— Если у человека отсутствует материнский инстинкт, я здесь ни при чем! Я многое был готов простить, но не безразличие к ребенку.

— Значит, все-таки месть?

— Абсолютно. Теперь я даже не удивлен, что ты оказалась здесь. Многоходовки всегда были ее сильной стороной.

— Ты о чем?

— Думаешь, на тебе свет клином сошелся? — он взял ее за плечи. — Думаешь, я сговорился с женщиной, которую ненавижу, только чтобы насолить тебе?!

— Только посмей меня поцело…

Именно это он и посмел. Прижался к ее губам, стараясь привести в чувство. Разбудить ее, расколоть бесчувственный панцирь. Вот же она, его сладкая, горячая девочка, вот ее мягкие губы… Почему с них вечно слетают одни гадости?.. Иди сюда, моя маленькая…

Резкая боль заставила Макса застонать. Укусила! Ах ты ж… Он дотронулся до нижней губ. Кровь? А она уже оттолкнула его и отошла к окну.

— Я же сказала: только посмей!

— Но мы же…

— То, что было вчера, еще ничего не значит!

— Да? — он хищно прищурился. — А по-моему, вчера ты так не думала…

— Перестань. И не смотри на меня так! У тебя не выйдет…

— Вот как? А по-моему, очень даже выйдет… — он снова приблизился к ней, удовлетворенно отметив учащенное дыхание и расширенные зрачки.

Что бы она ни говорила, ее тело не могло обмануть.

— Я не хочу сейчас…

— Врешь.

Она напоминала загнанную птичку, и это ему чертовски нравилось. Все-таки он сумел сбить с нее гонор. То ли еще будет…

— Прошу, отойди! — в ее голосе послышались умоляющие нотки, которых не было прежде, и как бы ему ни хотелось продолжить, он ретировался, подняв руки.

— Ну? — разочарованно спросил он. — И что дальше? Как мне убедить тебя, что я не причастен к твоему так называемому повышению? — он изобразил в воздухе кавычки.

— Не знаю, — призналась она и отвернулась к окну.

Хочет спрятать от него свое истинное лицо? Что ж, пусть прячет. До поры до времени.

— Тогда давай рассуждать логически, — он достал из серванта вазу для цветов, которые все еще лежали на столе безжизненной грудой. — Ольга хотела напакостить тебе? Допустим. Хотя я еще не понимаю, почему.

— А вот тут, как раз, все очевидно, — ехидно заметила она. — Лена пыталась отвадить меня от моего шефа.

— У нее были на это основания? — чересчур поспешно осведомился Макс, пытаясь подавить царапающее чувство собственника.

— Только давай без партии Отелло! — Ольга фыркнула. — Разумеется, нет. Я не стану пачкаться и лезть в семью женатого человека. Кроме того, у меня нет привычки мешать работу с интрижками.

— Тогда с чего бы ей выгонять тебя с Якиманки?

— Если с моей стороны не было интереса, это не значит, что его не было со стороны Павла Борисовича.

— А… — Макс замер с пустой вазой и, так и не вспомнив, зачем ее доставал, убрал назад.

— Женщины склонны метить территорию, если ты не знал. Но я бы предпочла, чтобы все обошлось ворчанием и разбитой тарелкой, как с твоей Наташей.

— Ты о чем? — нахмурился Макс, и Ольга повернулась к нему.

— Давай, ты не будешь делать вид, что безразличен своей домработнице. И она совсем не дура, хотя умом, конечно, не блещет. И в состоянии сложить два и два и понять, где я провела эту ночь.

— Она тебя видела?! В моей комнате?! И что сказала?

— Ничего, — Ольга равнодушно пожала плечами. — Но будь уверен, она догадалась. Я, конечно, не собиралась тыкать ей этим фактом в глаза. Между нами говоря, здесь нечем гордиться, — она скептически изогнула бровь. — Но твоя Наталья так не считает. Я собрала весь беспорядок, хотела уйти по-тихому, но столкнулась с ней нос к носу.!Лк не знаю, подслушивала она или просто мечтала застать тебя в дезабилье…

— В чем?!

Ольга закатила глаза.

— В труселях твоих. Или без. Неважно, мне наплевать. Но уверяю тебя, она догадалась. Иначе с чего бы ей бить тарелку и рыдать на крыльце?

— Рыдать?! — Макс схватился за голову. — Твою ж…

— Не думала, что ты такой чуткий работодатель.

