– Да мы только за! – воодушевляется сосед.

Они уславливаются встретиться на рассвете где-то на берегу, а потом гость все-таки всучивает нам свою корзинку. И уходит, по привычке задвинув щеколду сквозь щель в калитке.

– Ну вот Лиза, – улыбается Азамат. – Ты спрашивала, как соседи тут ходят. Вот так и ходят!

– А он меня совсем не заметил? – интересуюсь я.

– Да нет, заметил, только постеснялся спрашивать. Мать ему небось рассказала, что у меня за супруга, вот он и побаивается на себя твое божественное внимание обращать. А чего ты хочешь, тут ведь такая глушь…

Матушка восстает от послеобеденного сна в прекрасном настроении, суетится по дому, даже прибирает бардак в комнате.

– Тебе не помочь, ма? – участливо спрашивает Азамат, глядя, как старушка запихивает вещи на полки, до которых еле дотягивается.

– Да ты поможешь, я потом не найду ничего в жизни. Ты сегодня и так помог, сиди уж теперь, отдыхай. Ой, да, кстати! – Она внезапно перебегает в другой конец комнаты, где в углу стоит внушительных размеров сундук. Открывает его, перегибается через бортик, да так туда и закапывается по пояс. Даже одну ногу приподнимает для эффективности. – Я тут порылась, – слышится ее приглушенный голос, – хотела тебе сварганить что-нибудь. Нового ничего не успела, зато старое нашла, что Арон тогда привез из твоего. – Она наконец выныривает с холщовым мешком в охапке. – Постирала, перешила кой-чего. Вот погляди, может, пригодится.

– Ой, ма, да не надо было! Мне вон Лиза шьет, что ты напрягаешься… – тушуется Азамат.

– Ты и шьешь? – удивляется матушка, обернувшись ко мне. Я уже говорила, но она в тот момент, видимо, была слишком поглощена вопросом откармливания Азамата. – Ну и здорово, но это ж одежка, ее много не бывает. Тем более чего она тут у меня место занимает? Ты возьми что подходит, а из остального я лучше наволочек нашью пестрых, хоть польза будет.

– Тоже верно, – соглашается Азамат и садится разбирать вещи.

Боже, какое все яркое, у меня аж в глазах рябит! Тут и тесемочки, и вышивка, и мережки, и шитье, даже кружева кое-где, хоть и мужская одежда. В отдельном мешочке целая вязанка бус, браслетов и колец.

– Ой, это только если подарить кому… – вздыхает Азамат. – Куда мне теперь бусы…

– Ты погоди дарить-то, – хмурится матушка. – Сын вырастет, вот ему и отдашь. Тут еще моего отца камни есть, ты это из семьи не выводи!

– Да ты что! А какие от твоего отца? Я и не знал…

– А ты бы слушал хоть раз, когда я тебе про них рассказывала, – усмехается матушка. – А то надел и побежал. Вот эти, вот эти, еще вот то кольцо… А вот это маленькое, детское, может, на Лизу пойдет?

– А я не ношу колец, – развожу руками.

– Ну ты же иногда все-таки надеваешь украшения, хоть и нечасто, – говорит Азамат.

– Только бусы и серьги, а на руки ничего. Они мне для работы нужны.

– Вот это, я понимаю, причина, – смеется матушка. – А ты все на внешность валишь. Ты, Азамат, учись у Лизы. Не хочешь бусы носить, говори: а, они за косу цепляются, мне, мол, неудобно!

Потом мы заставляем Азамата перемерить по крайней мере половину одежды из мешка. Штаны на нем почти все отлично сидят, а вот рубашки в плечах маловаты.

– Ты руки-то насосом накачал, что ли? – хихикает матушка. – Эх, жалко, такие вещи красивые. А вот эту померь, она вроде побольше, да и неяркая…

Азамат берет рубашку и тут же кладет обратно.

– Нет, эту даже мерить не буду. Ты помнишь, кто ее шил?

Матушка морщит лоб:

– Невеста твоя, что ли?

Азамат кивает.

– Вот гадюка подколодная! – Матушка всплескивает руками. – То-то я и смотрю, тускло как-то и вышивки мало. Хорошо все-таки, что ты на ней не женился.

– Сам радуюсь, – ухмыляется Азамат и приобнимает меня за плечи. – И не только из-за рубашек. Кстати, ма, я ведь тебе еще не показал, какой мне Лиза сделала диль…

И бежит за халатом.

Утром мои супруг со свекровью отправляются рыбачить вместе. Она, дескать, уже выздоровела. Ладно, с этими муданжцами и не в такое поверишь. Я же остаюсь дрыхнуть дальше. А то там темно, холодно, мокро, рыба… брр.

