Несмотря на то, что Касс много раз подвозил Сеф до дома или присматривал за ней, пока мы с Зедом были в отъезде по делам, он ни разу не был в моей квартире. Это казалось немного противоречивым то, что я доверяла ему ездить с моей сестрой на заднем сиденье его мотоцикла, но не пускала его в наше личное пространство, но было как, было.

Я, например, не собиралаась заниматься психоанализом своего ебнутого мозга. Это было работой очень хорошо оплачиваемого врача, которого я в конце концов найду. Однажды. Наверное, никогда. Скорее всего, меня убьют, прежде чем я смогу поработать над своим психическим здоровьем.

Касс, однако, не выглядел обиженным. Он только изогнул бровь, чуть сморщив губы, когда шел рядом со мной к лифту. Через мгновение двери распахнулись, и мы вошли внутрь. Я нажала кнопку первого этажа, чтобы его выпустить, а затем еще и этажа, на котором находилась моя квартира.

— Что вы собираетесь делать с проблемой ангельской пыли? — спросила Касс тихим голосом, когда лифт закрылся.

Я подозрительно посмотрела на него.

— Все, что потребуется, — ответила я. — Это не первый раз, когда кто-то бросает вызов моему авторитету, и я буду иметь дело с этим так же, как и всегда.

Он издал низкий, задумчивый звук, его челюсть дернулась от напряжения.

— Ты не можешь всегда стрелять в свои проблемы, Рыжая. — Я усмехнулась.

— Может быть, и нет, но я, черт возьми, могу попробовать.

Двери открылись в вестибюле на первом этаже, и я подождал, пока Касс выйдет. Но… он этого не сделал. Вместо этого он позволил дверям снова закрыться, а затем нажал кнопку аварийной остановки.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Он повернулся ко мне лицом, и на мгновение я подумала, собирается ли он поцеловать меня снова. И хотела ли я этого? Да, так плохо, да.

Его взгляд скользнул по мне, без сомнения заметив мою алую помаду, намек на декольте от полурасстегнутой блузки, мою узкую юбку-карандаш и смертоносные туфли на шпильке… затем он вздохнул и провел рукой по лицу.

— В чем твоя чертова проблема, Касс? — спросила я, прочитав неодобрение в языке его тела. — Я тебе нравлюсь только тогда, когда я в джинсах и кроссовках? Если это не определение осуждения…

— Что? — Он прервал меня, нахмурившись. — Что, черт возьми, заставляет тебя думать… — Он оборвал себя с разочарованным рычанием. — Забудь об этом.

Он хлопнул рукой по дверному замку и вышел в вестибюль моего многоквартирного дома. Для человека, говорящего так немногословно, он определенно ворчал чертовски много слов в мою сторону. Все, что мне удалось уловить, это взбешенную женщину, и это заставило меня улыбнуться.

Касс думал обо мне как о женщине. Ни сопернике, ни соратнике, даже ни ребенке. Это должно быть был шаг в правильном направлении, даже если наше общение было отстойным.

Мой телефон загудел от входящего звонка, когда я добралась до своего этажа, и я улыбнулась, когда увидела идентификатор вызывающего абонента.

— Привет, Деми, — ответила я, подавляя зевок рукой. — Немного поздно для тебя, не так ли? — Моя тётя только хихикнула в трубку.

— Не обращайся со мной, как с престарелой, Аид, сорок пять — баба ягодка опять. Разве ты не знала? — Я усмехнулась.

— Мой промах, тусовщица. Что у тебя есть для меня? — Единственная причина, по которой моя тетя звонила так поздно, заключалась в том, что она только что получила информацию, которую я просила, или у нее был беспорядок, который нужно было убрать. Надеюсь, это было первое.

— Сейчас я отправлю файл на этого ребенка Лукаса, — сказала она мне. — Большинство вещей, похоже, подтвердилось. Единственными выдумками были его дата рождения и фамилия; в остальном он кристально чист.

Это меня искренне удивило.

— Кристально чист? — повторила я. — Не может быть. У него должно быть какое-то скрытое членство в банде или что-то в этом роде. Он не может быть просто… нормальным. — Деми хмыкнула.

