— Чем ты занимаешься? — спрашивает Лила, когда мы двигаемся к входу.

— Немного этим, — шучу я, — немного тем.

— Значит, это секрет. — Она поднимает на меня взгляд.

Я раскачиваю цепочку, висящую на джинсах. — На данный момент, да.

— Ясненько. — Она не давит, отчего начинает мне нравиться еще больше.

Итан ждет нас в холле, сидя в кресле и закинув обутые ноги на невысокий столик, откинув голову назад. — О, черт, время. Я уже было собирался уходить.

Лила начинает смеяться, доставая телефон из своей сумочки. — Вы ребята, похоже, не врали.

Итан опускает ноги на пол и встает. — Чего смешного?

— Ничего. — Не обращая на него внимания, я опираюсь руками на прилавок. — Просто мы с Эллой сказали ей, что если мы не поторопимся, то ты заскучаешь и слиняешь.

— Так значит, вы говорили обо мне за моей спиной. — Он обходит прилавок, приближаясь к Лиле. — Ключи у тебя или ты оставила их внутри? — Я бросаю ему ключи, и он успешно их ловит. — Где Элла?

— Объявился её брат, — объясняю я. — Она была вынуждена вернуться домой.

Брови Итана устремились вверх. — И ты оставил её там наедине с ним?

— Только чтобы пригнать машину сюда, — отвечаю я. — Мы с Лилой планируем вернуться назад.

Лила взглянула сначала на Итана, затем на меня. — С братом Эллы что-то не так?

— С ней все будет в порядке. — Я прислонился к стеклянной двери, сложа руки на груди и проверив свои часы. — Но нам следует вернуться.

— Я думаю, что мне лучше остаться здесь, — говорит Лила, хмуро смотря на свой телефон.

— Ты уверена? — спрашиваю я. — Итан позаботится о ней.

Она выглядит расстроенной, швыряя телефон в свою сумочку. — Да, мне просто нужно убедиться, что все идет по плану.

— Хорошо, но ты сможешь найти дорогу обратно до дома? — Я держу дверь открытой.

— Я позабочусь о том, чтоб она добралась до места назначения, — пожимает плечами Итан.

Лила поправляет сумочку на плече и слегка ему улыбается. — Спасибо.

— Отлично, раз с вами обоими все решено, то думаю, мы увидимся позже.

Я пересекаю парковку в сторону улицы. Уже довольно поздно, и шанс, что автомобиль Лилы будет готов к концу дня, чертовски мал. Я достаю телефон и набираю сообщение Элле.

Я: Просто хочу убедиться. Ты в порядке?

Я иду по тротуару мимо огороженных домов и высохших газонов. На углу группа детей, выглядящих слишком молодо для тех, кто учится в старшей школе, обменивает денег на наркоту. Эта часть города довольно паршивая, но сейчас дела обстоят лучше, нежели, когда мы с Эллой были детьми.

Элла всегда была любопытная. Много раз нас преследовали за то, что мы суем носы не в свое дело, и частенько я получал по заднице за то, что защищал Эллу.

Но я сделал бы это снова с большим удовольствием, потому что всегда это сводится к тому, что я и она выступаем вдвоем против целого мира. Так было всегда.

Мой телефон завибрировал в кармане, и я проверил сообщение, удивившись, увидя имя Эллы на экране.

Элла: Нет, не думаю, что я в порядке.

Не тратя ни секунды на раздумывания, я бегу настолько быстро, насколько могу, к ней домой.

Элла

Дин включил наверху свою музыкальную установку на полную громкость, да так, что завибрировал потолок. Я начала собирать мусор на кухне, стараясь избегать очередной встречи с ним. Подперев бедром мусорное ведро у края стола, я начала двигаться вдоль столешницы, сталкивая в линию выставленные бутылки в ведро.

Вытащила мешок, я завязала его, держа подальше от себя. — Господи, как же воняет.

— Все ещё убираешь за отцом, как я погляжу, — произнес Дин, входя в кухню. Он одет в слаксы[18] и рубашку с кнопками, рукава которой закатаны до локтей. Его темно-коричневые волосы коротко подстрижены, и это демонстрирует шрам на верхней части лба, куда я случайно ударила его во время несчастного случая, когда мы играли в бейсбол с распоркой для палатки, и баскетбол. — Ничего не меняется здесь, даже если ты уезжаешь на год. — Он открывает холодильник и крадет пиво. — Хотя выглядишь иначе. Ты, наконец, стала в ладах с законом?

