Впрочем, может быть, она дрожала от страха.

Пол был ледяным, таким ледяным, что немели ступ­ни в тонких носках. Али ни в коем случае не должен лежать на полу. Ему следовало быть в тепле. На большее в таких условиях рассчитывать не приходилось. Она по­смотрела на кровать. Если бы можно было положить его на кровать.

Но двигать Али опасно. Да и едва ли она смогла бы поднять его. Али был худым, но высоким, к тому же без сознания, значит, сам помочь ей не мог, а весил столько, что ей бы не хватило сил даже стронуть его с места.

Ну что ж, она стащила с кровати хлипкий матрас, по­ложила его рядом с раненым Али, а затем кое-как пере­валила на него бесчувственное тело. Когда с этим было покончено, Нили почувствовала, что она вспотела. Веки Али затрепетали, он застонал, но тут же умолк, хотя Нили окликала его по имени и растирала его руки и ноги.

Наконец она сдалась и, не зная, что придумать еще, легла рядом с Али на матрас, прижалась к его спине и об­хватила его руками, надеясь, что тепло ее тела хоть не­много его согреет. А потом неохотно выключила фона­рик. Нужно было экономить батарейки.

«О боже, пожалуйста, не дай ему умереть», – моли­лась Нили, дрожа во мраке. Ничего другого ей не остава­лось.

Кроме как ждать возвращения чудовища.

– Папа! – громко всхлипнула она. Но на этот раз ответа не было.

«Ну что ж, – думал Хищник. – Не всегда получается так, как задумано». Но небольшие отклонения от пла­на – это тоже неплохо. Они украшают жизнь.

Стало быть, Корнелия – боец? Кто бы мог подумать? Он размышлял над этим, когда при свете нового дня ехал по шоссе номер шестьдесят к месту своей работы. Вы­толкнула его из клетки, заперла дверь своей цепью. Лов­ко. Очень ловко. Нужно отдать ей должное. Она сильно поднялась в его мнении.

Похитить ее оказалось очень легко. Корнелия стояла на лестничной площадке, уставившись на него во все глаза. Цап за руку, щелк электрошоком – и готово. Поэ­тому он и не ожидал от нее такого сопротивления.

«Ожидания – препятствие на пути к успеху», – го­ворил он себе. Ожидания не раз обманывали его. Взять хоть Чарльза Хейвуда. Тогда действительность тоже об­манула его ожидания. И что из этого вышло? Хейвуд от­дал концы, его дочери приехали в Уистлдаун, и Корнелия оказалась в клетке.

И Али тоже.

Впрочем, паренька ему было жаль. Проклятие, если бы мальчишка не пошел искать свою драгоценную Корнелию, Хищник бы и не подумал похищать его.

Али был парень не промах: повернулся, пулей вы­скочил в заднюю дверь и прыгнул в свой побитый пикапчик. Хорошо, что, кроме электрошока, у Хищника был с собой еще и пистолет. Верный, безотказный «глок». При­шлось выстрелить в мальчишку через лобовое стекло. Вот беда-то. Повсюду стекло, парень в крови и, конечно, без сознания.

Он собирался избавить Али от мучений еще вчера ве­чером, сразу после того, как покончил с Кассандрой. Ко­гда Хищник приковывал девушку к стене, она плакала, зная, что сейчас произойдет.

Он сделал несколько изумительных фотографий: ог­ненные языки, лижущие ее обнаженное тело, и пламя, вспыхнувшее вокруг лица перед смертью. Кассандра ис­тошно кричала. Так же, как все остальные.

Если бы он мог устроить выставку своих фотогра­фий, то наверняка получил бы главный приз. И объездил бы с этой выставкой весь земной шар.

Выставку можно было бы назвать «Мертвые голо­вы». Или еще как-нибудь в этом роде.

Следующим должен был стать Али. Но после Кас­сандры его охватил такой голод по новой, свежей плоти, что он сначала решил попробовать Корнелию, сделать ее своей. Потом он собирался очистить стену от останков Кассандры и вместо нее подвесить на стене Али.

Снова ожидания. Надо делать все сразу и ничего не ждать. Так будет вернее.

Он относился к мальчику с симпатией. Он не соби­рался убивать его. Мальчик свой, местный, да и Джо по-настоящему славный парень.

Верно, Уэлчу будет несладко. Ему придется пере­жить потерю сына, но, в конце концов, он справится с этим. Человек может вынести все на свете и справиться с чем угодно. Хищник был безоговорочно убежден в этом.

