— А ну стой! — крикнул он. — Убью ее!

— Отпусти девчонку, — спокойно сказал Дима.

— Ну уж нет. Я уйду с ней…

— Куда? Все твои приятели мертвы, — он продемонстрировал окровавленный нож и отступил в сторону. — Уходи, или я тебя убью.

Головорезы, похитившие Тину, нисколько не пугали ее. Она была зла на себя, на них, но не напугана. А вот от холодного взгляда Димы, у нее по спине побежали мурашки. Она и не предполагала, что он может быть таким страшным.

— Уходи, — еще раз сказал Дима, кивая в сторону двери.

Бандит сглотнул, несколько секунд решался, затем оттолкнул Тину и бросился к двери, но когда он уже выбегал, Дима, не поворачиваясь, метнул в него нож. Бандит споткнулся, но не упал. Не оглядываясь, он убежал в темноту.

— В порядке? — Дима помог Тине подняться и развязать веревки на руках.

— Со мной все хорошо, — она коснулась пореза на комбинезоне. — Ты не ранен. Дима?

— Устал, — сказал он, стоя с закрытыми глазами. Тина едва удержала его, чтобы он не упал. Он был немного выше, но куда тяжелее ее.

— Не смей сейчас засыпать! Слышишь? — она потянула его в сторону выхода.

Яркий солнечный лучик специально медленно подкрадывался к моему лицу, чтобы в один миг прыгнуть на глаза и вырвать из сна. Я немного подвинул голову, чтобы прогнать его, но он и не думал уходить. Все, проснулся. Теперь ворочайся сколько влезет, а уснуть не получится. Приоткрыв один глаз, я посмотрел на щель между стеной и огромным валуном, накрывающим нас словно крыша. Сквозь эту щель и лился яркий солнечный свет, широкой полосой расчертив небольшую пещеру.

Хоть убей, не помню, как оказался здесь. События вчерашнего вечера слились в одно серое месиво, и совсем не хотелось напрягаться, чтобы вспомнить их. Пошевелив рукой и нащупав чью-то обнаженную ножку, я открыл второй глаз и сел. Рядом сладко спала Тина, положив под голову отрезанный рукав от моего комбинезона. Второй рукав играл роль подушки для меня. "Интересно где она умудрилась одеяло достать?".

Порезы на плече и боку были неровно зашиты в три стяжка и замазаны какой-то гадостью. По идее, подобие аптечки должно было быть в каждом доспехе, но многие этим пренебрегали.

— Завтрак в кабине, — не открывая глаз, сказала Тина.

Я вопросительно посмотрел на нее, затем поднялся и направился к доспеху.

— Ты не спросишь, где мы? — она потянулась, просыпаясь с явной неохотой.

— Где мы? — послушно спросил я, забираясь в кабину. На сиденье навигатора стояла плетеная корзинка, от которой исходил приятный аромат хлеба. От одного запаха у меня потекли слюнки, напоминая, что я почти сутки ничего не ел. Точнее десять дней, если учесть мое перемещение.

На вопрос Тина так и не ответила, недовольно скрестив руки на груди. С одинаковой вероятностью мы могли быть либо где-то в каньоне рядом со злополучным городком, либо на полпути к столице Мирании. Небольшое углубление в стене каньона идеально подходило для ночлега, а доспех, с его странной окраской, почти полностью перекрывал выход. Со стороны нас можно было заметить, подобравшись только совсем близко.

— Мне кажется, или тут больше, чем я заплатил трактирщику, — я поставил корзинку на одеяло и снял полотенце.

— Он с радостью согласился сделать нам скидку, когда я пригрозила снести его заведение, — она взяла обернутую лепешкой куриную ножку и недоверчиво посмотрела на нее.

— Молодец. Ну чего ты ее гипнотизируешь, ешь, — я подцепил вторую ножку. — Все-таки идея взять тебя с собой была ошибкой. Извини. Сегодня доставлю тебя обратно в вашу столицу. У меня еще три дня впереди, так что успею.

— Я все еще не знаю, зачем тебе надо в оплот Церкви, поэтому считаю эту затею глупой, — вот сейчас ее тон был такой же, как в нашу первую встречу. — Понимаю, ты мне не доверяешь.

— Дело не в доверии. Тут по принципу: "меньше знаешь, крепче спишь".

