– Но если вы рассчитываете, что я напьюсь и всё-таки устрою истерику, могу заранее вас разочаровать, – предупредила я, принимая кубок. – Я реагирую на алкоголь совсем не так.

– И как же ты реагируешь на алкоголь? – поднял брови Раймонд.

– Становлюсь агрессивной, – «обнадёжила» я его. – Впрочем, для этого мне надо выпить очень много, а такое бывает крайне редко.

– Буду иметь в виду.

Он приложился к своему кубку. Я немного отхлебнула из своего. Неплохое вино. Довольно необычный вкус. У маркиза хорошие поставщики.

– Хочу тебе кое-что сказать. – Тон эрла снова приобрёл серьёзность. – По поводу того инквизитора. Его убили вчера вечером.

– Неужели? – Я изобразила удивление, но не сожаление. – Выходит, на земле есть справедливость.

– Выходит, есть, – кивнул он.

– А как его убили?

– Перерезали горло. Но важно другое. Если кто-нибудь станет задавать вопросы, отвечай, что весь вечер провела здесь и никуда не выходила. Ребята, если понадобится, подтвердят.

– Я действительно провела здесь весь вечер.

– Это меня не интересует, – отозвался Раймонд. – Но я предупредил, что говорить.

– Хорошо, – кивнула я. – Вы думаете, на меня может пасть подозрение?

– Не думаю, что тебя заподозрят всерьёз, – поморщился эрл. – Не все же в курсе, как хорошо ты обращаешься с бутылками. К тому же у этого ублюдка было, похоже, очень много недоброжелателей. Впрочем, тут нечему удивляться. Но, так или иначе, начать приставать к тебе с расспросами могут. А после того, как ты скажешь, что была здесь, а Винсент с Арманом это подтвердят, от тебя отстанут.

– Спасибо, Раймонд, – искренне сказала я. – У меня не было никаких оснований ожидать от вас такой поддержки.

– Основания были, но я не люблю повторять дважды то, что уже сказал.

Я отпила ещё глоток, он сделал то же самое. Вино приятно горячило кровь.

– Как ваши руки? – спросила я.

– Руки?

– Запястья.

– Ах, это. Не знаю, по-моему, всё отлично.

– Покажите.

Он поставил на стол свой кубок, я сделала то же самое и стала осматривать его руки. Почти никаких следов, лишь пара едва заметных красных пятнышек там, где ожоги были очень сильными. Даже не ожидала от себя такой виртуозной работы.

Раймонд мягко высвободил запястья, а потом взял мои руки в свои. Затем медленно поднёс одну из них к губам и поцеловал. Я слегка опешила: мужчины его типа вообще не вяжутся у меня с подобными жестами, если только последние не являются вынужденной данью этикету. Всё ещё держа мою руку, он заглянул мне в глаза, а потом потянулся губами к моим губам. Надо сказать, что поначалу я сделала то же самое. И только в самый последний момент спешно отстранилась.

– Вы поселили меня здесь, чтобы защитить или чтобы воспользоваться ситуацией? – тихо спросила я.

По лицу Раймонда пробежала тень. Он резко выпустил мою руку и поднялся со стула.

– Спокойной ночи, – зло сказал он и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.

Я с тихим стоном упала на кровать, потом перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Чёрт, чёрт, чёрт!!! Ну что мешало мне подпустить его к себе? Уж точно не интересующаяся часами баронесса. Будем откровенны хотя бы наедине с собой: я хотела его не меньше, чем он меня! Но есть две причины, две чёртовы причины, которые никогда не позволят мне сблизиться с Раймондом Ковентеджем. Во-первых, он – фигурант в расследуемом мною деле. И пусть я совершенно уверена в том, что не он виновен в магической игре, которую затеял в Эвендейле какой-то Одарённый, всё равно не имею права вступать в личные отношения с лицом, фигурирующим в этом деле, тем более что все прочие участники так или иначе связаны именно с эрлом. Если я потеряю объективность или стану уязвимой, грош мне цена как агенту.

А во-вторых… Было ещё и во-вторых, и эта вторая причина, что греха таить, гораздо важнее первой. Она упирается в конфликт, возникший много лет назад между Ковентеджем и Л’Эстре. Тео прав: Дайон никогда не простит мне связи с этим человеком. Да я и сама понимаю, что ни к чему хорошему она привести не может.

