— Ваш слуга Алио…Он попал под влияние аметиста в подземелье. Клянусь, что это вышло случайно, ведь я не могу управлять камнем. Но после мы не нашли его следов…

Ещё лучше…Не мог же он сквозь землю провалиться? Даже не знаю, что хуже, знать пугающую правду и стоять перед неведением. Алио всегда себе на уме, быть может, он уже что-то задумал. Если и его не схватила эта лицемерка на стороне Форка. Ох, богиня Эолин, я ведь редко взываю к тебе, прошу, убереги дорогих мне людей от бед…

— Скажи, — резко перешла я на «ты», полагая, что честный ответ я смогу получить только при неформальном общении, — войне быть?

— Князь Форк, несмотря на жадность, труслив. Он не поведет армию на территорию и будет действовать скрытно, хотя армия его одна из сильнейших. Нам же не выгодно нападать на него, ведь пострадают люди, и не хотелось бы разворачивать кровожадных войн, ведь все системы придут в упадок.

— Странно слышать подобные слова. Все народы при малейшей возможности тут же устраивали войны.

— Понимаю…Быть может, и нам бы стоило. Многие говорят, что, если нам дан язык, мы всегда сможем найти компромисс. Переговоры лучше нападений. Но ведь есть те, с кем попросту невозможно договориться. Что же тогда делать? У нас нет прямых причин нападать на Форка. Ведь все его шпионы или мертвы, и не смогут быть доказательством, или пока неизвестны. В этой войне множество нюансов, и многие из них знает лишь Эдир. Одно лишь ясно, если в их плену Верлион, преимущество на их стороне.

— Но погодите, — вдруг осенило меня, — если вы не можете надавить на Форка, боясь за то, что Остров падет в огнях войны…У меня ведь есть причина объявить ему угрозу. Он украл моего мужа!

— Мы думали об этом, — застенчиво произнес Киас, — но, чтобы доказать это, нам нужны свидетели. Я много говорю о доказательствах, но поймите, если мы нападем без них, мы попросту покажем себя агрессором и тираном, и многие народы могут взбунтоваться, ведь на чужих территориях также живут дорогие им люди. Форк выставит себя благодетелем и жертвой, и люди могут встать на его сторону.

— Да…Я не подумала об этом…Я думала, он сразу начнет мне угрожать…

— Если бы все было так просто…Но, знаете, все может решиться довольно быстро и внезапно. Норн рассказал мне одну интересную вещь, и теперь я тоже склонен в неё верить. Он сказал, что видел господина Верлиона, и что тот на вид, как лев. И это гордое животное не станет сидеть взаперти. Понимаете, о чем я?

Остановившись перед уже знакомыми дверьми, я демонстративно скривила лицо, выражая крайнюю степень своего негодования. Кинув на меня подозрительный взгляд, Норн тут же посмотрел на священника, но тот лишь молча улыбнулся. Неудивительно, что великан мне не доверяет. Но откуда я могла знать про напряженную политическую ситуацию? Впрочем, могла бы, если бы тщательнее искала информацию…В любом случае, своей прямой вины я не вижу. В каком бы аффекте не находился этот Эдир, набрасываться на меня с ужасными словами было очень неразумно с его стороны! С чего он вообще решил, что всё дастся ему так легко?

Вся эта ситуация казалась мне сложной потому, что на Севере с угрозами не церемонятся. Если в империи Саэр живет давящая своим напором сила, то на этом острове обитают интрига и хитрость. Правители изматывают друг друга не войсками, а действиями, и я, северянка, что привыкла бить в бубен при малейшей не устраивающей меня ситуации, вдруг нашла свои таланты бесполезными. Понимаю, что в основе столь странного сражения лежит уважение к собственному народу и своей территории, но не лучше ли решить все одной битвой, чем длительной тактикой выбивать из врага признание поражения? Мне казалось, что Тарский остров называют варварским и диким, но, выходит, что варвары здесь именно мы. Но как можно кровожадные бои на арене совмещать с отрицанием войн? Быть может, ответ в небольшом размере острова? На такой территории особо негде развернуться, и пламя войны непременно пожрет весь остров, в то время, как третий князь соблюдает нейтралитет.