— Не сомневайся в моих исследователях, ты знаешь, что они лучшие. Когда я говорю, что он безупречно чист, я имею в виду именно это. Никаких связей с бандами, даже два поколения назад. Его отец был морским пехотинцем и умер, когда Лукасу было два года. Его мама раньше была учителем балета, но около шести лет назад у нее диагностировали рассеянный склероз. Лукасу было всего двенадцать, и он направлялся в Национальную мужскую гимнастику, но бросил это дело, чтобы присматривать за мамой. Теперь, когда он вернулся в школьную систему, он на год отстает от сверстников, из-за потери времени, пытаясь учиться на дому. Я гарантирую тебе, он просто трудолюбивый ребенок, который делает все возможное, чтобы заботиться о своей матери-одиночке.

— Хм. — Я нахмурилась, открывая свою квартиру. — А как насчет этого дяди, который заплатил за его обучение и прочее дерьмо? Там есть что-нибудь сомнительное?

— Нет, — ответила Деми с коротким смешком. — Вероятно, он один из немногих давних жителей Теневой рощи, которые ни разу не переступили на темную сторону. Дорогая, он чист. Если не считать того, что он устроился на работу в ваш клуб и солгал о своем возрасте, мальчик просто ангел. Серьезно. Наверно, сделайте миру одолжение и увольте его задницу, прежде чем развратить его.

Черт побери.

Стиснув зубы, я бросила ключи и сумку на стол в холле и направилась в свою комнату.

— Уверена ли ты? — спросила я снова. Я действительно была уверена, что Деми раскроет какую-то глубокую темную тайну о Лукасе — что-то, что позволит мне легко и полностью вычеркнуть его из моей жизни навсегда. Или… из жизни вообще, в зависимости от того, насколько она была плоха.

— Сто процентов, — ответила моя тетя. — Я даже не собираюсь предлагать копать глубже, потому что глубже некуда. Он — мальчик-колокольчик. Перестань видеть монстров в каждой тени, дорогая. — Она и ее жена были единственными людьми на планете, у которых хватило смелости назвать меня милой, но мне это очень нравилось.

Я сняла каблуки и рухнула на кровать, уставившись в потолок.

— Хорошо, хорошо… спасибо, наверное.

— В любое время, как всегда. Стейси спрашивает, приедете ли вы с Сеф на ужин в пятницу. — У нас был ежемесячный семейный ужин, поскольку Деми, Сеф и я были последними из рода Тимберов. — Я издала тихий стон.

— Нет, не на этой неделе. Тут происходит какое-то дерьмо… — Я замолчала. Деми была чертовски полезна, и она всегда будет Тимбером, но после моего враждебного поглощения она больше не была «Лесным волком» — по собственному желанию.

Деми цокнула языком.

— Слышала. Я увижусь с Сеф?

— Возможно, — ответила я, еще раз зевнув. — Просто… смотри в оба, ладно? Может быть, было бы неплохо посетить твою винодельню в Тоскане. — Наступила короткая пауза.

— Совсем плохо? — Я выдохнул, чувствуя панику и неуверенность внутри себя.

— Ага.

— Ну, дерьмо.

Мне больше нечего было сказать на это, поэтому я просто пожелала ей спокойной ночи и закончил разговор. Затем я провел остаток ночи, читая и перечитывая файл, который она прислала, о Лукасе Уайлдебуре, восемнадцатилетнем — почти девятнадцатилетнем — танцоре, гимнасте и почти нормальном парне.

Блядь. Деми была права. Я собиралась нахрен развратить его.

По счастливой случайности мне удалось провести следующие несколько дней без особых драм. Я имею в виду, Лукас все еще писал мне сообщения, хотя знал, что не должен, но мне удавалось оставаться сильной и не отвечать.

Я также избегала появления в «Седьмом круге», когда знала, что он будет танцевать — я была не настолько сильна — и благодаря доступу к его расписанию мне было достаточно легко его избегать.

К концу недели я начала подозревать, что за мной следят, и это меня чертовски разозлило.

— Зед, — рявкнула я, заходя в тренировочную комнату Анархии. Это было наше самое новое заведение, которому чуть больше года, и оно было преобразовано из старого заброшенного парка развлечений. Теперь шапито стало ареной для безумно популярных боев в клетке, а дом развлечений стал ночным клубом, в котором выступали ди-джеи и исполнители со всего мира.