Он скользнул по ней жадным взглядом.

– Ты прекрасна!

Ее соски моментально напряглись и приподнялись, требуя внимания.

Он рассмеялся, а она покраснела.

– Лукас, пожалуйста!

– Вот именно.

Он втянул в рот один сосок и стал его смаковать.

– Я говорила не об этом! – слабо запротестовала она, продолжая тереться о него.

Лукас выгнул бровь, не желая потакать девической стыдливости.

– Ты моя жена, Рейчел. Хочешь сказать, что не получаешь удовольствия?

Его большой палец медленно тер ее сосок. Она начала задыхаться и закрыла глаза.

Он медленно провел губами вдоль ее шеи. Дьявол забери все на свете, пусть только его тело не торопится и даст ему возможность преподать ей кое-какие уроки, а не просто наброситься на нее.

– Рейчел?

– Делай со мной что хочешь, Лукас, только давай ляжем.

– Дьявол, нет!

Он начал возиться с ширинкой. Инстинкт и долгий опыт помогли ему справиться с желанием и слишком плотной тканью и освободить свой жезл. Он вырвался на волю, обжигающе-горячий, влажный от собственных соков, и ткнулся в атласную кожу ее живота.

Лукас приподнял ее бедра.

– Обхвати меня ногами за пояс, Рейчел.

Ее горячее влажное тело сводило его с ума.

– Проклятие, Рейчел, сделай это!

Она подчинилась, надежно устроившись для долгой скачки.

Он прижал Рейчел к идеально отполированной стене, отделявшей спальню от коридора, и рванулся вперед, погружаясь в ее лоно. Рейчел вскрикнула и вцепилась ему в плечи, ее лоно гостеприимно принимало его.

Лукасом двигал инстинкт, а отнюдь не разум и даже не потребности тела. Он не мог бы сказать, сколько раз Рейчел достигла оргазма.

Но она оставалась жаркой и страстной, задыхаясь и повторяя его имя.

Лукас прикусил плечо Рейчел в самом чувствительном месте – и она сорвалась в пропасть наслаждения, последний раз выкрикнув его имя.

Лукас торжествующе взревел и взорвался, наполняя ее своим семенем, связывая с ней все надежды на будущее.

Рейчел тут же провалилась в сон, и Лукас бережно уложил ее в постель. Она не сделала ни малейшей попытки продолжить разговор.

Мысль о том, что на этот раз Рейчел действительно зачала и что он связал себя с женщиной, готовой рисковать, была пугающей.

Пугало также то, что он снова начал влюбляться, на этот раз в женщину, чье сердце принадлежало другому мужчине.

По прошествии двух дней Лукас готов был поклясться, что любить Рейчел в течение дней и ночей может быть чрезвычайно приятно для обоих, но это не заставит Рейчел хоть на дюйм отступиться от своих принципов по любому вопросу. И если даже она не станет возражать, предпочтет отмалчиваться, как сейчас, когда они ехали вниз по одному из последних каньонов перед Огденом.

Солнечный луч упал на Рейчел, которая спала на одном из сделанных на заказ кресел-шезлонгов. Он скользнул по ее каштановым волосам и исчез.

Прекрасный пульмановский вагон трясся, стучал и вибрировал в такт громкому стуку колес. Поезд мчался вниз по узкому ущелью, накреняясь на каждом крутом повороте настолько сильно, что казалось, будто он сейчас коснется деревьев, растущих на противоположном обрыве. Иногда он притормаживал, готовясь к более долгому и спокойному пути по ровной части серпантина – до следующего крутого поворота. Перед пассажирами открывались прекрасные виды на кипящую ледяную воду внизу и фантастические пики и скалы за ней.

Лукас расхаживал вдоль гостиной, не замечая величественных картин, которые видел уже десятки раз. Он обдумывал решение, которое должен был принять немедленно, еще до Огдена, до которого оставалось несколько часов пути.

Они с Рейчел ни разу не говорили о своей ссоре по поводу поступка Рейчел, отправившейся на иммигрантский поезд вопреки его запрету. Он не извинился за то, что выругал ее. Она вела себя отвратительно, подвергая опасности их будущего ребенка из-за контакта с больным корью. Ради их малыша он не допустит, чтобы Рейчел рисковала собой.

