Эта мошенница не будет порхать в моей акционерной компании. Ни с собакой на борту. В частной семейной компании все ставки отменены.

С унылым видом я поднимаю руку:

— За.

Мы все голосуем «за».

Она поднимает руку. Ее симпатичные губки приоткрываются. Грудь слегка приподнимается, а затем она делает паузу, хмурясь:

— Подождите, я даже не понимаю, о чем вы.

Я вздыхаю и произношу:

— Все присутствующие «за». Ждем только тебя.

Она вытягивает голову вперед, сужая глаза.

— Можно ли мне объяснить, что такое плебисцит по старшинству? — спрашивает Вики.

Мое сердце замирает:

— Мы что, на «Спеллинг би»? [п.п.: детский конкурс произношения слов по буквам]

— Я просто не понимаю.

— Это процедура, предусматривающая бесперебойную работу. Договор о формах согласия. Тебе стоит привыкать голосовать по процедурным вопросам.

Она смотрит на Бретта и Смакерса.

— Конкретное определение, пожалуйста, — мягко говорит она.

Мэнди стонет.

— Это процедура, — говорю я, пододвигая папку с бумажной ерундой к ней. — О вопросе преемственности.

Она поднимает свой взгляд на меня. Она рыба без воды. Точнее, явно перепуганная рыбешка, выброшенная на берег. Но все равно продолжающая брыкаться, пытающаяся бороться. Она и в самом деле боец.

— Перераспределение плебисцита?

Все смотрят на меня. Она задала правильный вопрос.

— Правило, дающее преимущество опыту.

— Что такое плебисцит?

— Голосование.

Ее грудь снова приподнимается. Еще один вздох. И я в точности понимаю — ее осеняет, потому что то самое свечение возвращается к ее лицу.

— Преимущество опыту. В отличие от…?

Она ждет, когда я договорю. Я сижу, делая вид, что скучаю. И ничего более.

Она пристально смотрит на меня с кривой ухмылкой, которая скручивает какую-то часть меня.

— Должно быть, в отличие от маленькой пушистой собачки? — наконец, произносит она.

— Не совсем так, как я хотел сказать.

— Ну тогда, — она садится прямо. — Смакерс рассмотрел вашу поправку, и он решил проголосовать «против».

Она наклоняется к Смакерсу:

— Что говоришь, мальчик? О, прости, конечно же, ты и был «против».

Теперь она смотрит на меня:

— Поверить не могу, что ты пытался лишить его права голоса. У тебя совсем нет совести?

— Когда дело доходит до защиты компании? Нет.

Ее взгляд становится пристальнее:

— Совсем нет?

— Совершенно, — говорю я. — Никакой совести. Nada, если хочешь [п.п.: nada (с исп.) — ничто, ничего, совсем]

Ее очаровательные губки больше не улыбаются. Это шок. Может быть, небольшой страх.

Я шлю ей забавную улыбочку, поправляя манжет на рубашке. Костюм был скроен человеком, который берет по триста баксов за час, и он стоит каждого пенни.

— Ах, — произносит она. — Думаешь, ты здесь все? Это не так.

— О, это так, — говорю я. — Я абсолютно все. И, кстати, в конце я раздавлю тебя.

— Смакерс найдет эту таблеточку, — отвечает она. — Вы пытались спрятать ее в его еде, а он выплюнул ее. Что бы вы ни делали, он все равно бы выплюнул ее, — она кладет палец на бумагу, на которой мы напечатали новую поправку, и скользит по столу. — Смакерс не любит, когда люди пытаются обмануть его. Это его послание для тебя.

— У меня тоже есть послание для Смакерса, — я кладу палец на договор и двигаю его обратно к ней. — Смакерс должен знать, что у нас есть частный следователь по этому делу. У Смакерса, должно быть, не будет хорошего корма, если ты окажешься в тюрьме.

Наконец, она выглядит испуганной.

Бретт налетает:

— Я думаю, мы все можем встать из-за этого стола счастливыми. Возможно, Генри поспешил с ультиматумами. Предлагаю все уладить. Это мое личное предложение, — он пишет цифры $4,500,000.00. — Предложение истекает через две минуты.

Моё сердце колотится. Это грязно. Третье окончательное предложение. Но он предлагает его от себя лично. Если она примет его, то хорошо. Мы уже показали то, как быстро она может потерять все.

