Губы ее сжались. Хозяева замка обходились с лошадьми очень небрежно. Она скорее предпочла бы своими руками застрелить любую из них, только бы она не досталась никому из братьев. Ариэль решительно зашагала к двери во двор.

— Спокойной ночи, Эдгар. Я не буду закрывать собак на ночь. Вокруг так много чужих людей! Я буду лучше спать, если собаки будут на свободе.

— Ага, — согласился тот. — Я тоже заберусь в свою каморку на всякий случай.

И конюх кивнул головой в сторону замка, откуда доносился шум веселой попойки.

— Спасибо. — Ариэль улыбнулась Эдгару в полутьме и выскользнула из конюшни.

Собак нигде не было видно, и, если она не позовет их, они будут полночи наслаждаться свободой после почти двенадцатичасового заточения. Судя по шуму, доносившемуся из большого зала, после ухода жениха и невесты праздник не закончился и мог продолжаться до рассвета, если только никому из гостей не придет в голову пьяная мысль отправиться на прогулку при лунном свете. Ариэль надеялась только на то, что никто из них не пожелает взгромоздиться на одну из ее лошадей.

Она вернулась в дом и заложила дверь на улицу поленом в надежде, что это не позволит никому из пьяных гостей забрести в конюшню через кухню. За пиршественным столом она ела очень мало и теперь внезапно почувствовала голод, В буфете нашлась жареная курица, кусок говядины и яблочный пирог. Поставив все это на поднос

вместе со взбитыми сливками и кружкой хмельного меда, Ариэль стала подниматься по внутренней лестнице.

Закрыв за собой дверь своей спальни, она прислонилась к ней со вздохом облегчения. Шум из зала стал гораздо тише, и собственная комната показалась ей оазисом мира и спокойствия. Ариэль поставила поднос с ужином на маленький столик, подбросила в камин дров, поправила фитиль лампы и сбросила накидку. Потом, довольная наведенным уютом, она села поближе к огню, сбросила туфли и устроила поднос с ужином на коленях.

Довольная, она расправлялась с куриной ножкой, когда дверь комнаты внезапно распахнулась. На пороге стоял Оливер Беккет. Криво усмехаясь, он держал в руках два кубка.

— Послушай, крошка, нам надо выпить за твою первую брачную ночь.

С этими словами он вошел в ее комнату, ногой захлопнув за собой тяжелую дверь из мореного дуба.

— Убирайся к себе, Оливер, — спокойно ответила Ариэль. Она не поднялась с места, продолжая расправляться с курицей и надеясь, что ее холодный, трезвый ответ приведет в себя незваного гостя.

— Не будь такой суровой, крошка, — проворчал он, с преувеличенной осторожностью ставя два кубка на столик рядом с кроватью. — Сегодня не стоит быть такой негостеприимной.

Изобразив на лице кривое подобие улыбки, он направился к ней, разведя руки в стороны.

— Ну, иди же ко мне! Невесте не положено проводить свою первую брачную ночь в одиночестве.

— Ты напился, Оливер.

В ответ он хрипло расхохотался, запрокинув голову.

— Ну конечно, я напился, крошка. Да и какой человек не напьется по такому случаю? Не считая, конечно, этого старого трезвенника — твоего мужа.

Злобно усмехнувшись, Оливер наклонился, снял поднос у нее с колен и поставил его на столик, ничего не уронив и не расплескав.

Ариэль почувствовала тревогу. Взгляд ее любовника, хотя и мутный от выпитого вина, был полон злобы и упрямства.

— Пойдем, моя сладкая… — Он схватил Ариэль за руки и рывком поставил на ноги. — Да ты, я вижу, все еще в подвенечном платье. Наверное, ждешь жениха? Как, наверное, досадно быть забытой в такую ночь. Мы должны показать лорду Хоуксмуру дорогу в постель его невесты.

— Нет! — оттолкнула она Оливера, стараясь уклониться от поцелуя. — Ради Бога, оставь меня в покое! Я не хочу того.

— Ерунда, — невнятно пробормотал он, все еще приближаясь ртом к ее губам. — Как ты можешь не хотеть этого, моя страстная ягодка?

Теперь он прижимал ее к себе одной рукой, другой распуская шнуровку платья.

