Новое в понимании этого бреда вносит учение И. П. Павлова. Больная относится к категории людей со слабым типом нервной системы, еще более ослабленным различными «жизненными трудностями». В этих случаях «больные пункты» в коре головного мозга возникают особенно легко. Такой «больной пункт» сформировался у больной еще в молодости, под влиянием ее переживаний, связанных с невозможностью отдаться искусству при страстном влечении к нему. Он носил особо стойкий (патологически инертный) характер. Однако рождение сына создает новый мощный, аффективно окрашенный фактор в жизни больной, временно заслонивший первый и обусловивший тоже вскоре формирование «патодинамической структуры» в коре головного мозга. В это время разыгрывается первое, нерезко выраженное психотическое состояние больной, отображающее указанные аффективные переживания.
В дальнейшем, как можно думать, в связи с тем, что выросший сын уже не требовал прежних забот, а приближающийся климакс создавал новые физиологические импульсы, идущие из подкорки к коре, бред, появившийся на фоне обостряющегося шизофренического процесса, принимает характер «любовного», но тесно связанного вместе с тем с прежним, вновь «ожившим» больным пунктом. Так в бредовых переживаниях больной уверенность в любви к ней певца Л. тесно связана с ее любовью к искусству и тем удовольствием, которое доставляло ей его пение, вместе с сожалением о погибнувшем в ней таланте. В этих патодинамических аффективно заряженных структурах появляется сначала застойное возбуждение, а затем неполное торможение с фазовыми явлениями: у больной быстро развиваются бредовые идеи отношения, сначала связанные с Л., а потом распространяющееся и на других людей.
В дальнейшем можно было наблюдать генерализацию бреда, в который втягиваются все впечатления повседневной жизни. Она понятна с точки зрения положения И. П. Павлова, согласно которому «очаг большой деятельности» в центральной нервной системе (иначе говоря доминанта, которую здесь составляет любовный бред к Л.) притягивает к себе все новые раздражения, падающие на головной мозг[44]). В данном случае особенно демонстративно это постепенное притягивание к основному содержанию бреда всех впечатлений сначала текущей жизни, а потом и общественных событий (война и др.).
Приведем еще одно аналогичное наблюдение, в котором роль «больных пунктов» для формирования бреда выступает особенно ясно.
Больная К., 37 л., подсобная рабочая. Находилась в Московской психоневрологической больнице им. Кащенко в 1952 г. По сведениям, сообщенным с работы, больная живет в общежитии. До последнего времени вела себя правильно. Приблизительно с полгода стала утверждать, что выходит замуж за молодого человека В., который работает в том же учреждении, хотя он не собирается жениться на ней. Готовится к замужеству, даже назначила день записи в ЗАГС’е. Уходит с работы раньше времени и сидит в конторе, готовит справки для ЗАГС’а. Приглашает всех к себе на свадьбу, ходит к своему предполагаемому жениху в разное время. Один раз пришла к нему в 11 ч. вечера с требованием немедленно совершить свадьбу. На работе вдруг начала петь и плясать. Вызывала к себе насмешки товарок. То и дело обращалась к главному бухгалтеру, секретарю партийной организации, заведующей кадрами с требованием содействовать скорейшей регистрации ее брака.
Анамнез со слов больной: родилась и провела детство в деревне. Окончила два класса сельской школы, не продолжала учиться из-за плохих материальных условий. В возрасте 17 лет переехала в Москву к брату, жила в его семье, ухаживала за его детьми. С 19 лет начала работать в учреждениях, была весовщицей, официанткой, работала и на других должностях. В 1948 году была уличена в краже посылки у соседей, наказание отбывала вне Москвы. Там получила известие о смерти матери; после этого в течение нескольких месяцев лежала в больнице, не ходила, плохо ела, почти не разговаривала. Ее считали помешанной. Поправившись, вернулась в Москву, но комнату потеряла, брат не захотел ее больше принять к себе; поселилась в общежитии производства, на которое поступила.
