Надо будет извиниться и сказать Ольге, чтобы строила, что хочет. Рано или поздно сама отсюда сбежит, не для того такая принцесса цвела, чтобы мерзнуть в сугробах.
Ноги вынесли Макса за калитку, и он, будто прогуливаясь, двинулся в сторону стройки. Прошелся вдоль забора, потом все же ударил кулаком в ворота. Никто не ответил. Макс побрел чуть дальше, к тому месту, где был неровный стык между металлическими листами, и заглянул внутрь. В бытовках свет горел, а вот в доме почему-то нет. Он изогнулся, чтобы увидеть стоянку — синей игрушечной машинки тоже не было видно. Неужто она уехала? Сбежала вот так, сразу? Стоило лишь немного ее припугнуть?
Признаться, Макс был даже разочарован. Он видел в ней более сильного соперника. Но так — даже лучше. А ведь и точно! На стройке сегодня шумели меньше, чем вчера! Может, она дала отбой? И уже поехала уговаривать начальство на продажу? Что ж, скоро сама придет к нему, упадет в руки спелым наливным яблочком, и он, так уж и быть, согласится на сделку по вменяемой цене.
Макс ухмыльнулся и, насвистывая, вернулся домой. Спал крепко и на следующее утро поднялся из кровати новым человеком. Бодрым и посвежевшим.
Ольга, однако, не появилась ни днем, ни к вечеру. Какое, спрашивается, ему было до нее дело? Ни-ка-ко-го. Тогда почему беспрестанно лезли мысли о том, как именно она уговаривает своего покровителя отказаться от участка? О том, насколько страстной оказалась их встреча на мягкой постели в Венере Рояль?
— Остерегайся красивых женщин, — вдалбливал он Никите через день по дороге в школу. — Как только они чувствуют свою власть над тобой — все. Твоя песенка спета.
— Ты о чем вообще? — недоумевал мальчик.
— Лучше, если ты узнаешь об этом сейчас.
— Я вообще считаю, что бабы — дуры.
— И это самое здравое, что ты когда-либо говорил, — согласился Макс. — Но ужас в том, что дуры — не все. Нет ничего хуже умной женщины.
— Пап, у тебя все нормально? — за последние пару дней Никита, пожалуй, слишком часто задавал это вопрос.
— Абсолютно!
— Тогда к чему это? Красивые — плохо, умные — плохо. Что теперь, вообще не жениться?
— Почему же? Главное, чтобы ты был уверен, что ситуация в твоих руках. Пусть она будет благодарна за то, что ты привел ее в дом. Пусть будет скромная, честная. Может, не модель мирового класса, зато никуда не денется. Ясно?
— Как Лиза Камушкина?
— Это которая в очках?
— Ага. У нее еще такие тоненькие косички. И прикольная пластинка для зубов. Которая снимается.
— Вот. Идеальный вариант.
Где-то в глубине души Макс понимал, что этот разговор — не лучшее из его педагогических свершений. Но ему было катастрофически необходимо выплеснуть злость, а сыну все равно жениться как минимум лет через пятнадцать. Сто раз забудет, а если и нет — ничего страшного.
Когда-то Макс был на его месте. Правда, перед ним всегда был пример собственных родителей. Простые, скромные люди. Счастливая семья. Никаких амбиций. Было бы дома тепло и сытно. Жили в Сибири, отец работал на заводе, мать — там же, в столовой. Каждый день — одно и то же. А Макс по глупости решил, что может больше. Что однообразие — не для него. Шальные девяностые, время неограниченных возможностей, когда все зависело только от готовности рискнуть.
Есть куча историй миллионеров, которые приехали покорять Нью-Йорк с долларом в кармане. Так и Макс, разочаровавшись в институте стали и сплавов, наскреб на билеты в Москву и уехал. У него, правда, был друг, а у друга — дальние родственники, которые пустили на первое время перекантоваться.
Начинали с шиномонтажа, потом продавали машины, подались в риелторы… Упорные были, хитрые и безбашенные. Организовали агентство недвижимости. Казалось, весь мир — по колено. Хотелось самого лучшего. Макс купил себе иномарку, взял квартиру с отягощением в виде бабульки, которая через пару лет преставилась.