Чуткий?! Господи, да она даже не представляет, что начнется! Ни один мессенджер не сравнится с Наташкой по скорости передачи сообщений. Разнесет все по деревне молнией, если уже не разнесла. И снова эпидемия сплетен и пересуд. А Макс нисколько не сомневался в том, что Наташа преподнесет все публике в самом пикантном и скандальном виде. Чем еще, в конце концов, заниматься деревенским бабам долгими зимними вечерами, как не обсуждать чужое грязное белье за рюмочкой рябиновки?

— Готовься к сплетням, Оль, готовься стать местной знаменитостью.

— Мне все равно, что обо мне думают, — она задрала подбородок. — Тоже мне, событие. Два взрослых человека…

— Ты просто не знаешь, на что способна их фантазия, — Макс горько улыбнулся. — Ничего, на ошибках тоже учатся.

Она скрестила руки на груди, зябко повела плечами и отвернулась к окну.

— Ты сегодня мерила температуру?

— А смысл? Мне уже лучше. Готовься, скоро ты будешь обниматься с градусником. Ладно, пойду, возьму вещи.

— Зачем?! — опешил Макс. — Мы же прояснили, что я здесь ни при чем. Мало ли, что пришло в голову моей бывшей! Не позволяй ей лезть…

— Во-первых, мне действительно лучше. Во-вторых, я не уверена, что вчера все было… правильно.

— Я не собираюсь делать вид, что ничего не было, — он поднялся, подошел к ней, положил руку на плечо.

— Одна ночь против всех наших склок? — она усмехнулась. — Маловато. Сейчас самое время, чтобы сделать паузу. Пока Никита не привык ко мне, пока все… Я не готова.

— Мы оба не в том возрасте, чтобы разыгрывать длинные истории со свиданиями. Зачем пустая трата времени? Будет гораздо продуктивнее, если мы… — он замолчал, подбирая правильную формулировку, чтобы не обидеть Ольгу.

— Если мы будем жить вместе? — услужливо подсказала она. — Рано. Будем периодически весело проводить время? Не моя история. Отпусти ситуацию, Макс. Если мы действительно друг другу подходим, то никуда не денемся. До меня идти двести метров!

— Это точно сказала ты? Ты — и «отпустить ситуацию»? Ты сама-то на это способна? Небось, уже глаза болят от того, что ты один день не инспектировала свою стройку?

— Вот, пожалуйста! Ты так себе представляешь наши отношения? Я не большая поклонница словесного садо-мазо, — она стряхнула его руку и отошла к двери. — Тебе бы тоже не помешало все взвесить. Потому что предстоит очная ставка.

— В каком смысле?

— Ты же в курсе, что скоро приедут инспектировать меня? И ты не догадываешься, кому захочется взглянуть на плоды своих трудов?

Макс онемел от нехорошего предчувствия.

— Лена?.. — только и смог произнести он.

— Разумеется. На сто процентов еще ничего не известно, но теперь… — она хмыкнула. — Я даже не сомневаюсь. Видать, ты крепко ее разозлил.

— Ты не понимаешь! — отчаянно воскликнул он, но понял, что срывается на крик, и понизил голос. — Она не переносит, когда у кого-то что-то получается. Она постоянно должна быть уверена, что у нее — самое лучшее. И этот участок… Подумай сама! Я полгода окучивал некого Ветошникова из администрации. Не буду озвучивать все, но ты же у нас дама с опытом, догадываешься, как все происходит. Я уезжал в Чехию за новыми козами на две недели. Мы с Никитой… Я вернулся и увидел технику. Боже, как я только мог поверить в неудачное совпадение! Говорю же: многоходовки — ее стиль. Она разом прижала к ногтю тебя, сделала гадость мне… И отлично, наверное, понимала, как сильно ты будешь действовать мне на нервы… Она стравила нас просто так, от нечего делать! Разве ты этого не понимаешь?!

— Во-первых, не ори на меня, — тихо, но жестко ответила она. — Во-вторых, ты слишком много думаешь о себе. С чего бы ей вообще тебе за что-то мстить, если ты так уж невиновен? Сам-то слышишь себя со стороны? Женщина отказалась от ребенка, лет десять не видела бывшего мужа и ни с того, ни с сего решила ему подложить свинью? И эта свинья, ясное дело, я? Как-то не сходится!

— А ты, значит, сторонник теорий заговора против своей драгоценной персоны?