Она смотрит на бумагу.

Она одна заботится о своей сестре. Она бедная — это факт, у нас есть информация из банка. У нас есть все основания предлагать ей деньги. Но пока она колеблется.

— Это наше окончательное предложение, — говорит Бретт. — После этого мы заберем у тебя компанию, и ты ее больше не получишь.

Она поднимает свои карие глаза на меня. В действительности она имеет дело со мной. И мне нравится, что она осознает это.

— Знаешь, что Смакерс ненавидит даже больше, чем когда его дурят? — спрашивает она.

Мое сердце колотится. Она почти все потеряла из-за меня, а теперь собирается поведать мне историю о собаке?

— Он ненавидит угрозы, — говорит она. — И издевательства. Он очень, очень сильно ненавидит это.

— Ну ему придется привыкнуть к этому, — я слышу, как произношу это. — Он привык к прическам, бантикам и солнечным паркам, но теперь он в джунглях. Здесь есть животные, которые быстрее, сильнее и умнее его.

— Тогда ты не очень хорошо знаешь Смакерса.

— О, я знаю все о Смакерсе, и я предлагаю ему лечь на спину. Обнажить животик для крупного хищника, — я понижаю голос. — Молить о пощаде.

Ее лицо сияет. Ей не должно быть весело.

Я продолжаю:

— Смакерс может думать, что он вправе просить предоставления информации, уставов и определений, но он не сможет конкурировать здесь. У него нет навыков.

— Смакерс думает, что пятьдесят один процент акций — это наилучший навык, — говорит она.

Мой пульс ускоряется:

— Боюсь, Смакерсу стоит подготовиться к разочарованию.

Калеб прочищает горло:

— Думаю, совещание подошло к тому моменту, когда мы можем прерваться.

— У нас еще есть вопросы, которые нужно решить, — говорю я.

— Еще один вопрос о плебисците? — она пристально смотрит на меня. — Нет уж, спасибо. Хотя у меня есть одна просьба. О помощнике.

Я жду. Она может иметь все, что захочет. Разве она это не понимает? Она могла бы занять целый этаж под свой кабинет, если бы захотела.

— У тебя есть кандидат? Ты можешь привести кого хочешь.

— Я бы хотела, чтобы это был кто-то знакомый с компанией и советом директоров. Может, Эйприл? — она смотрит на Эйприл. Хороший выбор.

— Если Эйприл согласна, — я машу рукой в сторону Эйприл. Конечно же, она согласна. Быть ассистентом Вики — это пара пустяков по сравнению с тем, чем она занимается сейчас. — Ты можешь сходить с ней в отдел кадров и разобраться с этим. Договорись о тридцатидневном испытательном сроке, если хочешь.

Эйприл кивает.

Калеб предлагает, чтобы мы запланировали встречу на следующей неделе. Все присутствующие соглашаются.

Вики подхватывает Смакерса, сажая его обратно в переноску, и выходит из кабинета.

— Мы разберемся с этим, — говорю я оставшейся части совета. Все уходят, кроме Бретта. Он останавливается у двери, заслоняя ее собой.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты хочешь подраться с ней или трахнуть?

Вики

Не могу поверить, как близко я была к тому, чтобы все это подписать. Генри умен. И он готов играть грязно. Это случай, когда плывешь или тонешь, и сейчас мне нужно плыть.

Мне немного страшно. В последний раз, когда я пыталась доплыть до берега, я утонула.

Но сейчас я снова участвую в этом. Мне выдвинули ультиматум, и он был отвергнут. Единственная альтернатива — убежать, поджав хвост. И что это будет за пример для Карли?

Эйприл согласилась стать моей ассистенткой. Не думаю, что это из-за какой-либо искренней симпатии ко мне, я не питаю иллюзий, что теперь она мой союзник и раскроет мне все секреты. Эйприл-герл-скаут, чья преданность принадлежит Locke Worldwide. Кажется, она считает, что если бы я поняла, о чем они все говорят, то я бы тоже полюбила эту компанию.

Мы посещаем разные кабинеты в стеклянном здании, собирая материалы для меня, а затем я веду Эйприл во французское бистро и поджариваю на гриле, выпытывая из нее информацию о том, как работает совет директоров и какие в нем люди. Она умная. Простая. Мне нравится она с этой ее прической принцессы Леи.