— А он хочет поговорить с тобой. Сможешь подъехать к «Пьеру» в четыре?

— Конечно. — На мгновение Дарио запнулся. — Лаки там тоже будет?

— Да. Хорошо бы, если теперь, когда отец вернулся, вы с ней вдвоем поладили. Я думаю…

— Потом. — Дарио положил трубку.

— Ну? — Энцо так и сидел в своем кресле, не сводя с Дарио взгляда.

Дарио перевел дух.

— В четыре часа у «Пьера». Они будут там оба. Энцо кивнул.

— Тогда тебе остается сделать то, что ты должен сделать, — ласково проговорил он. — Правда, Дарио?

Джино расхаживал по номеру. Мозг его напряженно работал. Ему нужна была злость. Нужна демонстрация силы. Боннатти должен понять и однозначно, что Джино не уступит и дюйма. Ни одного дюйма. Два отеля в Вегасе принадлежат ему, Джино. Конечно, у Боннатти есть своя доля в «Мираже», но это все. Маленький кусочек от целого пирога.

К сожалению, у Боннатти есть еще и его армия, а действовать по законам мафии было не в стиле Джино. Он предпочитал руководствоваться законами большого бизнеса — иметь дело с нужными людьми, завязывать полезные связи, приносящие гораздо больше пользы, чем армия наемных убийц.

До приезда Лаки он успел кое-кому позвонить и увериться в том, что машина следствия запущена на полный ход. В любой день Боннатти могло быть предъявлено обвинение. До этого Энцо умудрялся выпутываться из всех подобных ситуаций, однако на сей раз ему, похоже, уже не уйти.

Джино мрачно усмехнулся. Если Боппатти сойдет со сцены, это сразу решит множество проблем. Не мешает побыстрее получить с него долги…

Проведя Лаки в комнату к отцу, Коста тут же скрылся в спальне. Джино уставился на дочь. Испытываемое им чувство было очень близко к потрясению, как будто он смотрел в зеркало. Взрослея, Лаки становилась все больше похожей на него. Те же волосы, те же глаза — бездонные черные колодцы, те же скулы, чувственный рот, сверкающие перламутром зубы. Боже! И все же она — это не он. Она была прекрасна, как дикая черная орхидея.

Джино сразу же понял, что перед ним стоит не та испорченная девчонка, с которой он расстался семь лет назад. Теперь его дочь превратилась в настоящую женщину, полную сознания собственной силы, уверенную в себе.

Он широко улыбнулся, распахнул объятия.

— Лаки!

Она сделала шаг назад. Неужели он и в самом деле считает, что все окажется так просто? Улыбка и трогательное «Лаки»?

Не обратив внимания на его распростертые руки, она подчеркнуто независимым голосом произнесла:

— Привет, Джино. Добро пожаловать домой. Дура. Дура. Дура. Зачем она сказала «Добро пожаловать», когда сама вовсе не имела этого в виду?

Он озадаченно посмотрел на нее, попытавшись превратить свои неудавшиеся объятия в подобие отеческого похлопывания по плечу.

— Ну-ну. Дай-ка мне взглянуть на тебя. Выросла.

— Мне показалось, что я выросла еще тогда, когда ты шестнадцатилетней выдал меня замуж, — холодно ответила Лаки отцу.

На его лице появилась гримаса.

— Что ж, это не сработало. Зато помогло тебе избежать множества неприятностей, верно? Ты собираешься дуться на меня вечно, малышка?

Она шагнула к столу, заметив на нем бутылку виски.

— Тебе тоже плеснуть?

— В это время дня я не пью, — ответил Джино. Она налила себе в стакан изрядную порцию ароматной жидкости, непринужденно сделала хороший глоток. Джино не сводил с дочери глаз.

— Думаю, нам все же лучше поговорить, — произнес наконец он.

Его пристальный взгляд не причинял Лаки никаких неудобств.

— Да, — с вызовом отозвалась она. — За время твоего отсутствия здесь многое переменилось.

— Вот как? — задушевно спросил Джино.

— Да. — Она попыталась посмотреть на него в упор, но долго выдержать отцовский взгляд оказалась не в силах. Приблизившись к окну, стала глядеть вниз. — Теперь я в деле. Я стала его частью.

— Я так и слышал.

Она развернулась к Джино лицом, черные глаза засверкали.

