Поэтому следующее признание вызывает такую боль.

— Ты не прочел мою речь.

Сент поднимает голову, услышав мои слова.

— Я не прочел твою речь, — подтверждает он, отчего у меня вырывается невеселый смешок.

— Я не удивлена. Я говорила, что у меня проблемы. Дашь замечания, что нужно было исправить, чтобы она тебе понравилась? Она была слишком безучастна или перенасыщена фактами?..

Он откладывает заметки в сторону, немного хмурится, хотя взгляд такой, будто он находит это забавным.

— Ничего такого, — уверенно убеждает он. — Речь была слишком личной. Твое авторство читалось в каждой строке, — он смотрит на меня своим очаровывающим взглядом насыщенного зеленого цвета, от которого я становлюсь неподвижной. — Ты не можешь писать речи для других. Ты слишком уникальна, чтобы перенимать манеру речи других людей, слишком захвачена своей собственной. Рейчел, ты должна писать о том, что волнует и интересует именно тебя. Это я и предлагаю тебе в «М4».

Я немею от этой неожиданной похвалы. Он честен. Я, правда, не замечаю лести ни в его словах, ни во взгляде. Только правда в глазах, которые видели и познали слишком многое для его возраста. Глаза, которые видели все и, каким-то необычайным образом, видят меня, читают меня.

— Я хочу писать, но... та речь - первое, что я смогла с легкостью написать за долгие недели, — признаю я.

Я никому, кроме Хелен, в этом не признавалась.

— Речь была хорошей.

От его слов меня переполняет гордость, которую я уже давно не испытывала по отношению к своей работе.

Я обезоружена его словами, когда Сент делает шаг вперед и поднимает руку, словно собираясь коснуться моего лица.

Я хочу этого прикосновения, все мое тело напрягается.

Он останавливает себя, тихонько смеется, но улыбка исчезает, когда он признает с отрезвляющей настойчивостью:

— Ты можешь писать. Ты никогда этого не утратишь.

Утрачу, уже потеряла в тот миг, когда потеряла тебя.

Я продолжаю смотреть на него, а затем опускаю глаза на его руку, как он прижимает ее к бедру, сжимая кисть в кулак. Его аромат наполняет мои легкие, и я не хочу выдыхать, чтобы не утратить, не выпустить этот роскошный запах. Раз его рука прижата к бедру, как возможно, что я ощущаю прикосновение его пальцев там, где он когда-то меня касался? Каждая моя клетка кричит о его прикосновении.

— Ты это нарочно сделал, не так ли? — спрашиваю я. — Чтобы заставить меня писать? Тебе не нужна была речь. Ты лишь хотел, чтобы я поняла, что могу писать, несмотря на свои проблемы.

Я с трудом держусь на ногах, когда едва заметная улыбка легонько касается его глаз.

— Тебе так кажется.

— Я точно знаю, Сент, — а затем, смотря в глаза, которые наблюдают за мной так, словно знают, о чем я думаю, я заставляю себя произнести тихое «Спасибо». Когда он кивает, я добавляю, — Я надеялась не опозориться перед тобой окончательно. Рада, что тебе хотя бы... понравилось то, что я прислала.

— Даже если это означает, что я все еще хочу нанять тебя на работу в «М4»? — спрашивает он, с мягким нажимом.

Радостное волнение проносится сквозь меня.

— А ты хочешь? — я качаю головой. — Я не могу принять это предложение.

— Вакансия все еще открыта, — настаивает он. Внезапно, неожиданно, он смотрит на мои губы. Всерьез, не отрываясь смотрит на них. В течение трех долгих сердцебиений. Бум, бум, бум.

— Спасибо, — я прокашливаюсь. — До какой даты действует предложение?

— Пока ты не согласишься.

Он выходит, оставляя меня с болью, надеждой, радостью, страданиями, всем и сразу.

Остановившись в дверях, он снова смотрит на меня.

Занятия любовью для нас с ним никогда не были просто сексом.

Сент занимался со мной любовью своей улыбкой. И прямо сейчас в его глазах такая улыбка.

— Ты свободна в субботу? — спрашивает он.

Я... раздумываю. На самом деле, я пытаюсь что-то придумать, вот в каком я отчаянии.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я хрипло.

— У нас будет деловая встреча на весь день. Я бы хотел представить тебя кое-кому из моей команды Interface.

