— Кстати о больших семьях, — сказал он, — что ты думаешь о нескольких детях?

Интересно, он знает, что значит «только через мой труп»? И как отреагирует, если именно так она ему сейчас и ответит?

Но об этом можно было задуматься и потом, когда их планы станут более определенными.

— Я не уверена, — сказала она, что, в общем, не было совсем неправдой.

Был шанс, хоть и крошечный, что когда-нибудь ей захочется еще одного ребенка.

— Мне очень хотелось бы, — добавил Ник.

Она это видела и не могла отделаться от ощущения, что с самого начала между ними уже возникли разногласия.

Зоя проснулась в одиннадцать тридцать субботним утром. Мочевой пузырь был полон, и что-то прижимало ее ноги к матрасу. Она продрала глаза и посмотрела в изножье кровати. Оттуда на нее уставились карие влажные глаза.

— Что ты делаешь в моей постели?

На ее счастье, Такер был из тех собак, которые испытывают симпатию к людям, не испытывающим симпатии к ним. Зоя пнула его — насколько это возможно из-под одеяла.

— Фу! Пошел вон.

Такер издал протяжный вздох и улегся поудобнее, мордой к ней. Глаза изображали немую мольбу. Со шкафа за ним злобно следил Декстер.

— Спи у себя на подстилке! — Зоя слегка шлепнула его. Пес бросил на нее еще один просящий взгляд, но ему было указано на дверь. — Вон!

С очередным вздохом пес спрыгнул с кровати, подвески на ошейнике звякнули. Выйдя за дверь, он зацокал вниз по лестнице.

Стоило Зое сесть, как желудок дернулся и перевернулся. Все-таки не обошлось без этих утренних недомоганий! Прилив тошноты ? первое, что она чувствовала каждый день, но обычно все происходило после завтрака.

Она встала с постели и накинула халат, но шлепанцы исчезли со своего обычного места. Она была уверена, что оставила их возле кровати, однако теперь там было пусто.

Скверная собака!

Еще полусонная, Зоя прошла через холл — пол был холодный как лед, и спустилась в ванную комнату. Там почему-то витал аромат еды, и живот тут же тихонько заворчал. Она умылась, почистила зубы и с помощью щетки попыталась подчинить непокорные волосы, торчавшие во все стороны светлыми спиральками.

Что ж, если Ник собирается жить с ней, придется ему привыкнуть к тому, что по утрам она черт знает на что похожа.

От ее внимания также не ускользнуло, что запах в ванной изменился. Он стал определенно более мужским, чем сутки назад. А когда она открыла шкафчик, то обнаружила там кучу сугубо мужских штучек. Лосьон, одеколон, гель для бритья и бритвенный станок. И некоторое количество тюбиков и бутылочек.

Она покачала головой. Странно все это.

Дорогу на кухню удалось найти со второй попытки. Зоя терла глаза в уверенности, что ей все еще что-то снится. Но нет. Беспорядок исчез. Газеты, старые журналы, грязные тарелки — этого больше не было. Клоки кошачьей шерсти кто-то собрал пылесосом. И даже протер пыль повсюду.

Мужчина, убирающий дом? Она умерла и попала на небеса?

Такер лежал на подстилке возле дивана, из-под его лап виднелись розовые краешки шлепанцев. Тех самых, которые она искала с утра.

— Ах ты, воришка, отдавай мои шлепанцы!

Такер смотрел на нее невинным взглядом. Какие такие шлепанцы?

Поскольку он не намеревался в ближайшее время сдвинуться с места, Зоя быстро наклонилась и выдернула тапочки из-под него. К счастью для пса, он не успел сжевать или обслюнявить их. Однако в будущем их придется прятать на полочке в стенном шкафу.

Она нашла Ника на кухне. Он стоял у плиты и готовил нечто, весьма напоминающее омлет. На нем была красная фланелевая рубашка с закатанными до локтя рукавами, из тех, которые подчеркивают ширину плеч и груди. Его чудный зад был упакован в голубые джинсы, не слишком обтягивающие, но и не чересчур просторные. На ногах рабочие ботинки с металлическими мысками.

— Хорошо пахнет.

Ник повернулся к ней и улыбнулся.

— Доброе утро.

Он уже успел принять душ, был выбрит и капельку чересчур весел. Оглядев ее внимательней, он спросил:

— Нелегкая ночь?

