Мак-Дугал нервно переходил с места на место и возбужденно ерошил свои темные волосы.

— Если хотите знать мое мнение, — продолжал он, — то я предпочел бы воздержаться от их помощи. Они работают, как лошади, но мне они кажутся наемниками, которые готовы продаться всякому, кто им больше платит. До сих пор мне не приходилось видеть таких людей с лопатой и киркой в руках. Вот насчет драки — они, вероятно, большие специалисты. И если нам удастся как-нибудь сговориться с Торпом…

— Нам надо еще сегодня ночью повидаться с ним! — перебил его Филипп. — Или, если выражаться более точно, то сегодня утром, потому что сейчас уже час! Сколько времени потребуется для того, чтобы обойти наших наиболее верных людей?

— Полчаса! — живо ответил Мак-Дугал, вскочив с места. — Все они замечательные стрелки, и если мы дадим каждому из них по автоматическому ружью, то они заменят нам двадцать обыкновенных людей. Я за них ручаюсь головой.

Несколько минут спустя Мак-Дугал потушил свет, и они вышли из хижины. Филипп привлек внимание своего компаньона к слабо освещенному окну в домике того человека, с которым он повстречался несколько минут тому назад.

— Ведь здесь живет Торп! — ответил инженер. — Я с утра не видел его и думаю, что он сейчас не спит еще.

— В таком случае мы к нему первому постучимся! — заявил Филипп.

На стук шотландца в первую минуту никто не ответил, но затем раздались тяжелые шаги, и дверь открылась. Первым вошел Сэнди, а за ним последовал Уайтмор. При виде их Торп отступил назад. Это был человек среднего роста, но такого атлетического сложения, что создавалось впечатление, будто бы он на два-три дюйма выше, чем в действительности. Он был чисто выбрит. Особое внимание привлекали его черные волосы и такие же глаза. С первой же минуты Филипп решил, что он слишком культурный человек Для того, чтобы быть старостой рабочей артели. Первые слова Торпа, а также некоторые его манеры подтвердили это впечатление.

— Добрый вечер, джентльмены! — приветствовал он неожиданных гостей.

— Добрый вечер! — ответил Мак-Дугал и кивнул в сторону Филиппа. — Позвольте, Торп, познакомить вас с мистером Уайтмором! Мы проходили мимо вас, увидели свет в окне и решили, что вы не очень будете сердиться на нас, если мы постучим.

Филипп и Торп обменялись рукопожатием.

— Я думаю, что теперь как раз время выпить чашку хорошего кофе! — заявил Торп и указал на кипящий горшок, стоявший на печке. — Я только что вернулся с обхода. Осматривал полотно вдоль северного берега Серого Бобра. Я так увлекся, что не успел оглянуться, как подобралась ночь. Не угодно ли вам присесть, джентльмены? Не думаю, чтобы в сих местах нашлось много людей, которые лучше меня готовят кофе!

Мак-Дугал вдруг уловил странную перемену в лице Филиппа. Это произошло в ту минуту, как Торп снимал с печки кипящую воду. Филипп сделал стремительное движение к столу, с которого схватил какой-то предмет, похожий на лоскуток материи. В следующий же миг он зажал его в своей ладони. Густой румянец залил его лицо, и странный огонь зажегся в его глазах, когда он взглянул на Торпа, повернувшегося к гостям.

— Мне ужасно неприятно, — сказал Филипп, — но думаю, что мне никак не удастся воспользоваться вашим гостеприимством. Я безумно устал и хочу как можно скорее лечь в постель. Проходя мимо вашего дома, я не мог отказать себе в удовольствии выразить вам мое восхищение. За время моего отсутствия вы успели сделать чрезвычайно много. Я даже не ожидал этого. Ваши люди — молодцы!

— Да, они хорошо работают! — согласился Торп. — Они — очень грубые люди, но работники первоклассные.

Он проводил их до двери. Очутившись на улице, Филипп с дрожью в голосе заявил Мак-Дугалу:

— Постарайтесь как можно скорее собрать всех ваших людей в конторе. Я ничего не сказал Торпу по той простой причине, что органически не выношу лгунов, а Торп — определенный лгун! Я утверждаю, что он не был сегодня на Сером Бобре, потому что я видел, как он возвращался домой с диаметрально противоположной стороны. Он — лгун, и мы должны за ним тщательно следить. Запомните это, Сэнди. Не выпускайте его из виду. А заодно обращайте побольше внимания и на его шайку. А теперь я повторяю мою просьбу: как можно скорее соберите ваших людей. Дело не терпит отлагательства.

