Подносы, уставленные различной снедью и чарками, они носили над головой. Их движения легкие и быстрые. Как ласточки они летали между посетителями, не давая тем не то, что задеть себя, а коснуться даже тех пышных юбок, что прикрывали их ровные, стройные ноги.

Не стоило забывать, что несмотря на то, что таверна являлась, пожалуй, самым замшелым местом Ракредина — город все еще находился в чужих землях. Так что те, кто в Империях мог бы стоять на пике Пути Развития, здесь — разносили напитки «достопочтенным гостям».

На втором же, куда вела тяжелая, дубовая лестница, расположилось несколько комнат. И даже отсюда, за сотню квадратных метров пропитого и прокуренного пространства, Хаджар чувствовал, как по половицам скребутся клопы, стройными рядами марширующие к пропотевшей, укрытой желтыми простынями кровати.

Откуда все это знал Хаджар?

Нет вовсе не потому, что обладал невероятными способностями могучего адепта. Скорее — из собственного опыта. В подобных заведениях он бывал куда чаще, чем ему бы хотелось. И нет разницы, в какой заднице мира они находились. В Лидусе, на границах Империй или здесь, в Чужих Землях.

Внезапно в общей какофонии звуков раздался взрыв утробного гогота, а мимо, в сторону дверей, пролетело очередное тело.

Хаджар протянул руку и выхватил из мертвой хватки выпивохи чарку. Осушив залпом, он швырнул её через спину вдогонку к покинувшему заведение проигравшемуся картежнику.

В Риме — веди себя, как Римлянин.

— Омерзительно, — скривилась Лэтэя.

Какими бы достоинствами не обладала Падающая Звезда, но она являлась принцессой клана, знавшей в своей жизни и шелка, и янтари, и угли в мягкой постели, согревавшие её холодными ночами.

Может поэтому Хадажру и было с ней так легко. Она, порой, напоминала ему о доме. В каком бы мире этот дом не находился.

— Пойдем, — махнул он в сторону, откуда все еще доносилось эхо гулкого гогота.

Пройдя мимо нескольких столов, обменявшись взглядами с парой официанток и поймав на своей спине взгляды куда менее приятные и более… смертельные, Хаджар и Лэтэя (вместе с плетущимся позади Артеусом), все же прорвались сквозь гуляющую толпу.

Как и ожидалось, за эти несколько месяцев, тянувшиеся несколько жизней, в отряде Абрахама ничего особенно не изменилось.

Заняв самый большой стол, отряд, окружив себя несколькими выпивохами разного калибра паршивости, зарабатывал себе деньги.

Ну, вернее, зарабатывал Абрахам, а остальные занимались своими делами. Мальчишка Густаф, зачем-то отрастивший на лице редкую поросль, отдаленно напоминавшую бороду и усы, самозабвенно точил наконечники для стрел. Те, что уже прошли обработку, он складывал перед собой в шахматном порядке.

Сидевший напротив Алба-удун, гном из Рубиновой Горы, пил горькую брагу, поглаживал по заднице сидевшую у него на коленях деву явно не самого «тяжелого поведения» и смотрел на лучника с едва скрываемым высокомерием. По мнение Албадурта все, что выходило из-под молота людских кузнецов и артефактов не стоило и малейшего упоминания.

Иция, сплетя густые рыжие косы (такие же густые и такие же рыжие, как и у гнома, но не стоило при ней этого упоминать) о чем-то жарко спорила с незнакомым Хадажру молодым человеком. Человеком, с масляными глазами и видом того, кто привык проводить каждую ночь в компании новой незнакомки. Таких в каждой таверне встретить можно было.

Что-то вроде жиголо на манер пути развития. Возможно даже из числа тех, чья техника медитации позволяла им усиливаться путем плотских утех. Обмен энергий и все такое. Хаджар не особо разбирался в подобных нюансах.

Колоритный Гай, вокруг которого сформировалась зона отчуждения, закутанный в рваный плащ, изредка потягивал пенный напиток, а затем машинально протирал маску, закрывающую половину лица. Его огромная секира, приставленная к столу, потеряла часть тканевых обмоток, и проглядывающая наружу сталь то и дело ловила блики от свечей на высокой люстре.

Все они были одеты в походные костюмы, а с лиц лишь недавно смыли дорожную пыль. По этим признакам можно было легко догадаться, что и сам Абрахам и его отряд изрядно истрепался по дороге в город. Может и на их долю выпали какие-то приключения.