— Тебя действительно это волнует? — Я перетаскиваю мешок для мусора к задней двери. — Думаю, ты абсолютно ясно дал понять, когда в последний раз был здесь, что не придаёшь значения тому дерьму, что происходит со мной.

Он хлопает крышкой от бутылки. — Ты до сих пор сердишься по этому поводу?

— Ты сказал мне, что я убила нашу мать, — тихо говорю я. — Как я могла это забыть?

Он потягивает пиво и пожимает плечами. — Я думал, что ты уехала, чтобы двигаться дальше.

Я делаю глубокий вдох. — Я не двигалась дальше, а просто сбежала так же, как и ты.

— Я убежал по той же причине, что и ты. Убежал, потому что пребывание здесь означает переосмысление прошлого и тех вещей из него, которые должны быть заперты и никогда уже больше не вспоминаться.

— Ты имеешь в виду события, связанные со смертью мамы. И тот факт, что из-за меня она мертва или, что я несу ответственность за ее смерть.

Он сдирает этикетку с бутылки пива. — Почему ты всегда так тупа относительно всего? Это доставляет людям неудобства.

Я возвращаюсь к своим старым привычкам, и мне нужно взять себя в руки. Открыв заднюю дверь, я бросаю мешок с мусором на заднем крыльце. — Хочешь пообедать? Мы можем съездить в Алпин, где никто не знает нас.

Он качает головой, проглатывает остатки пива, а затем бросает пустую бутылку в корзину. — Единственная причина, по которой я вернулся сюда — забрать остальные свои вещи. Потом я уйду. У меня есть вещи, вернуться к которым гораздо важнее, чем к семейной драме и отцу-алкоголику.

Он оставляет меня на кухне, и несколько секунд спустя музыка становится еще громче. Этот оживлённый ритм сводит меня с ума, поэтому я включаю на кухне радио, взрывая «Shameful Metaphors» Chevelle, после чего начинаю подметать кухню, игнорируя слова брата. Он всегда любил придираться к мелочам, разрывавшим меня на куски, что было нормально, но на похоронах он пересек линию, вернуться за которую мы никогда уже не сможем.

Задняя дверь распахивается, и порывы ветра проникают в дом, когда мой папа спотыкается об порог на кухне. Его обувь развязана, джинсы порваны, красная рубашка окрашена грязью и жиром. Его рука завернута в старую тряпку, пропитанную кровью.

Уронив веник на пол, я подбегаю к нему. — Господи, ты в порядке?

Он уклоняется от меня и кивает головой, шатая раковину. — Просто порезался на работе. Нет причин для беспокойств.

Я выключила музыку. — Папа, ты не пил на работе, ведь так?

Он поворачивает кран и склоняет голову. — Мы с ребятами выпили по два шота во время обеденного перерыва, но я не пьян. — Он удаляет тряпку и засовывает руку под воду, выпуская вздох облегчения, как только вода смешивается с его кровью. — Твой брат дома? Мне показалось, что я видел его автомобиль на дороге.

Схватив бумажные полотенца, я начинаю оттирать кровь, которой он заляпал стол и пол. — Он наверху собирает свои вещи.

Отец слегка соприкасается рукой с бумажным полотенцем, морщась. — Ну, это хорошо, я полагаю.

Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть его руку. — Может, отвезти тебя к врачу? Выглядит так, словно может понадобиться наложить швы?

— Я буду в порядке. — Он хватает бутылку водки, делает большой глоток, а затем обливает ей свою руку.

— Пап, что ты делаешь? — я хватаюсь за аптечку над раковиной. — Пользуйся спиртом из аптечки.

Дыша через стиснутые зубы, он оборачивает свою руку бумажным полотенцем. — Видишь, как новенькая.

— Туда все еще может попасть инфекция. — Я достаю аптечку и кладу её на столешницу. — Тебе, правда, стоит позволить мне отвезти тебя к врачу.

Он быстро взглянул на меня, его глаза были полны агонии. — Господи, ты так сильно похожа на неё, что это просто сумасшествие какое-то… — Он волочит ноги, проходя сквозь дверной проем в гостиную. Несколько секунд спустя я услышу, как включает телевизор, и воздух наполняется дымом.