Таким образом, к осени мать-родоначальница окружена похожими на нее как две капли воды дочерьми, и теперь она перестает трудиться. Работы и в подземном доме и вне его будут в дальнейшем выполнять молодые рабочие пчелки, хотя их и мало, от трех до шести, по числу выстроенных весной ячеек. Но работать пчелкам предстоит не скоро: сейчас наступают предзимние холода, почва стынет, семейка вместе с матерью впадает в состояние покоя, и так, ничем не подкормившись, натощак (хлебцы давно начисто съедены личинками), все засыпают до весны. Галикты — ни основательница, ни ее дочери-рабочие — нисколько не страдают, однако, от холода: рабочие получили необходимый для зимовки корм до того, как окуклились, а основательница успела полностью заправить запасами жировое тело в те недели, когда летала на цветы.
К весне все запасы исчерпаны, но вместе с теплом просыпается жизнь и в подземном гнезде. Молодые пчелки-галикты сверлят изнутри почву и на месте разрушенного матерью выхода сооружают новую шахту, ремонтируют старые и выкапывают новые ниши-ячеи. На каждого строителя приходится от трех до шести вырытых вблизи от дна шахты ячеек. Мать в прошлом году выстроила столько же… Сильными ножками и жвалами через отрытый коридор выбрасывают пчелки грунт на-гора. Вокруг выхода вырастает небольшой, а далее с каждым годом все более заметный комок земли. Он скоро спекается на солнце и, оставаясь снаружи бесформенным и неотделанным, скрывает в себе и под собой прямой ход в шахту, к ячеям.
Через этот гладкий, почти полированный канал и покидают гнездо весной пчелки-галикты. Выйдя на свет, они принимаются летать на цветы, здесь поедают пыльцу, пьют нектар, а насытившись, начинают сносить корм домой, усердно питают мать и постепенно заполняют и старые и новые ниши аккуратно уложенными запасами.
Чуть ли не все время проводя под землей и проработав на цветках по нескольку дней — не больше одной двадцатой отпущенного им срока жизни, — пчелки успевают на год вперед снабдить кормом и мать и будущих сестер, которых они никогда, впрочем, не увидят. Именно для них, лишь для будущего населения общины, пчелки-галикты заправили кормом каждую ячею гнезда.
Едва в них вырастает по плотно спрессованному пыльцевому хлебцу, смоченному нектаром, пчелки перестают вылетать из гнезда и точь-в-точь, как это сделала год назад мать, поднимаются и разрушают изнутри ход, постепенно отступая вниз.
На этом первое поколение заканчивает свой жизненный путь. Рабочие пчелки собираются все в дальнем углу шахты и здесь засыпают, чтоб уже не проснуться, однако жизнь в гнезде не прекратилась. Мать-основательница осталась здесь одна и примерно в июле, посетив каждую ячею — их теперь уже не 3–6, а 15–20, — откладывает на спрессованные дочерьми хлебцы по яйцу. Из каждого вылупляется личинка; личинки поедают приготовленный для них корм, окукливаются, и в сентябре из всех ячей выходят молодые галикты, полностью похожие на прошлогодних своих сестер и на мать. Ни разу не покинув запечатанного гнезда, они с наступлением холодов замирают и натощак спят всю зиму…
На третью весну в гнезде бывает уже около полусотни, на четвертую — примерно полтораста пчелок… И вот кончается четвертая, а то и пятая зима жизни гнезда.
С наступлением теплых дней холмик вокруг выхода из подземелья поднимается уже на 5–7 сантиметров. Пчелки больше чем когда бы то ни было выбрасывают грунта. Ведь их уже почти полтораста и они строят до полутысячи ячей! Гроздь лакированных полостей-вишенок вокруг конца прямо спускающегося хода стала необыкновенно большой и плотной. У летка, входа в подземелье, царит лихорадочное оживление: непрерывные потоки пчелок-фуражиров спешат за кормом и возвращаются с пыльцой и нектаром.
Как только уложены заправленные нектаром мучнистые хлебцы, леток запечатывается, коридор разрушается, молодые пчелки-галикты пробираются в дальний угол, нередко в тот же, где уже прошлый год остались их сестры, и здесь, полностью исчерпав силы, засыпают. Но старая основательница-галикта, пережившая уже пять зим, пять весен, пять лет, снова засевает все хлебцы, сносит на каждый по яйцу. Из яиц выводятся, как положено, личинки и принимаются без промедления поедать свое пыльцевое ложе.