Все же, как говорится, день, прожитый в Чужих Землях — уже само по себе испытание.

— Генерал! Принцесса! — замахал рукой привставший из-за стола Шенси. В цветастой широкополой шляпе, сером плаще и камзоле, снятом явно с чужого плеча, он держал в правой руке чарку, а в левой — карты. — О, вы привели с собой новенького?! Заниматель! Густаф, тебе теперь будет не одиноко в твоих яслях.

— Иди в задницу, Абрахам.

— О, посмотрите, — буркнул гном, салютую Хаджару чаркой. — человеческий мальчик вырастил пару волосин и подумал, что он мужчина.

— Ну какой же он мужчина, — промурлыкала девица на его коленях. — мужчина здесь… — и её ладонь поползла по шерстяной груди гнома, а затем скрылась у того под поясом.

Алба-удун икнул и, едва не зарычав, зарылся лицом между грудей «жрицы любви», а та громко и немного наигранно засмеялась.

— Меня сейчас вырвет, — скривилась Иция и махнула Лэтэе.

Та ответила коротким кивком.

— Генерал? — переспросил один из картежников. Сейчас против Шенси бросали кости и карты трое молодцев разного калибра. — Безумный, штоль?

— Самый что ни на есть, — подмигнул Абрахам и, обойдя стол, подошел к Хаджару и протянул руку.

Хаджар протянул свою, чтобы ответить на жест, но его тут же заключили в крепкие объятья и подняли над полом. Затем так же быстро опустили, а сам Шенси уже размахивал шляпой в придворном поклоне перед Лэтэей.

Та, ответив по-кошачьи коротким фырканьем, миновала Абрахама и подошла к Иции. Взяв свободный (владевший им еще недавно выпивоха теперь покоился под столом)стул, она практически полностью завладела внимание воительницы, оставив молодого соблазнителя с носом.

— Не имею чести, — Абрахам же протянул руку Артеусу. — самого меня кличут Абрахамом Шенси. Я, так сказать, глава этого, — он кинул быстрый взгляд на стол. — сброда, который мы гордо имением отрядом.

— Артеус, — коротко представился юноша. — Артеус Лецкет.

— Лецкет? Это которые монетами звенят? Торговцы?

— Да.

Абрахам уважительно помычал и, обняв за плечо Артеуса, повел его к столу. Юноша, быстро смекнув к чему все идет, выкрутился из объятий.

— Но сам я сейчас на мели, — добавил он.

— Беда, — вздохнул Шенси. — а я уж думал сорву сегодня куш…

— Он с нами, — с нажимом произнес Хаджар.

Абрахам смерил его несколько удивленным взглядом.

— Опять сильнее стал, генерал? Вот так всегда, кто говно месит, а кто за пару месяцев силы себе находит… Только я не понял, он с вами или с нами.

Хаджар и сам не понимал, с кем они с Лэтэей. С ними или не с ними. И, судя по улыбке Абрахама, он легко прочитал эти мысли во взгляде генерала.

— Да ладно тебе, парень, — привычно отмахнулся Шенси. — не обращай внимания на старого лиса. Давай сядем, выпьем, расскажешь нам, где вас так потрепало. Ну и мы о своих приключениях похвастаемся.

— А…

— А о делах вечером, — перебил Шенси. — когда здесь будет чуть меньше… — Абрахам быстро глянул за спину Хаджару. — интересных людей.

Благо Хаджару хватило ума не оборачиваться. Так что вместе с Артеусом и Шенси они подошли к столу, за которым теперь не то, что локтям было тесно — Хаджару приходилось тереться боком о спину девицы, которая, кажется, намеревалась сожрать Албадурта.

Ну, чем бы гном не тешился, лишь бы о своей многочисленной семьей не рассказывал.

Глава 1623

— Аномалия, значит, — Абрахам выдохнул облачко дыма и, посмотрев на карты, небрежным жестом кинул их на стол.

Два изображенных на них рыцаря в белых доспехах легли поверх кучи из монет, среди которых затесалось несколько фиал с мерцающими каплями полупрозрачной жидкости. Концентрированная эссенция Реки Мира. Иными словами — чистая энергия. Мифический артефакт для всего Безымянного Мира и, по совместительству, универсальная валюта Чужих Земель, страны Бессмертных и иже с ними.