Именно поэтому я воспользовалась советом из учебного пособия «Тридцать два способа отказать мужчине, не разорвав с ним отношений», который мы когда-то с интересом штудировали в школе. А именно: «Вызвать в мужчине чувство вины».

На следующий день мы с Тео сидели, попивая эль в одном из городских трактиров. В дневное время здесь было пусто; кроме нас и трактирщика, то колдовавшего за своей стойкой над какими-то сосудами, то исчезавшего за дверью, ведущей в подсобные помещения, в зале сидела лишь одна пара. Мы расположились уединённо, на приличном расстоянии как от них, так и от стойки.

– Итак, твоё заточение уже закончилось, – констатировал Тео, ставя на стол опустошённую кружку и вытирая губы.

– Вроде того, – кивнула я, продолжая потягивать напиток. Я отпивала эль постепенно, со вкусом, а не одним махом, как напарник. – В том, чтобы и дальше сидеть в комнате, нет никакой необходимости, – продолжила я. – Человека, который был для меня опасен, больше нет. Так что я вольна ходить куда угодно, если это не противоречит выполнению моих обязанностей.

– И каковы, к слову, твои обязанности?

Я пренебрежительно передёрнула плечами.

– Так, надо поприсутствовать на нескольких мероприятиях. Не потому, что я реально там нужна, а просто в силу протокола. Сегодня ранним вечером состоится какой-то приём, завтра или послезавтра будет пикник на лесной поляне, потом что-то ещё… В общем, у господ развлечения, а всякие оруженосцы да помощники должны быть на подхвате.

Тео покивал, а затем поднял на меня любопытный взгляд.

– Итак, Ковентедж попытался к тебе подкатывать, а ты его отшила, – неожиданно заявил он.

Я часто заморгала.

– Так-так, попробую угадать. Кто ходит у тебя в осведомителях? Оруженосец? Или один из стражников?

– Ни тот, ни другой, ни третий, – самодовольно отозвался Тео. – Но стражник, тот, который Арман, любит поболтать со своей подружкой. А та, в свою очередь, готова пересказывать дворцовые сплетни всем, кто готов слушать. То есть, к примеру, мне.

– Очень за тебя рада, – проворчала я.

– И?… – выжидательно взглянул на меня он.

– Что «и»?

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Ты же и так всё знаешь, – буркнула я. – Ещё немного, и твоя новая подружка начнёт пересказывать тебе мои сны.

– Я думал, ты захочешь поделиться, – удивлённо вскинул бровь Тео.

– Чем именно?! – разозлилась я. – Ничего же не было!

– Но он же к тебе приставал.

– Ох, честное слово, было бы о чём говорить! Просто некоторых стражников недостаточно сильно загружают работой. Вот они и проводят целые дни напролёт, прильнув к замочным скважинам. И я тебя очень прошу, не надо оповещать об этом Дайона.

– Даже так? – нахмурился Тео.

– Что значит «даже так»?! – Я злилась всё сильнее. – Это не имеет никакого отношения к нашему делу! При чём тут Дайон?!

Напарник откинулся на спинку стула и уставился на меня, сложив руки на груди.

– Мне это не нравится, – прямо заявил он. – Сначала ты просишь ничего не говорить о том поцелуе. Я думал, это одноразово, и не имел ничего против. Но теперь всё повторяется. И это определённо плохой знак.

– Говорю же, ни то ни другое к нашему делу не относится.

– Может, и не относится, а может… Кто знает? – возразил Тео. – Изначально Ковентедж шёл у нас как один из главных подозреваемых. Ты решила, что с него можно снять подозрения, – допустим. Но посуди сама. Мы сообщаем на весь белый свет о том, что ты – Одарённая, и ждём, что произойдёт. И что же? Один из центральных фигурантов дела внезапно пытается сделать тебя своей любовницей. Ты считаешь допустимым скрыть такую информацию от начальства?

– Я считаю, ты слишком сильно умничаешь, – поморщилась я. – К тому же тот факт, что это – Ковентедж, делает ситуацию немного… специфической.

– Тем более! – не отставал Тео. – Дениза, ты отлично знаешь, как работает наше ведомство. Не мне тебе объяснять. Мы с тобой – глаза и уши герцога. Если понадобится, то ещё и зубы и когти. Но глобальные решения принимаем не мы. Мы только действуем. И наша обязанность – передавать наверх наиболее полную и точную информацию.