Если бы все и дальше шло так, как прежде, молодым галиктам пришлось бы оставаться на зиму с матерью в ими же запечатанном гнезде. Но теперь подземелье остается закрытым и закрыто оно уже не до вешних дней, а только до начала осени. И происходит так потому, что на этот раз впервые за все годы существования гнезда из куколок выводятся не рабочие пчелки-галикты, а галикты-самцы, после них — молодые самки.
Именно самцы сразу же в самом начале сентября распечатывают гнездо, но делают это не так, как рабочие пчелки. Изнутри откапывается не общий прямой шахтный коридор, а несколько извилистых ходов.
Выбравшись на волю, молодые самцы сразу отправляются искать ходы в другие незапечатанные гнезда с пчелками-невестами.
Свадебная пора продолжается иногда даже несколько недель. После нее самцы погибают, оставляя в гнездах молодых вдов. Погибает и пчела — основательница общины.
Осиротевшие галикты зимуют дома, а весной покидают старое подземелье и разлетаются.
Разлетаются, и каждая закладывает поблизости от материнского новое гнездо, в котором возникнет и будет 5–6 лет расти новая община.
Но почему пчелки-галикты в гнездах, существующих год, два, три, четыре, живут только по 11–12 месяцев, а появившиеся в полновозрастном — пятилетием — гнезде способны жить в пять-шесть раз дольше?
Не сразу родился такой вопрос, а уж чтоб получить ответ на него, потребовались годы исследований.
В гнездах разного возраста пчелки-галикты просыпаются вроде совершенно одинаковыми. Когда из однолетнего гнезда брали только что вышедших на свет пчелок и, пометив их краской, пересаживали в старое, пятилетнее гнездо, то проникавшие сюда женихи не отличали подкидышей от коренных обитательниц. После того подкидыши благополучно зимовали, а дождавшись весны, разлетались и принимались закладывать свои общины, действуя ничуть не менее успешно, чем родные дочери старой основательницы.
И наоборот. Достаточно было ячеи из живущего пятый год гнезда переместить, пристроить к гнезду, основанному год-два назад, и подкидыши вместе с другими дочерьми основательницы зимовали, а весной принимались усердно отрывать шахтный ход, строили ниши ячей, кормили старую галикту, снабжали ячеи провиантом, запечатывали и разрушали ход изнутри.
Никто ничего подобного никогда и нигде еще не встречал у общественных насекомых.
Но если семья галикт, кое в чем похожая на шмелиную, в сущности весьма отличается от нее, то шмелиные порядки удивительно похожи на те, которые мы обнаруживаем у общественных ос, хотя жизнь ос во многом отличается от жизни шмелей.
Даже внешность. Шмели мохнаты, широкогруды, с округлым брюшком. Осы одеты в голый хитиновый мундир, на нем прямолинейный геометрический узор. Они узкотелы, с тонкой, ее даже так и называют — осиной талией-стебельком. Черножелтые цвета на шмелях и осах и те выглядят различно: тусклые и мрачные на осах, они свежи и радостны на шмеле. Голоса тоже разные: шмели в полете басовито гудят, осы визгливы… Гнездятся шмели, как мы уже успели узнать, чаще всего наземно или под землей, у ос же многие строят гнезда также и висячие, надземные. Осы лишены восковых желез и соты сооружают из разжеванной челюстями и проклеенной слюной многослойной бумагоподобной массы. Соты ос, хоть в надземных, хоть в подземных гнездах, висят горизонтально один над другим. Чаще всего это округлые плиты из тесно собранных в пласт, открытых книзу, правильных шестиугольных ячей. В каждой вырастает, окукливается, созревает единственное насекомое.
Корм личинки осы состоит поначалу из медовопыльцевой кашицы, но позже — из разжеванной животной пищи.
Таким образом, если шмели с первого дня и до конца жизни строгие вегетарианцы, то осы в возрасте личинок получают и мясной корм, а взрослые, сами питаясь на цветах, хищничают для прокорма детвы. Впрочем, и взрослые не слишком сурово соблюдают растительную диету. В осином гнезде нет ячей для корма. Такие склады им и не нужны, так как корм, доставляемый в гнездо, сразу свежим передается личинкам. При этом осы слизывают с тела личинок питательный для взрослых выпот. Таким образом, мы уже об этом говорили, осы и их плотоядные личинки фактически обмениваются кормом.