Возвращаются они счастливые, тяжело груженные и сбрызнутые соленой водичкой.

– Такой лов, Лиза! Я и не помню, когда я последний раз на такой рыбалке был! – с порога восклицает Азамат. – Мы бы весь день там просидели, но место в лодке кончилось, куда рыбу складывать! Представляешь? И кроме рыбы еще кое-чего попалось, там, пара осьминогов, каракатицы…

Я понимаю, что сегодня нас ожидает еще один пир, только из рыбных блюд. К счастью, готовить нам не приходится: сосед приглашает всех к себе, а то у матушки тесновато. Азамат наряжается с головы до ног и доволен до жути.

Дом у соседа радостный. Там светло, тепло, все стены завешаны гобеленами, полно народа. Две младшие дочери живут вместе с матерью через улицу, и все пришли помогать с приготовлениями. Подарили мне диль и трехслойную зимнюю юбку. За столом мужики, размахивая руками, обсуждают рыбалку, Азамат рассказывает, как он поймал морского дракона. Краем уха я слышу, как матушка наставляет соседского парня лет двадцати:

– Ты смотри у меня, язык не распускай. Скажешь что-нибудь про Азаматово лицо, узнаешь, что не только у твоего отца ремень есть.

Эге, думаю с улыбкой, да тут все схвачено.

Мы улетаем сытые и довольные и берем курс прямо на Дол, потому что надо же отвезти котят. Они сидят в тазике на полотенце (никакой более подходящей емкости для перевозки зверья не нашлось) и трогательно пищат. На лапках они уже вполне неплохо держатся, так что мне приходится то и дело отцеплять эти лапки от бортиков и утрамбовывать обратно в тазик. А то будет у нас полный салон котят, совершенно не приученных к лотку.

– Вот – говорю, – можно сказать, подготовились к земному ритуалу. В новый дом первыми запустим кошек.

– А для чего это? – интересуется Азамат.

– А я почем знаю… Примета.

– Хм-м. – Он задумывается. – Это не примета. Это какой-то обряд. Примету нарочно вызвать нельзя, это знак от богов.

– Ну обряд так обряд, мне это как-то все равно. Я и не собиралась ему следовать, просто раз уж у нас с собой кошки, то почему бы не запустить их первыми.

– Э, Лиза, ты так не говори. Обряд нельзя проводить просто так, случайно. К нему надо подготовиться. Хотя бы в уме придать ему значение. Иначе он никак не сработает. Подумай, может, кто-нибудь из твоих родственников или друзей знает, что это за обряд и почему он именно такой.

Я вздыхаю и открываю в мобильнике поисковик. Мои родственники совершенно точно знают об этом не больше моего.

– В старину первой в дом запускали кошку, – перевожу я с экрана. – Считалось, что кто первым войдет в дом, тот первым в нем и умрет. По одной версии, кошку таким образом приносили в жертву, по другой – кошка сама э-э… демон, она может распугать всех прочих. – Я затрудняюсь перевести на какой угодно язык выражение «нечистая сила».

– Ну вот – серьезно кивает Азамат. – А ты говоришь «какая разница». Видишь, как все продумано!

Мне остается только закатить глаза.

– А у вас, что ли, нету никаких обрядов на новоселье?

– Есть, а как же. В дом надо входить сытыми, в дорогой или дареной одежде. И на ночь надо оставить еду на столе и на крыльце для домашних и лесных духов.

– Я уже знаю, кто эту еду съест, – усмехаюсь я, отцепляя очередного котенка от своего рукава.

– Эти? Да нет, ты что, они только насекомых едят. Ну еще улиток и головастиков. Их потому в городе и не держат, что уж очень диета специфическая. Если насекомых не хватит, то разве что креветками подкормить можно, а это дороговато…

– А как же молоко?

– А, ну… не знаю, маленькие, может, еще будут… Я не предлагал никогда.

– Чудные вы люди, – говорю, – кошкам молока не предложить!

Мы продолжаем обсуждать приметы до самого прилета, и я узнаю много нового не только о муданжской культуре, но и о своей собственной. Правда, многие совсем уж безумные идеи я Азамату не перевожу. Еще решит, что надо им следовать, а мне меньше всего на свете хочется задерживать дыхание в лифте или при покупке чего-нибудь вечером бросать деньги на пол. Впрочем, Азамат и сам не все подряд исполняет. Приметы, как и страхи, тоже бывают женскими, то есть выдуманными от общей бестолковости.