По характеру была веселой, общительной, любила петь, плясать. Среди других девушек «выделялась своим развитием и хорошим поведением», за это они ее не любили. Половой жизнью не жила, имела предложения вступить во внебрачные отношения, но отказывалась от этого (позднее сообщила, что «отбоя не было» от мужчин). С 1951 года стала замечать, что один рабочий В. производства, на котором она работала, влюблен в нее. Он выражал свою любовь намеками, но близко подойти и объясниться якобы не решался. Стала писать ему письма, на которые он отвечал, что живет с другой, но она находила в этих словах другой, противоположный смысл. Приходила к нему на квартиру. Один раз он обратился даже в милицию, чтобы ее выпроводить, но и этот факт она поняла в положительном для нее смысле, как желание испытать ее. Все убеждения и насмешки подруг считала результатом зависти.
Со стороны соматической и неврологической сферы особых уклонений нет. Имеются единичные неврологические микросимптомы. Спинно-мозговая жидкость без отклонений.
Психический статус: больная ориентирована в месте и времени. Доступна, приветлива, несколько манерна. На лице постоянная улыбка. Уделяет большое внимание своей наружности, делает тщательно прическу с лентами и локонами. По предложению врача работает без особой охоты, остальное время много лежит. Скучает, по ее словам, о своем женихе. Свое поступление в больницу объясняет как проверку здоровья перед вступлением в брак. В любви к ней В. не сомневается, задержку с браком объясняет тем, что у него плохая квартира в подвальном этаже и он, а также производство хлопочут о возвращении ей комнаты, потерянной ею вследствие выезда из Москвы. Считает, что имеет на нее право и что она должна быть ей возвращена. Тот факт, что «жених» ее не посещает, объясняет тем, что он хочет притти за нею, когда все будет готово и повести ее в ЗАГС. Просит все же позвонить по телефону в отдел кадров своего учреждения, чтобы ускорить дело с ее свадьбой. Все убеждения в том, что В. ее не любит или забыл о ней, выслушивает совершенно спокойно, потом невозмутимо, с улыбкой отвечает, что этого не может быть. Уверена в себе. Считает себя красивой, доброй, умной, ее любят все. В. не говорил ей ничего о своей любви потому, что «об этом не говорят». В письмах он писал ей, что она ему нравится и что он хочет жениться на ней. Она «почувствовала» это.
Интеллект невысок. Речь конкретная, обстоятельная.
Пословицы объясняет многословно, конкретно, смысла их большей частью не понимает. Например, пословицу «не все то золото, что блестит» объясняет следующим образом: «подразумеваю человека, бывает бедный, но достойный, он сам добился того, чтобы иметь деньги и даже золото, а богатство может быть добыто неправильным путем».
Словесный эксперимент обнаружил значительное замедление латентного периода — до 8 секунд. В 16 случаях из 50 репродукция отсутствует. Слово-раздражитель повторяется 19 раз. 5 раз повторяется слово «хорошо», 4 раза реакции носят бессмысленный или своеобразный характер, например: «кровь — слезы», «крест — радость», «интерес — можно». Есть реакции, носящие общий, приблизительный характер, например: «сон — природа». В одном случае реакция отсутствует (на слово-раздражитель — работа). Аффективная задержка отмечается один раз на слово «конец». Через 25 секунд наступает реакция: «нет!»
Повторение эксперимента после проведенной терапии улучшения не обнаруживает. Латентный период сократился до 5 секунд, но участилось стереотипное повторение одних и тех же слов. Так, слово «человек» повторяется 8 раз, слово «действие» 7 раз, слово «природа» — 4 раза — в эксперименте из 35 предложенных слов. Много бессмысленных или почти бессмысленных реакций, например: «тихо — природа».
При словесном эксперименте по другой модификации обнаруживается много образных реакций и ярких воспоминаний, относящихся к прошлой жизни больной.
По двигательной методике с речевым подкреплением условного рефлекса выработать не удалось.
Больная лечилась инсулином (25 шоков) и сульфозином, но без эффекта. Продолжала по-прежнему ждать своего жениха. К выписке не стремилась. Работа на производстве и проживание в общежитии не привлекали ее. Говорила, что «надо как-то устроиться», подразумевая под этим замужество. Через 4 месяца пребывания в больнице была переведена в другую, откуда через 3 месяца вернулась в прежнем состоянии, но стала вялее, однообразнее. Ждала по-прежнему прихода жениха и возвращения ей комнаты. Те же переживания и почти тот же статус сохранились и спустя четыре года.
