Прозвучал вражеский сигнал к наступлению, застучали боевые барабаны, возле уха Севера просвистела стрела. Он инстинктивно пригнулся, но продолжил:
— Поддерживаете преступника, вероломно захватившего власть и забирающего у народа последнее! Я объединил людей Севера и Пустошей, под моим командованием колоссальная армия. Если не остановитесь, будете уничтожены. Солдаты! Оставайтесь на местах, и я обещаю вам жизнь и прощение! Все остальные будут уничтоже…
Вражеская стрела впилась в шею коня, он заржал, встал на дыбы, пытаясь стряхнуть Севера, и завалился набок вместе с наездником. Выбравшись из-под трупа животного, он осмотрелся. Прямоугольники противника вытянулись, лучники, осыпающие стрелами обороняющихся, подняли щиты, выпуская пехотинцев, которые, оглашая окрестности боевым кличем, ринулись на штурм холма.
Едва враги достигли подножия, как сверху покатились валуны с вбитыми в них железными шипами, калеча солдат и сминая их строй. К шипастым добавились валуны, облитые горящим маслом и оставляющие черные дымные хвосты.
Лука скрипнул зубами, глядя, как глупо гибнут воины — да, враги, но они его подданные! Чьи-то сыновья и дочери, отцы и матери, сестры и братья! А где-то там, глубоко в тылу, расположился Рециний, бросающий на смерть людей. Добраться бы до него и собственноручно свернуть шею за кровавую кашу, которую он устроил!
— Давай второй сигнал, — обратился Север к парню с рогом, и рев прозвучал повторно — для мутантов.
Враги еще не поняли, что он означал — у подножия продолжал кипеть бой, но обходились пока только валунами, даже пращники-мутанты в бой не вступили.
Сообразив, что их бросили на погибель, пехотинцы не спешили наступать, столпились у подножия, попытались отступить, но их теснила пехота южных баронств в стальных плоских шлемах и легкой броне.
— Пращники! — проревел Лука. — Косить дальние ряды! — И обратился к солдатам: — Сдавайтесь! Разве не понимаете, что Рециний погнал вас, как скот, на убой?! Ваши враги не здесь, а позади! Те, кто бьет в ваши спины!
На протяжении всего холма к краю выступили мутанты, раскручивающие пращи.
— На землю! — заорал Лука. — Тогда уцелеете!
Протяжный звук горна заглушил его слова.
— В атаку! — донеслась команда с задних рядов, и люди побежали на штурм.
Пращники обрушили град камней на дальние ряды пехоты, воздух наполнился стонами раненых, криками агонии, мало кто мог устоять на ногах, камни сминали броню, крошили кости, сносили по полчерепа. Бедолаги не понимали, что обречены, ведь основные силы мутантов еще даже не показались, не говоря уже о трех дланях суперов!
К этому моменты мутанты, засевшие на восточных холмах, ударили во фланг, оттягивая на себя конницу. Основную штурмовую группу было не видно, а когда с диким ревом из лесу мутанты хлынули неудержимым потоком, войско Рециния дрогнуло.
— Сдавайтесь! Это самый разумный выход! — увещевал Север, перекрывая лязг металла, свист стрел, хрипы и стоны раненых. — Южане тоже будут прощены! Мне не нужны ваши смерти!
На несколько минут войско уподобилось разбалансированному механизму, заколебалось туда-сюда и всей массой хлынуло к подножию. Пехотинцев, которые уже готовы были отступить, толкали в спины.
Стрелы осыпали Луку, рвали его одежду, но не причиняли вреда. Нужно было что-то делать, иначе тут лягут лучшие мужчины Империи!
Решение пришло быстро. Север выхватил плазмоган, навел на блестящий шлем напирающего пехотинца-южанина и нажал на спуск. Бластер отдался в руку вибрацией, из ствола вылетел светящийся сгусток — и не стало пехотинца, а те, что стояли рядом, шарахнулись в стороны.
Лука водил бластером, выцеливая командиров, и уничтожал их. Сверху он видел, как выскочившие из леса мутанты вгрызлись во фланг, начали теснить войско Рециния, обтекая его и отрезая пути отступления.