Разумеется, в этом комплекте джентльмена не хватало только красотки. И она нашлась! Первая принялась заигрывать с ним в одном из ночных клубов. Рыжая, упругая, огонь-баба! Все на месте. От таких невозможно устать в спальне, таких не стыдно показывать деловым партнерам. Да, со своими заскоками и капризами, но Макс дома бывал редко и значения им не придавал. Женился.
И тут началось. Медленное крушение его жизни. Отца инсульт разбил, до больницы не довезли. Мама тихо следом ушла, не прошло и сорока дней. Друг подставил, начались проблемы в бизнесе. Родился Никита на месяц раньше срока. Маленький, слабый, то и дело болел. Жена тут же впала в какие-то там депрессии, целыми днями смотрела в потолок, стала прикладываться к бутылке и надолго исчезала из дома. Иногда плакала и говорила, что материнство — не для нее. С сыном сидела нянька, а Макс наивно пытался заработать побольше денег. Единственное, что тогда было в его власти.
А мир-то не без добрых людей. Нашлись альтруисты, которые рассказали Максу, с кем и как проводит время его благоверная. Не скучает, мол, тетенька, а вполне себе лечится от депрессии.
Выгнал бы сразу, но как же ребенок без матери? Поговорил, как следует, встряску устроил. Приготовился ради сына прощать. Но сцен покаяния так и не дождался. Так прямо в лицо, сука, и сказала:
— Да, у меня есть другой мужчина. А чего ты хотел? Тебя дома не видать, с деньгами никакой стабильности. Ребенок все время орет. А я тоже человек, мне любви хочется и счастья.
Решили разводиться. Пыталась сыном шантажировать, грозила, что новый хахаль адвоката наймет. Макс и рад бы был откупиться, но тогда пришлось все раздать кредиторам. И сын на руках, два годика. Астму ставят.
В общем, ничто человеческое жене Макса оказалось не чуждо. Так она и сказала. Я, мол, от сердца отрываю кровь свою и плоть, но вижу, что ты без него долго не протянешь. Пусть пока у тебя поживет, а я навещать буду.
Макс чуть с ума не сошел. Таскал ребенка по врачам, пока не наткнулся на одного профессора. Тот не стал прописывать стероиды и ингаляторы, а просто посоветовал уехать из Москвы. Берите, говорит, сына, и везите подальше от города. За несколько лет окрепнет, от постоянных простуд отойдет, и забудете само слово «астма».
Половина денег за квартиру помогла договориться с женой насчет отказа от претензий на опеку. Макс не хотел ей мстить, просто понял: лучше, если Никита вообще забудет о матери, чем будет видеть ее раз в год, а потом изводить себя вопросами, почему же он ей не нужен. Продал родительскую квартиру в Сибири, нашел место на природе. И переехал. А жить же на что-то надо? Вот и занялся фермерством, пока с головой не затянуло.
Поэтому когда на горизонте у Макса появилась Ольга, это бледное отражение его бывшей супруги, он решил, что должен предостеречь сына от собственных ошибок. Прошлое снова напомнило о себе, и самым ужасным во всей этой истории было то, что Ольга, при всем пугающем сходстве с матерью Никиты, вдруг всколыхнула внутри Макса нежелательные эмоции. Чувства, которые он предпочел бы больше никогда не испытывать.
Однако, забросив сына на уроки и вернувшись домой, Макс заметил у ворот будущего отеля знакомую синюю машину. Внутри екнуло от волнения. С чем вернулась? Продаст? Или останется? Почему так долго?.. Стоп! Это его не касалось совершенно.
— Привет соседям, — нарочито бодро крикнул он из окна внедорожника, опустив стекло.
Ольга как раз выгружала из багажника сумки. И вряд ли она это делала для того, чтобы съехать…
— А, Максим, — она выпрямилась и потерла поясницу. — Как вы вовремя! Не поможете по-соседски?
— Разумеется, — он отъехал чуть в бок, благо мерзлая земля позволяла не застрять в грязи, и выпрыгнул на свежий воздух.
— Вот видите, какие тут люди добрые, — отметила она, хитро прищурившись, когда он взял два увесистых пакета. — А говорите, алкаши.
— Так то я! — он никак не мог распознать: с сарказмом она говорит или серьезно.
— Красиво здесь!
Она задумчиво смотрела на поле, покрытое белым налетом инея, как алмазной пылью. Пожухшая трава в лучах солнца будто обрела вторую жизнь и слепила хрустальными отблесками.