Мужественные защитники Полтавы своевременно поддерживались полевой армией. Как только дошли тревожные слухи о тяжелом положении Полтавы, Меншиков принял срочные меры по оказанию помощи осажденному гарнизону (принцип взаимоподдержки). Он сосредоточил всю армию у Полтавы, предвидя неизбежность генерального сражения со шведами.

Однако, имея указания Петра I избегать пока решительного сражения со шведами, Меншиков принял ряд мер по оказанию помощи гарнизону: произвел нападение на Опошню, усилил гарнизон посредством переброски отряда Головина, пытался установить непосредственную связь с гарнизоном, стремился удержать в своих руках мост через Ворсклу.

За мост развернулась упорная борьба между шведами и русскими. Шведы, имея большой опыт в инженерном искусстве, не дали русским установить непосредственную связь с Полтавой. Но меры, принятые Меншиковым, хотя и не всегда приводили к положительным результатам, все же усиливали стойкость гарнизона и значительно подтачивали силы противника.

Следует признать, что Карл XII правильно оценил значение Полтавы: падение ее укрепило бы стратегическое положение шведов. Правильно он выбрал главное направление инженерной атаки с западной стороны. Не прекращая осады Полтавы, он сумел отразить наступление русских отрядов и оказать своевременную поддержку отряду Росса.

Ошибочным действием шведов было производство штурмов крепости без достаточной подготовки и малыми отрядами. Идея осады Полтавы была вообще бессмысленной. Если Карл XII решил дать генеральное сражение русской армии, ему нужно было обеспечить сохранение сил своей армии. Чтобы прорваться на Белгород, не обязательно было идти через Полтаву.

27 мая из-за реки Ворскла под Полтаву со своими войсками прибыл Шереметев, а 4 июня приехал Петр, находившийся с февраля в Троицком городке. О прибытии новых подкреплений гарнизон известили пушечным выстрелом с холостым ядром, в которое было вложено письмо Петра I с призывом держаться как можно дольше. Он писал, что принимаются меры для спасения гарнизона и оказания ему помощи. Письмо было прочитано в ратуше, и осажденный гарнизон и жители поклялись города неприятелю не сдавать, а упорно оборонять его до последней капли крови.

Самонадеянный, упоенный славой, уверенный в непобедимости своей армии, шведский король гордо заявил своим генералам: «Если бы бог послал ангела небесного с приказанием отступить от Полтавы, я и тогда бы не отступил». На деле Карлу XII пришлось простоять под Полтавой три месяца и потерять почти всю свою армию.

В последних числах мая было сравнительно спокойно. Обе стороны готовились к решающей схватке. По рассказу многих перешедших из шведского войска дезертиров и взятых «полонянников», а также и убежавших из плена русских, «в шведском войске великая скудность в провианте и для того будто намеривают идти к Днепру».

Русская главная квартира дала указание гетману Скоропадскому, чтобы он «в те места, через которые чаять того неприятельского к Днепру подходу», дал от себя указы, чтобы «жители тех мест вывозили свой скарб и скотину выгнали в леса и в крепкие места, а в городах бы и селах ничего излишнего в домах их не было, но малое б число про свою нужду держали, чтобы тем неприятелю не дать никакого довольства»[136].

Русские военачальники проявляли исключительную сообразительность и при новой обстановке быстро принимали решение.

Прибывшему под Полтаву Шереметеву стало совершенно очевидным, что перевес сил и преимущества в инженерном отношении были на стороне шведов. «Апроши итти и чинить коммуникацию с городом, — писал Шереметев царю, — будет не малая медленность и дабы между тем неприятель своего намерения над Полтавой не учинил».

Это был прямой совет Петру о необходимости принять другой способ борьбы против шведов. Дальше Шереметев рекомендует, «чтоб немалую часть пехоты и при том кавалерию через Ворсклу, выше Полтавы в полуторе мили, переправить и поставить в ретраншементе, а из того ретраншемента всякие поиски чинить и диверсии неприятелю делать. А хотя бы неприятель и хотел нас в том ретраншементе атаковать, то он учинить ничего не может, понеже с тылу того ретраншементу р. Ворскла, и есть ли случай покажет к ретированию, то переход в руках наших будет. А когда неприятель с пехотою будет на нас наступать, также и в то время от шанцов возможно не малой алларм и диверсию учинить неприятелю»[137].

