нет! – нахмурилась Октавия. – Уезжай! Хочешь Игрра, терпи! Передай Говарду: в скором времени его навещу. С подарком. Есть разговор.

Лавиния кивнула и вышла.

Виталия, хозяйка контракта. Влюбленная

Девочки проводили нас до дома. Взяв в кольцо, шли, чеканя шаг. При этом, как я заметила, горделиво поглядывали на прохожих, как будто сопровождали не старшего декуриона, а, по меньшей мере, принцепса.

У дверей домуса Лола остановила турму.

– Дальше не пойдем! – сказала. – Не хотим мешать.

Она подмигнула.

– Не замучь Игрра, декурион! – крикнул кто-то из задних рядов. – Нам оставь!

Девочки засмеялись.

– Так! – сказал Игрр, делая зверское лицо. – Это кто у нас такой умный?

Шутница спряталась за спины подруг. Лола показала ей кулак.

– Не сердись! – сказала Игрру. – Она не хотела тебя обидеть. Просто мы немножко завидуем… – она запнулась. – Я не то хотела сказать. Мы все помним. Как везли вас в Рому, как ты гладил и кормил нас, а твои друзья нас ласкали. Это были счастливые дни. Никому из «кошек» такого не перепадало. Нам завидует ала. Да что ала? Вся Рома! А теперь мы им всем показали! Они считали, что если богатые и знатные, то все в Паксе принадлежит им. А ты выбрал Виталию, одну из нас. Пусть теперь знают! «Кошки» – самые лучшие!

Она вздернула к небу кулак, и турма завопила и заулюлюкала. Начавшие собираться прохожие метнулись по сторонам.

– Я хочу, чтобы ты знал, – продолжила Лола, когда девочки успокоились. – Мы за тебя что угодно… Кого хочешь на кусочки порежем и псам скормим! Вот!