Он содрогнулся, вспомнив, какой в последний раз видел Марту: невероятно спокойное лицо, под нежной прозрачной кожей громадные багровые синяки.

В Огдене им предстояло пересесть на поезд, направлявшийся в Неваду. Затем два дня пути по ужасному пустынному бездорожью для того, чтобы попасть на копи «Синяя птица» и наконец схлестнуться с Коллинзом. Если на то будет воля Божья, к этому моменту Донован уже ответит ему на его телеграммы. А если нет, ему придется справляться с Коллинзом одному.

Рейчел уверена в том, что если переговорит с Хамфрисом, управляющим «Синей птицы», он подчинится ее приказу и не тронет Донована. Но где гарантия, что подручный Коллинза окажется таким порядочным? Стоит ли рисковать жизнью Рейчел?

Что, если Мейтленд Коллинз надругается над Рейчел и убьет ее, как Эмброуз?

Лукаса прошиб холодный пот, а желудок свела судорога. Он с силой ударил кулаком по ладони.

Лукас этого не допустит. Он поклялся защищать Рейчел.

Ему придется оставить ее в Огдене, пусть даже для этого придется применить силу, что она наверняка сочтет предательством, ведь Коллинз тоже держал ее в плену. Рейчел даже обсуждать этого не захочет, для нее это вопрос чести.

Он замер, глядя на скалы – такие же гранитно-жесткие и корявые, как альтернативы, которые у него были, и такие же холодно-безрадостные, как его будущее.

Сейчас не время думать о теплом, уютном доме. Не время расслабляться. И он спасет жену и ребенка любой ценой.

Рейчел закрыла глаза и запрокинула голову, нежась на солнце, словно ящерица. В Огдене, к счастью, погода была солнечной, хотя очень ветреной и холодной. Но тут были ярко-зеленые деревья и горы, увенчанные снежными шапками. Здесь было много такого, чем можно наслаждаться, приходя в себя после очередного обладания Лукаса и готовясь к следующему.

Она улыбнулась кое-каким особенно сладким воспоминаниям и твердо приказала себе сохранять непроницаемое выражение лица, а потом устроилась на скамье в просторном здании железнодорожного вокзала Огдена.

«Императрицу» отцепили от поезда «Юнион Пасифик» и перетащили к ожидающему составу «Сентрал Пасифик». Операция сопровождалась множеством коротких частых гудков, звоном колокола и стуком колес.

Когда они приехали, Лукаса приветствовали рослые, крепкие работники «Донована и сыновей». Он познакомил с ними Рейчел, а потом усадил ее на скамью. Ее охраняли люди «Донована и сыновей» из Юты, а Лукас продолжал разговаривать с остальными.

Она чуть нахмурилась, внимательно наблюдая за мужем.

Выражение его лица было очень суровым. Неужели они сказали нечто такое, что его разгневало?

Но нет, Лукаса встревожило что-то еще до Огдена. Его старые друзья – Малыш, Лоуэлл и Митчелл – о чем-то жарко спорили с Лукасом.

Поразмыслив, Рейчел пришла к выводу, что ее вины здесь нет. Да, в Вайоминге они поссорились из-за того, что она пошла убирать в поезде для иммигрантов. Но оба больше не заговаривали об этом. Рейчел не раскаивалась в том, что в Вайоминге поступила так, как того требует христианское милосердие.

– Рейчел, пройди со мной, пожалуйста.

Лукас остановился перед ней.

Рейчел приставила ладонь козырьком к глазам и, щурясь, посмотрела на него.

– Мы приглашены на ленч к моему старому другу Тэйлору в помещении «Донована и сыновей».

Что-то в его голосе насторожило Рейчел. Его голос стал резче.

– Рейчел?

Она видела, что Лукас настроен решительно.

Почему, собственно, не пойти? Пообедать в обществе, а не в вагоне весьма приятно.

Она протянула ему руку. Он взял ее и помог ей встать. В следующую секунду ее пальцы лежали на его локте и были прикрыты другой его рукой.

На душе у Рейчел стало тревожно. Никого, из мужчин с ними не было. Лоуэлл и Митчелл повернулись к ним спиной и смотрели на «Императрицу».

– Ты давно знаком с управляющим станцией? – осторожно осведомилась она.