Прежде, чем зайти, Киас почему-то ещё раз напомнил о том, что все увиденное непременно должно остаться в тайне. Я, скривив рот, кивнула. Сама помню. Но к чему все это? Черныш сказал, что его сил хватит на то, чтобы вывести Эдира из комы, но на это потребуется время, поэтому мне придется сидеть рядом с этим засранцем часов пять, пытаясь избавиться от воспоминаний, которыми он меня наделил неделю назад.

Дверь открылась, и Норн первым зашел внутрь, всё ещё бросая на меня подозрительные взоры. Не убивать же я князя иду, в самом деле! Хотя, я вообще забыла о том, что хотела сделать, после того, что увидела. Нет-нет, это наглое лицо с золотыми и почему-то быстро отросшими космами, мерно посапывало, заботливо обернувшись одеялом, но из-под одеяла…Я даже глаза протерла. Но нет, хвост не исчез. Длинный золотистый хвост с кончиком, как у гремучей змеи. Это точно князь? Я уже охотно поверю в то, что у Эдира есть брат близнец, и это он пытался мной овладеть.

Кроме меня, Норна и Киаса в спальне была ещё одна пожилая нагиня, но она была настолько стара, что даже не обратила на нас никакого внимания, продолжая морщиться в не менее старую книжку.

— Он что, наг!?

— Тише-тише, — успокаивающе произнес священник, — это я и имел в виду. То, что князь — наг, не знает более никто кроме нас.

— Именно поэтому я и убивал наемников, — обиженно отозвался великан. — В непредвиденном случае они могли бы все разболтать, — Норн сложил на груди руки и сел на крохотный пуфик, отчего тот жалобно заскрипел.

— Ну, теперь хотя бы есть объяснение его ужасному характеру… — я быстро потерла виски.

— Эдир — незаконнорожденный сын предыдущего князя. Но его бы не смогли забрать во дворец, если бы узнали, что его мать — нагиня. Нагов на Тарском острове…не жалуют, — рассказал мне Норн, сменив, наконец, гнев на милость. — Вот он и выдает себя за нимфа.

— Из грязи в князи, — хихикнул Киас, но великан пригрозил ему строгим взглядом.

— Но почему власть отдали именно ему?

— Этого мы уже не знаем, — продолжил священник, — Эдир не любит говорить о себе. Скрытничает.

— Заноза ходячая…

Я аккуратно села на краешек кровати, брезгливо пододвигая холодный чешуйчатый хвост. Пускай, одним из мужей моей матери был наг, эта раса мне не очень приятна. Что и доказывает один из их представителей! Черныш тут же вскочил на мои колени, раскрыв пасть в сторону Эдира. Я направила нашу совместную энергию на разум князя, и медленно, но верно начала убирать мрачные путы с его сознания. Какой же долгий и муторный процесс…В следующий раз, прежде, чем колдовать подобное заклинание, я сто раз подумаю о последствиях и их решении.

Нового члена семьи (да, я следую совету Черныша), я назвала соответствующе — Аметиш. Тот ещё болтун, похуже Красныша. Все эти пять часов Аметиш должен был следить за тем, чтобы никто не посмел приблизиться к этой двери и к этим окнам, в противном случае, он бы непременно выдал очередную иллюзию. У меня по-прежнему есть вопросы, вот только теперь задавать их я буду этому…князю.

Через час я начала уставать, а нагиня и вовсе заснула в углу. Голова Норна клонилась к груди, а Киас рассматривал книги на полках. Ещё четыре часа…

«Пришла искупать вину?» — услышала я вдруг насмешливый знакомый голос в своей голове, после чего мне очень захотелось прекратить свою работу. Уже язвит, едва почувствовал свободу? Пригрозить ему что ли…

«Я бы не стала веселиться на твоем месте, Эдир. Стоит тебе проснуться, как на тебя свалится кипа работы, слишком долго отдыхал».

«По твоей вине».

«Нет, по твоей. Знаешь, с женщинами тоже можно разговаривать. Они умеют. И необязательно заваливать их в постель, чтобы попросить о помощи. Что вообще за логика!».

Мне показалось, что в моей голове наг приглушенно рассмеялся.

«А что плохого в желании иметь красивую, сильную, богатую жену?».

«Какой же ты все-таки корыстный и меркантильный».