Я не раздумываю ни минуты.

— Я свободна.

Сент берется за дверную ручку.

— В следующую субботу. Кто-то заедет за тобой в полдень.

Позже вечером, зайдя домой, я нахожу Уинн и Джину за просмотром фильма в гостиной.

— Привет, — говорю я, проходя на кухню, наливая стакан воды.

Я усаживаюсь рядом с ними перед телевизором, проигрывая в голове то, что он говорил сегодня о моем писательстве.

— Чем занималась весь день? Чего такая молчаливая? — спрашивает Уинн.

Незаметно ухмыльнувшись, я пожимаю плечами.

Я рассказывала им обо всем, что касалось Сента. Они были моими сообщниками. Моими соучастниками, когда я работала под прикрытием, скрывая всю ложь.

Теперь Сент - мое сокровище. Он так ценен и его у меня так мало, разве плохо, что я хочу все оставить себе?

— Рейчел! Делись! Ладно, она сошла с ума! — преувеличенно подчеркнуто заявляет Джина Уинн. — Нужно обратиться за серьезной помощью для этой девчонки.

Я улыбаюсь, когда они вдвоем начинают меня трусить.

— Идиоты, пустите меня! — вырываюсь я. — Я видела его сегодня в «Маккормик Плэйс». Он был главным докладчиком на одной конференции, посвященной социальным медиа. — Мысленно я проигрываю взгляд, которым мы обменялись, пока он не ушел. Пряча лицо в подушки дивана, я счастливо вздыхаю. — И он пригласил меня на одну деловую встречу, — добавляю я.

— Какую еще деловую встречу? — спрашивает Уинн.

— Что ты, блин, имеешь в виду? Ты должна была прокричать об этом, едва переступила порог! — кричит Джина возмущенно.

— О боже, — я бормочу в подушку, бросаясь ею в подруг, заливаясь румянцем. — Я не могу говорить об этом. Мне нужно все осознать! Доброй ночи, девочки!

Я слышу, как они шепчутся и сплетничают, а я сижу на кровати, пролистывая контакты в телефоне.

Сделай это, требует часть меня. Нет, не нужно, отвечает другая часть. Да, спроси его о чем-то, на что ему придется ответить. Но я не могу. Не могу так сильно давить. Нужно все делать размеренно и быть терпеливой.

Вместо этого я обнимаю подушку. Суббота, думаю я, составляя в уме список дел.

Я должна выглядеть идеально.

Мне нельзя выставить себя идиоткой.

Мне нужно напомнить ему, какими отличными друзьями мы были еще до того, как начали заниматься крышесносным сексом.

Мне нужно отвоевать Сента обратно.

Стоит блестящему серебристому «Роллс-ройсу» припарковаться возле моего дома в полдень субботы, как я тут же выскакиваю наружу.

На мне белые брюки, кардиган поверх шелкового топа, я нанесла немного румян на щеки и блеск на губы, стараясь не выглядеть легкомысленно, а еще собрала волосы в косу, спадающую мне на спину. Выйдя наружу и встретив Отиса, стерегущего «Роллс», я не могу сдержать восторг.

— Рад вас видеть, мисс Рейчел, — говорит он, лучезарно улыбаясь.

— И я вас, — признаюсь с улыбкой.

Усаживаюсь на заднем сидении и меня накрывает такой знакомый аромат Малкольма. Чистый и дорогой. Сделав глубокий вдох смеси его бальзама после бритья и одеколона, я словно переношусь на небеса. Рай, в котором правит зеленоглазый демон.

Аромат довольно сильный, с нотками запаха кожаных сидений наивысшего качества. Во мне порхают бабочки. «Красотка» Джулия умерла бы от зависти.

Вскоре машина останавливается на подъездной дорожке пятизвездочного отеля, а на пороге меня встречает Кэтрин Г. Улисс. Ведя меня через роскошный холл отеля, она объясняет ситуацию.

— Каждое лето виноделы мистера Сента приглашают его и нескольких утвержденных им бизнес-партнеров и сотрудников на дегустацию вина, чтобы он мог выбрать понравившиеся позиции для ежегодного праздничного вечера корпорации «М4». Он хотел, чтобы вы встретились с ними, учитывая... — она бросает на меня недовольный взгляд. — Что он хочет, чтобы вы работали в «М4».