Это письмо писалось еще до прибытия Петра в лагерь. Приехав в лагерь, Петр через некоторое время принял совет Шереметева.

В первых числах июня шведы снова усилили нажим на Полтаву. 1 июня в штурме крепости приняло участие 3 тысячи человек. Они «бросили» в крепость 32 бомбы, «от которых учинился в городе великий пожар». Воспользовавшись этим, шведский король приказал своим войскам повторить штурм. Шведские штурмовые колонны двинулись с двух сторон на приступ крепости. Пока гарнизон был занят тушением пожара, передовым частям удалось взобраться на крепостной вал и водрузить свое знамя, а барабанщик уже бил «взятие». Но в этот критический момент русские контратаковали шведов и отбросили их к крепостному валу. Получив подкрепление, шведы еще раз бросились на штурм, но вновь были отбиты. В штурмах 1 июня шведы потеряли более 400 человек, а русские только 194 человека.

На другой день фельдмаршал Реншельд послал коменданту Полтавы наглое предложение сдаться на «аккорд», причем предложение сопровождалось угрозами, что сдача должна состояться заблаговременно, «понеже в приступное время аккорд дан не будет; хотя бы этого и требовали, то все будут побиты».

Полковник Келин ответил шведскому парламентеру, что нам уже было семь предложений, а «приступов было 8 и из них присланных на приступ более 3 000 человек при валах Полтавских головы положили. Итак, тщетная ваша похвальба; победить всех не в вашей воле состоит, но в воле божией, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет»[138].

После того как шведский парламентер ушел, комендант Полтавы выслал из крепости тысячный отряд, для того чтобы напасть на нижние неприятельские шанцы, расположенные от р. Ворскла к болоту, в которых «было неприятельского войска 700 и 6 пушек». Удар по шведам был настолько стремительным, что они не успели приготовиться к отпору. Русский отряд быстро выбил противника из его укреплений, захватил всю артиллерию и погнал шведов к Ворскле, в топкое болото.

Тяжелое положение гарнизона Полтавы приводило Петра I и некоторых его военачальников к мысли попытаться установить связь с осажденными. В связи с этим 4 июня фельдмаршал Шереметев разослал «предложение», на которое он желал получить от «генералов письменных рассуждений» о том, как действовать дальше против шведов, «каким образом оной крепости пользу в неприятельском наступлении чинить и до его намерения не допустить?»[139].

Большинство генералов высказывалось за необходимость дать генеральное сражение шведскому королю, ни в коем случае не позволив ему уйти за Днепр. Характерны в этом отношении рассуждения генерала Алларта. Он писал:

«Будто добро то, чтоб короля шведского за Днепр перепустить, но я весьма против оного в том мнении есмь, и надеюсь при помощи божьей и со всеми великими и в войне искусными генералами утвердить, что сие от Царского Величества высокому интересу не токмо весьма вредительно, но и к его высшему бесславию будет, ибо можем с нашей стороны еще 10 лет войну продолжать, а никогда такого авонтажу не получим, — короля шведского в такое утеснение, нужду и окружение меж двумя реками привесть, в каком он ныне есть. И опасатися надлежит, что ежели мы нынешнего случая не употребим, то король шведский вновь усилится и Станислава в свое расположение, також по времени поляков и Литву к своей стороне привесть может, и ежели генеральный мир в Европе учинится, как к тому надежда есть, то не надлежит сомневаться, что король французский короля шведского, яко вечного своего приятеля, вспомогать как советами, так деньгами и людьми будет и свои замыслы и факции в Польше и Литве по всякой возможности к высшему вреду его Царского Величества чинить и могут тогда легко в случаи иногда переменитися, ибо надлежит подлинно верить, что король шведский свои погрешения в сей войне признает и вред поправит в его Царского Величества земли с лучшим основанием знать будет атаковать, где чувственнее есть»[140].