— Ты знаешь женщин, которые просыпаются свежими и отлично отдохнувшими? Так вот, я не из них.

Он только усмехнулся. Видимо, считал, что молчание — лучшая защита. Сказать, что она не похожа на чудище лесное, значило бы солгать, а сказать именно это, значило обидеть.

Умный.

— Спасибо за уборку, — сказала она. — Ты мог не делать этого.

— Если я собираюсь здесь жить, надо немножко навести порядок. — Он снова повернулся к плите. — Будет готово через минуту, в холодильнике сок.

Сок?

У нее не было сока. Только полгаллона молока, которое скисло три дня назад. Если подумать, то и яиц тоже не было. Точно так же, как и бекона, который жарился на другой сковородке рядом с омлетом. И свежего ржаного хлеба, который был положен в тостер.

— Откуда все эти продукты.

— Я купил.

Он еще и ходит за покупками?! Да, она все-таки попала на небеса.

— Если ты хотел произвести на меня впечатление, то тебе это удалось.

Зоя открыла холодильник и увидела, что тот полон продуктов. Молоко, сок, яйца, свежие фрукты и овощи. Любопытно, может, он и окна помыл?

— А чем еще ты занимался сегодня утром?

Ник взял две тарелки. Удивительно, как мало времени ему потребовалось, чтоб освоиться на ее кухне.

— Бегал, умывался, убирался, ходил в магазин и еще заехал к себе кое-что забрать.

— Во сколько же ты встал?

— Около пяти.

— Сегодня суббота!

Он пожал плечами.

— Что сказать — я жаворонок.

— Прости, но это неправильно. — Однако не так уж плохо, поднявшись с постели, обнаружить, что завтрак уже приготовлен. Она налила себе стакан натурального яблочного сока — натурального? — и села около стола. Ник поставил тарелку с омлетом перед ней. Омлет, бекон и свежие ржаные тосты с маслом. Интересно, это настоящее масло? — Как красиво. Спасибо.

Ник сел рядом с ней, покачнув маленький столик. Тяжелый окованный ботинок больно задел Зою по ногам. Вторгся в ее пространство.

Она прикрыла глаза и произнесла короткую, тихую и слегка виноватую молитву. Дань строгому католическому воспитанию. Есть традиции, от которых просто невозможно отказаться.

Ник приступил к завтраку и ел со вкусом и удовольствием, как и всякий другой бы на его месте. Никаких сомнений — этот мужчина любил жизнь во всей ее полноте.

Зоя тоже взялась за еду, отщипывая маленькие кусочки и запивая их такими же маленькими глотками сока.

— Ты не хочешь есть? — спросил он.

— Да нет, в общем-то. — Она откусила от хрустящего тоста. — Легкое утреннее недомогание.

— Я могу помочь чем-то?

— Ты уже помог.

Через несколько минут, желудок, наконец, успокоился, и она почувствовала, что аппетит возвращается. Хотя обычно Зоя не завтракала плотно, она остановилась только после того, как вытерла тарелку кусочком хлеба. Дальше пришлось бы ее вылизывать. Она даже протянула руку, чтобы утащить с тарелки Ника последний ломтик бекона.

— Все еще не хочешь есть, а?

— Похоже, я проголодалась больше, чем думала.

Ник поднялся и убрал тарелки со стола.

— Я решил съездить в офис на пару часов. Хочешь составить мне компанию?

Зое вполне хватало офиса с понедельника по пятницу. Выходные принадлежали ей.

— Не думаю.

Обычно она мыла посуду после обеда — а иногда и три дня спустя, — но сейчас, вследствие легкого чувства вины, вынула из раковины тарелки и стаканы из-под сока и поставила их в посудомоечную машину.

— Сегодня обещали потепление, я собиралась поработать в саду, посадить луковицы гладиолусов.

— Тогда я останусь и помогу тебе.

Она закрыла моечную машину и вытерла руки полотенцем.

— Ник, то, что ты живешь здесь, не означает, что мы должны проводить вместе каждую секунду.

— Кто говорит о каждой секунде? Но ты мне все же не соседка по квартире, которую я вижу только мимоходом. — Он приобнял ее за плечо. Ладонь была твердой, тяжелой, теплой. И эта теплая тяжесть каким-то образом успокаивала и все приводила в порядок. — Если мы собираемся это делать, давай делать правильно. Мы собираемся быть парой.