— И вот что я тебе скажу: ты не сможешь выбросить меня вон. Никак.

Поднимаясь в кабине лифта, Дарио облизывал губы. Они стали вдруг сухими, потрескались. Прикусив большой палец, Дарио попытался заставить себя рассуждать трезво. Энцо Боннатти прав. Или он — или они. С какой это стати он должен позволить им превращать свою жизнь в ад? Подослать к нему убийцу. Кто этому поверит? Разве можно продолжать жить так дальше? Не зная, кого они подошлют в следующий раз. Любой парень, приглашенный с улицы, может вытащить нож. Что же его ждет за будущее?

Энцо Боннатти прав.

И все же, поднять руку на свою же плоть и кровь, пойти на обдуманное убийство…

— Почему именно я? — задал он Боннатти вопрос.

— Потому что ты ничего не потеряешь, а только приобретешь, — ответил Энцо. — К тому же Джино очень подозрителен. Из моих парней к нему никто не сможет даже приблизиться. Не сваляй дурака. Работа должна быть выполнена как следует. Когда ты выйдешь из отеля, тебя будет ждать машина и билет до Рио — и миллион наличными, когда ты окажешься там. Можешь быть в этом уверен.

— Откуда мне знать… — начал было Дарио.

— Что я тебя не обману? — Энцо хрипло рассмеялся. — А ты этого и не знаешь. Ты просто пользуешься шансом, но этот шанс лучше того, что предоставят тебе сестра или отец. Вот в этом ты можешь побиться об заклад.

К четырем часам дня Стивен уже дрожал от нервного возбуждения. Все утро у него ушло на связывание концов и ожидание необходимых документов. Ему непременно хотелось присутствовать при аресте Боннатти. Ему хотелось видеть выражение его лица, когда на руки ему станут надевать наручники. Вот тогда он прочтет ему выдержки из закона, определяющие его права, и отправит в полицейский участок.

Конечно, такой человек, как Боннатти, сразу же попытается выйти под залог. У Стивена были планы помешать ему сделать этот маленький шаг.

Вместе с Бобби они сидели в кабинете Стивена, пили кофе, потеряв уже счет чашкам, и ждали звонка, который известил бы их о том, что все уже готово.

— Черт побери, парень! — воскликнул Бобби. — Два года я работал над этим делом как одержимый, и сейчас мне уже не хватает терпения — так хочется увидеть его гнусную рожу.

Стивен кивнул.

— Ты это мне говоришь?

— Может, еще по чашке? Что скажешь? Стивен покачал головой, зевнул.

— Сколько времени уходит на проверку номерного знака машины?

— Минут пять. У меня там работает приятель. А что за номер?

Стивен прочитал номер принадлежавшего Лаки «мерседеса», записанный на каком-то клочке бумаги.

— Если желаешь увидеть класс — я тебе покажу его, — бросил в шутку Бобби и стал крутить телефонный диск.

Не прошло и пяти минут, как он выяснил название компании, где машина была зарегистрирована.

— Кому это ты сел на хвост? — с любопытствам спросил он.

— Так, есть тут кое-кто, — отделался от друга Стивен, думая о Лаки и теша себя мыслью об их встрече.

— Ну, значит, кое-чей автомобиль числится за компанией по производству косметики. На случай, если ты захочешь выследить кое-кого до конца, у меня тут есть адрес.

— Можно и позже.

— А Айлин знает кое о ком?

— Почему бы тебе не заткнуться, Бобби, и не налить нам еще по одной чашке?

— Есть, босс, сию минуту!

Беседа между Лаки и Джино протекала вовсе не так гладко. Дочь слишком озлоблена, чтобы всерьез задуматься над перспективой примирения с отцом. Джино держался по-дружески тепло и мягко, но чем дольше он говорил, чем приветливее становился, тем больше в ней крепло ощущение того, что опять с ней обращаются, как с маленькой девочкой, опять до нее снисходят.

— Вегас принадлежит мне, — заявила она в конце концов. — Я возвращаюсь туда сегодня же.

— Поздновато.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну же, Лаки, ты же умная женщина. Ты отдала Вегас Боннатти — ты вручила его ему. А теперь ты думаешь, что он с улыбкой отойдет в сторону?

— Я знаю, как с ним обращаться. Джино захохотал.

— Как же вовремя я вернулся. Неужели ты до сих пор не поняла, что Боннатти нам больше не друг?