Три длани супермутантов врезались с тыла и пронеслись смертоносным смерчем, круша черепа и ломая кости. Дигоро с Мофаро окружила сотня южных наемников, среди которых выделялись бородатые и волосатые пираты Берегового братства, но минуты не прошло, как подвывая, они разбежались с диким ревом. Судя по всему, Даффн использовал свой третий глаз и наслал на них ужас.
— Кто готов сдаться — отходите к холму, вас не тронут! — пообещал Север, добавив, что те, кто сдается, должны бросить оружие, встать на колени и поднять руки.
Наконец-то его призывы дали результат! Пехотинцы в первых рядах упали на колени, а кряжистый бородач заколол ринувшегося южанина, замахнувшегося изогнутой саблей. Огненными шарами, оставляя воющую просеку покалеченных людей, прокатились снаряды катапульты.
Долина напоминала бурлящий котел, где заживо варились тысячи людей, пространство полнилось звоном, лязгом и криками. Все больше вражеских солдат решало сдаться и подходило к холму с поднятыми руками.
— Не дайте Рецинию уйти! — пророкотал Север.
Как он ни щурился, не видел все вражье войско целиком — долина не была абсолютно ровной.
Лука упустил момент, когда ситуация вышла из-под контроля, и поле битвы превратилось в кровавое месиво «все против всех».
Солдаты Империи не поняли, откуда взялись мутанты и за кого они, отказывались им сдаваться и вместо того, чтобы вместе бить наемников-южан, умирали пачками, а южане, похоже, дали деру вместе с Рецинием.
— Прекратить кровопролитие! — громом прокатился голос Луки, он принялся стрелять из бластера по холмам, чтобы переключить внимание воинов. — Воины Империи, сдавайтесь, ваш император — я, Маджуро Четвертый! Сыны и дочери Пустошей, остановитесь!
Недоверчиво поглядывая друг на друга, воины опускали оружие.
— Рециний бежал! — начали разноситься крики. — Сбежал!
Люди показывали направление. Посмотрев туда, Север взревел и сбежал по склону, рассекая толпу сдавшихся солдат, подхватил с земли меч, и, утопая в грязи, рванул по полю битвы к перевалу, чтобы остановить трусливого кузена. Споткнулся о труп, упал, перемазавшись грязью, отобрал меч у замахнувшегося раненого воина и пинком отправил его валяться.
Похоже, битва закончилась, но отделаться малой кровью не получилось. Поравнявшись с группой солдат, окруженных мутантами, Север-Маджуро крикнул перепуганным и готовящимся к смерти людям:
— Не бойтесь, они вас не тронут! — И велел мутантам: — Битва закончена, дети Пустошей! Обезоружьте солдат Империи, но не вредите им!
Север побежал дальше, перепрыгивая через трупы, разбрызгивая грязь вместе с кровью. У одного из своих северян он перехватил коня, оседлал и поскакал.
«Какая же ты гнида, Рециний! — думал он, трясясь в седле. — Столько людей положил — и ради чего? Ради мифических богатств Севера?» Парламентер кричал что-то о мести за Гердинию Кросс, и здесь, очевидно, не обошлось без наущений Антония.
Чем дальше скакал Север, тем больше замечал трупов южан, отличавшихся плоскими стальными шлемами и более легкой расписной броней. Заведя руки за голову, бродили сдавшиеся, а мутанты ходили и подбирали брошенное оружие, радостно вскрикивая — еще бы, такая сталь им и во сне не снилась!
На миг Север остановился возле парня, почти мальчика, пускающего кровавые пузыри, соскочил с коня, вылечил умирающего и поскакал дальше, уже понимая, что опоздал. Рециний обратился в бегство вместе со свитой, и его не догнать. Значит, придется осаждать Столицу, а это еще больше потерь…
Никакой радости от победы, только бессильная злость. Север отлично понимал, что не угонится за Рецинием, удравшим верхом. Никто не угонится. Даже если послать вослед кавалеристов, они уже безнадежно отстали — ни один конь северных земель — мощный, выносливый, но медленный, — не сравнится с императорским жеребцом, который способен обогнать даже ветер.
Не в силах сдержать гнев и досаду, Север остановился, сжал кулаки и закричал. Получился нечеловеческий рык-хрип, а метаморфизм предложил восстановить поврежденные голосовые связки.