Взять хоть его самого. Его отец отдал концы еще до рождения сына. Его мать Джин – он еще помнил ее длин­ные светлые волосы, ее нежные шелковистые пряди, ко­торых так любил касаться младенчески пухлыми ручка­ми, – красавица Джин все время так горевала, так опла­кивала мужа, что в конце концов покончила с собой и попыталась убить собственного сыночка, подпалив дом, когда он спал.

Он вовремя проснулся и сбежал из огненного ада. Его пижама горела. Быстро прибывшие пожарные гна­лись за ним по пятам. Они настигли его, схватили и по­валили наземь, чтобы сбить пламя. Он остался жить, но чудовищные ожоги третьей степени поразили девяносто процентов его тела.

Уцелели только голова и лицо.

Да, это нанесло ему травму. Тяжелейшую психичес­кую травму. Никто не спорит. Но он справился с этим и жил нормально.

Ну, может быть, у него и осталось несколько пункти­ков. Или идефикс, как когда-то любила выражаться не­забвенная Салли-Джесси.

Но он справляется и с ними.

Эта мысль заставила его захихикать.

«Как ни крути, – подумал он, улыбаясь, – а день ему предстоит замечательный».

Сегодня ночью Корнелия обманула его ожидания.

Она обмотала дверь цепью, заперла ее и ухитрилась овладеть ключом.

Умная малышка. Ловкая малышка. Чертовски сооб­разительная малышка.

Но недостаточно ловкая и сообразительная.

Потому что у него был запасной ключ.

Они пропали. Нили и Али. Али и Нили. Джо несколь­ко освоился с этой мыслью только около полуночи. Алекс пришла к тому же выводу на несколько часов раньше. Но, с другой стороны, у нее был богатый опыт: Нили уже убегала. Причем убегала не раз.

– Али не стал бы убегать, – упрямо продолжал на­стаивать Джо даже после того, как поговорил со своим другом шерифом Томми, отправил в полицию заявление о розыске, обзвонил всех, кого знал Али и кто знал его, вдоль и поперек объездил окрестные дороги на случай, если Али попал в аварию. – Он ни за что не сделал бы этого.

Алекс молча смотрела на него и только вздыхала. Они были в уютной гостиной дома Уэлчей. Алекс сидела на диване, а безутешный Джо стоял перед ней, все еще сомневаясь, недоумевая и не веря. Джош и Дженни, смер­тельно испуганные отсутствием старшего брата, после бурных протестов отправились спать в одиннадцать ча­сов. Кари, расстроенный не меньше Джо, ушел домой несколько минут назад.

По обоюдному согласию Алекс оставалась ночевать у Джо. Предложение исходило от Джо; он не хотел, чтобы Алекс одна ночевала в Уистлдауне. И она тоже. Во-пер­вых, она не желала оставлять его одного. Во-вторых, там что-то было.

Что-то плохое. Алекс помнила дыхание, постоянное ощущение чьего-то присутствия, фигуру на галерее. Там умер ее отец; там пропала Нили. Она вздрогнула.

– Знаю, знаю, – вдруг удрученно произнес Джо. Он подошел к окну, отодвинул задернутую штору и выглянул.

– В то, что он курит марихуану, я тоже не верил. О боже, если он не валяется где-нибудь в кювете или не лежит без памяти в больнице, я убью его собственными руками!

Алекс встала, подошла к нему, обняла за талию и молча прижалась щекой к спине.

– Зачем ему понадобилось убегать? Вот чего я не по­нимаю. Да, он очень огорчил меня и знал это. Но он ме­ня не боится. Клянусь, не боится. Я в жизни не подни­мал на него руки. Он бы не побоялся вернуться домой.

– Джо…

Алекс было нестерпимо жаль его. Ясно, что он ужас­но мучается. Она давно привыкла к подобным выходкам младшей сестры. Ей было не так уж трудно представить себе, что Нили убежала. Сестра убегала из школ и других не устраивающих ее мест в среднем два раза в год.

– Послушай, эта подруга Нили, кажется, Синда Хоукинс, и ее бойфренд довезли их до школы. Но пикапчика Али там так и не обнаружили. И потом, вспомни, Нили ведь тоже ждала неприятностей. Я пригрозила ей отправ­кой обратно в закрытую школу. Я уверена, что это Нили уговорила его сбежать.