Ну почему она именно сегодня ночью решила оставить собак на улице? Этот бессмысленный вопрос не выходил у нес из головы, когда Ариэль пыталась высвободиться из объятий Оливера, который, казалось, после выпитого вина только стал сильнее. Он, казалось, совершенно не замечал ее щипков и острых ногтей, когда она царапала его, пытаясь оттолкнуть его голову рукой. Потом Ариэль принялась лягаться, но он сжал ее ноги своими коленями и повалился вместе с ней на пол. Падая, Ариэль ударилась головой об пол, и в глазах у нее замелькали звезды. На какое-то мгновение она прекратила сопротивление, и Оливеру удалось подмять девушку под себя. Он хрипло засмеялся, но выражение его лица было жестоким. Глаза Оливера горели как у хищника, поймавшего добычу, и Ариэль, похолодев, поняла, что ее сопротивление только распаляет его. Просунув колено между ее ног, Оливер теперь одной рукой держал ее заведенные за голову руки, а другой задирал юбки.

— Нет! — громко закричала она, колотя голыми пятками по полу и пытаясь вывернуться из его объятий.

— Лежи тихо, сука! — Оливер уже не забавлялся. Лицо его было напряжено, губы стиснуты. Почувствовав его восставшую плоть, Ариэль изо всех сил сжала ноги и согнула их в коленях.

Она снова вскрикнула, но вдруг какая-то сила сорвала с нее насильника. Над ее лицом склонилось суровое, хмурое лицо Саймона Хоуксмура.

— Прикройтесь, — холодно произнес он.

Ариэль поспешно одернула юбки, прикрывая голые ноги и чувствуя себя так, словно она сама все затеяла и потом наслаждалась происходящим, затем поднялась на ноги.

Оливер стоял, держась за спинку кровати и тяжело дыша. По подбородку его стекала кровь, он зажимал ладонью порванную в борьбе губу. Глаза его потемнели от ярости и унижения; штаны были спущены, рубашка расстегнута.

— Вас ожидает сюрприз, Хоуксмур, — сипло произнес он. — Оказывается, вашу невесту возбуждает только, когда с ней обходятся грубо. Не так ли, малышка?

Ариэль, в ярости выкрикнув что-то, бросилась было к обидчику, но Саймон бесцеремонно толкнул ее ладонью, и она рухнула в стоявшее рядом кресло.

— Убирайся отсюда, пока цел, — тихо бросил Саймон Оливеру Беккету.

Оливер рассмеялся, но этот смех сразу замер у него на губах: в руке Саймона он увидел небольшой кинжал.

— Вы думаете, что я неровня калеке? — спросил он, впрочем, уже бочком пробираясь к двери.

— Да, я так думаю, — спокойно ответил Саймон. — Но если вам хочется поскорее им стать, могу осуществить ваше желание.

Оливер снова пьяно рассмеялся и выскользнул из комнаты. Саймон запер за ним дверь, затем вынул из замка ключ и застыл в задумчивости, подбрасывая его на ладони. Потом он поднял глаза на полулежащую в кресле девушку, на ее волосы цвета меда, волной упавшие на грудь, на ее громадные серые глаза, горящие тревогой. Теперь в ней не было ничего от дерзкой девчонки, которая совсем недавно давилась от хохота, дразня его.

Ничего удивительного, что она смеялась над ним. Ведь Саймон считал ее невинной простушкой, ничего не знающей о любви. И все это время опытная молодая женщина намеревалась наставить ему рога с лучшим другом своего брата в день собственной свадьбы.

Глупец! Саймон Хоуксмур опустил ключ в карман своей домашней куртки.

— Как давно вы с Беккетом стали любовниками? Ариэль, сидя в кресле, выпрямилась и отвела упавшие на лицо волосы.

— Около года назад.

— Это правда, что вам нравится грубое обращение? — спросил он, подняв бровь в презрительной усмешке.

Лицо Ариэль залилось краской.

— Как вы можете так думать? — прошептала она.

Он пожал плечами.

— А что я должен думать, когда вижу, как вы катаетесь по полу и стонете от страсти?

— Нет! — вскочила она на ноги. — Как вы можете думать, что мне это нравилось? Я пыталась вырваться от него. И вовсе не звала его сюда. Можете мне поверить. — Ариэль с ужасом смотрела на Саймона.

Тот снова пожал плечами.

— Не имеет особого значения, хотели вы этого или нет. Мне совершенно ясно, каковы были его намерения, возможно, одобренные вашими братьями. Моя будто бы внезапно заболевшая жена должна была провести первую брачную ночь со своим любовником в том же самом доме, что и ее муж.