Они расстались, и Филипп вернулся в хижину, которую недавно оставил. Там он зажег лампу и вынул из кармана тот предмет, который схватил со стола Торпа. Он определенно знал теперь, почему Торп шел ночью в том же направлении, что и он сам, почему он устал и почему он лгал.

Филипп сжимал в руках вещественное доказательство и все же не верил своим глазам. Он тяжело опустил голову на руки, с его уст сорвался мучительный вопль, ибо теперь у него не было уже никаких сомнений относительно возлюбленного Жанны. Это был — Торп! Филипп нашел на его столе маленький очаровательный платочек с голубой каймой, — тот самый платочек, который он видел накануне в руках Жанны. Он был скомкан и весь пропитан слезами… ее слезами…

Филипп оставался в таком положении несколько минут. Он сидел совершенно неподвижно и не отрывал глаз от лоскутка, зажатого меж пальцами. Он чувствовал холод во всем теле и в особенности в сердце. Он давно не испытывал такого подавленного состояния духа. С каждой минутой в нем все сильнее и сильнее поднималось отвращение ко всему на свете.

Жанна и — Торп!

Можно ли было вообразить себе более разительное противоречие? Жанна, нежная красавица, воплощение всего лирического и мечтательного на свете и — Торп, староста железнодорожной артели! На одно мгновение Филиппом овладело такое отвращение, что он бросился к печке, схватил несколько бумажек, сунул в них носовой платочек Жанны и все это швырнул в огонь.

Через несколько минут открылась дверь, и вошел Мак-Дугал. Вслед за ним появились два смуглолицых брата Сен-Пьера. Филипп обменялся с ними рукопожатием, и они прошли за инженером в комнату, которая носила громкое название конторы. Минут через десять пришли Кассиди, Геншоу и другие.

Никто из них не поморщился, когда Филипп объяснил, какие обстоятельства заставили его вызвать их так поздно. Он постарался как можно короче передать им часть того, что он уже сообщил раньше Мак-Дугалу, и не скрыл, что положение создалось грозное, и что все зависит от них, от их храбрости и преданности делу.

— Вы не принадлежите к тому сорту людей, которые требуют награду за такую помощь! — закончил он. — И именно это соображение заставило меня обратиться к вам с просьбой помочь мне. Вам, вероятно, известно, что в лагере имеется около пятидесяти человек, которых я мог бы нанять. Но я не желаю иметь что-либо общее с наемниками. Мне нужны люди, которые пойдут в дело по убеждению и будут бороться не за страх, а за совесть. У меня не хватит духу предложить вам за участие деньги, но прошу вас иметь в виду следующее: начиная с этого часа, вы являетесь участниками предприятия Great Northern Fish and Development Company, и при первой возможности я выдам вам по сто акций на человека. Подчеркиваю, это — не плата! На основании ряда соображений я пришел к убеждению, что для общей пользы я должен привлечь вас к непосредственному участию в деле. Нас теперь здесь восемь человек, и я уверен, что если каждый из нас получит по автоматическому ружью, то мы сумеем справиться с любым врагом, во много раз превышающим нас числом.

Несмотря на тусклый свет двух масляных ламп, Филипп увидел, что лица всех приглашенных горели энтузиазмом. Кассиди первый схватил руку начальника и в знак полной преданности сильно потряс ее.

— Мы сдадимся только тогда, когда ад замерзнет! — возбужденно закричал он. — Где мое ружье?

Мак-Дугал успел тем временем принести ружья и патроны.

— С утра мы займемся постройкой хижины, которая будет примыкать к этому домику, — продолжал Филипп. — Собственно говоря, нет никакой необходимости в постройке нового помещения, но это будет предлогом для того, чтобы эти дни мы держались близко друг к другу и в случае надобности могли собраться в этой комнате. Одновременно будут работать только четыре человека. Временным начальником я назначаю Кассиди, если только вы ничего против этого не имеете. Придется поставить еще две койки и, таким образом, каждую ночь здесь, вместе со мной и Мак-Дугалом, будут дежурить еще четыре товарища. Остальные могут охотиться, но при обязательном условии — держаться как можно ближе к лагерю и в особенности к нашей штаб-квартире. Что вы имеете возразить против моего предложения?