— Твоя забота приятна, но она лишняя. Если бы я не хотела, не полетела бы вместе с тобой. Поворачивать назад уже поздно. До храма осталось чуть меньше полдня пути, и пока ты спал, я решила немного сократить это расстояние. Но! — она опередила меня, не дав сказать. — Если ты считаешь себя виноватым за то, что произошло вчера, то можешь искупить свою вину. Когда закончишь с делами, расскажи мне все.

— Хорошо, если все получится так, как я планировал, обещаю рассказать.

Она коварно улыбнулась, и в два счета расправилась со своей порцией. Не то, чтобы было очень вкусно, но вполне съедобно. Пока я завтракал, Тина что-то долго возилась с одеялом, пытаясь получше расправить его на камнях.

— Сворачивай его, и полетели, — я убрал подальше опустевшую корзинку и нетронутую бутылку вина.

— Я думала, ты планируешь попасть в храм к закату. Тогда у нас есть немного времени, чтобы… — она смутилась, проводя по одеялу рукой. — Чтобы восстановить часть твоих потраченных сил.

— Чего? — я невольно улыбнулся. — Пока не подрастешь, выкинь это из головы. Хотя бы там, — я указал ей на грудь и, рассмеявшись, полез в доспех. Пусть и грубо, но это должно было остудить ее пыл.

— Я не виновата, что она не растет, — пробубнила она. Надув губки, и недовольно сверля меня взглядом, она принялась скатывать одеяло. — И, между прочим, многим мужчинам нравится маленькая грудь!

— Я в это число не вхожу.

— Дурак! — выкрикнула она и, бросив в меня одеялом, полезла следом. — Я спать! Можешь лететь прямо на запад, до фермерского поселка. Развилок тут нет, не заблудишься.

Два часа пути пролетели как один миг. Я старался не гнать, чтобы не разбудить Тину, мирно спавшую на кресле навигатора. Чем ближе мы были к храму, тем больше я сомневался в правильности выбранного пути. Надеюсь, что Союзные Королевства не успеют начать военные действия без меня. Если бы не странная, буквально навязчивая идея найти ту девушку, я бы уже прорывался с боем сквозь заграждения к Святой Земле.

Я поймал себя на мысли, что всерьез задумывался о том, чтобы найти в храме Андиса и стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым. Если узнаю, что он где-то там, ни одна охрана его не спасет.

За очередным поворотом открылся прекрасный вид, достойный кисти лучших художников этого мира. Небольшое фермерское подворье в пять или шесть капитальных домов теснились совсем близко к зеленому морю еще не спелой пшеницы. Если быть точным, у посеянного зерна с пшеницей общего было не больше чем у риса с гречкой, но хлеб из него получался удивительно вкусным. Пара мальчишек, заметив нас, бежали вдоль поля, радостно махая руками.

— Тина, просыпайся, мы почти на месте, — я тронул ее за плечо. Мы как раз обгоняли большую транспортную баржу, медленно плывущую почти у самой стены каньона.

— А, что? — сонно пробормотала она, потом включила обзорный экран и зевнула. — Уже поля?

— Далеко еще до храма? Я где-нибудь в его окрестностях выйду, а ты можешь лететь домой.

— Храм расположен ниже уровня моря Эны… Мы вошли в зону их видимости, и они уже должны были связаться с нами. Странно…, — она принялась что-то набирать на приборной панели.

Главный храм Церкви я увидел, только когда мы вылетели на открытую площадку. Вот он уже больше напоминал настоящий храм, пусть и вырезанный прямо в отвесной скале. В верхней его части, над морем Эны, был предусмотрен небольшой причал, у которого стояло несколько белоснежных транспортных кораблей.

— Нехорошо строить храмы на перекрестке, — проворчал я. В этом месте пересекалось аж пять каньонов. — Это же не кабак.

— Они там что, спят? — не слушая меня, продолжила Тина, но в это время на главном экране появилось изображение уже знакомой мне девушки.

— Борт номер Ти Эй двадцать восемь, вы входите в защищенную зону, снижайтесь, — искусственным голосом сказала девушка. — Используйте четвертый посадочный док.

Изображение сменилось видом храма, у подножья которого мерцала красная точка. Немного выше, за высокими колоннами виднелась парадная дверь, которой, судя по всему, никогда не пользовались.