— Ну-ну. А зачем ты убил моего сына?

Я опешил и чуть не подавился куском говядины.

— Ганс, покажи нашему гостю.

Ганс, который необъяснимым образом мог исчезать, снова проявился за креслом герцога. В руке у него был кожаный мешок, хорошо мне знакомый. Он медленно развязал его и вытряхнул содержимое прямо передо мной.

Отрезанная голова Себастьяна с растрёпанными, слипшимися от крови волосами уставилась на меня мёртвыми глазами. Я сплюнул изжёванное мясо прямо в тарелку.

— Кто это?

— Себастьян фон Крацлау! — скривил губы в ухмылке герцог.

— Первый раз вижу! Я тут ни при чём.

— Второй раз… Ты, московит, видишь его во второй раз. Меня не обмануть. На твоей одежде есть капли крови, откуда она у тебя?

— Да мало ли! Я и не помню, — спокойно пожал я плечами. — Слуге в морду двинул за обман, у него юшка-то и посочилась из носа.

— Врать ты умеешь, признаю, а как воевать? Мой сын был глуп и труслив, из него всё равно бы не получился хороший воин и поэтому я не убью тебя просто так, а дам возможность умереть в поединке. Как тебе?

— Я не убивал вашего сына и вообще не хотел ехать к вам. Да и зачем мне его убивать? У меня нет с ним никаких дел, и у него со мной тоже.

— Тебе лично он мог быть и не нужен, но зачем тут быть московиту? Тебя наняли, — старик выставил на меня крючковатый указательный палец. — И я догадываюсь, кому это понадобилось. Вы, московиты, хорошие воины, но дураки. Ты ответишь за это. Ганс, ты готов к поединку?

— Да, монсеньор, — наклонил голову старый воин.

— Но я не готов!

— А тебя никто и не спрашивает, готов ты или нет. Твоя задача, как можно эффектнее умереть, доставив мне эстетическое удовольствие. Можешь не благодарить меня, но твоё тело будет сожжено, как и положено, а не погребено в землю. Это ваш обычай, московиты.

— Нет у нас таких обычаев.

— Ну, нет и нет. Ганс, бросьте его труп в пруд, как обычно. Ты слышал? Он отказался, а последние слова убитого для нас закон.

Я поперхнулся. Ладно, хоть испанца во мне не разглядели. Хотя, какая теперь разница? Легче мне от этого точно бы не стало. Ну, что-то надо делать.

— А как вы узнали, что вашего сына убили?

— Метка у меня есть его, и так же нашли тело. Так что, твой обман раскрылся бы всё равно. Но зачем ты притащил его голову сюда?

Я промолчал. Зачем подтверждать или оправдываться. Его назначили убийцей, остальное всё мишура. Надо готовиться к бою.

— Где будет поединок?

— Во дворе, — скривил губы герцог.

— Хорошо, — я осторожно встал из-за стола.

— Ганс, выведи его во двор.

Я попытался сотворить магическое заклинание в последней попытке спастись, но герцог только усмехнулся. У меня ничего не получилось.

— Ты думаешь, московит, что всех умнее? Здесь в зале действует только доброе железо и порох, а магия бессильна. У меня есть блокиратор магии, а во дворе он будет у Ганса. Так что, никаких магических штучек. Только сталь, добрая острая сталь, без всяких усилителей.

Я бросил вилку и пошёл вслед за Гансом во двор. Там уже толпился народ, наслаждаясь медвежьими танцами. Завидев меня, медведь внезапно поднялся на дыбы и заревел. Скоморохи стали на него кричать. Один из них подскочил и вонзил острую спицу медведю в ляжку.

— Ааагррррр!

Мгновенно медведь впал в ярость и бросился вперёд, зрители кинулись врассыпную. Я выхватил из ножен абордажную саблю и попытался ударить ею Ганса, но тот ловко отскочил. Медведь был уже совсем рядом, когда я ушёл от него кувырком и побежал к своей лошади. Сабля была брошена обратно в ножны, а перевязи с пистолетами, сума с патронами и мушкет в мгновение ока оказались на мне.

Ганс стал кричать, показывая стражникам на меня, но медведь, потеряв меня из виду, бросился на ближайшего к нему стражника и прокусил тому горло. Ганс проорал команду и кинулся на помощь очередному недотёпе, но не успел. Медведь быстро и безжалостно задрал того.

Во дворе поднялась несусветная суматоха, а я, прячась за крупом лошади, побежал в сторону башни, где была заточена Мерседес. Возле входа стояли два стражника. Несколько моих выстрелов подряд успокоили их навсегда. В это время Ганс убил медведя, отрубив ему голову, а остальные стражники стали палить из всего, что у них было.

Пули, стрелы, дротики, копья полетели в меня, то есть, в коня. Конь поднялся на дыбы и стал оседать, оглашая внутренний двор замка диким ржанием. Надо было бежать в башню. В два прыжка я оказался возле неё.

Вязаный чехол с Клыка был снят и дверь, утратив замок, медленно отворилась. Я сразу же нырнул в полутёмное помещение, спасаясь в его недрах. Вслед мне неслись крики: «Блокиратор магии несите, блокиратор…»

Ну, несите, несите. В башне оказалась ещё парочка стражников, что быстро были убиты, так и не сумев оказать мне достойного сопротивления. Нужно было бежать выше, но у противника было численное преимущество, и его надо было немножко преуменьшить. Два моих пистоля изрядно мне в этом помогли.

Магией я не мог пользоваться, а вот старым добрым порохом — очень даже. Первые выстрелы положили на пол рьяных штурмующих. А потом началась лотерея, кто успеет перезарядиться и выстрелить первым. Я успевал обычно первым, имея патроны, а не насыпной порох. Постепенно отступая, я поднялся на третий этаж башни и наглухо её заблокировал убитыми телами врагов.

Потеряв порядка тридцати воинов, наступающие на время успокоились, а я поднялся на самый последний этаж башни. Сердце бешено забилось и, сломав замок Клыком, ударом ноги я открыл дверь.

Мерседес стояла возле окна и вглядывалась во двор, наблюдая за происходящим. А происходило там много интересного. Во-первых, медведь, во-вторых, незнакомец, одетый в необычные одежды. Впрочем, незнакомец быстро скрылся, а медведь остался.

Мерседес на время забыла о своих печалях, наблюдая за ужимками косматого зверя. Зверь был огромным и забавным. Так продолжалось довольно долго, пока во дворе вновь не появился незнакомец. Дальше началось что-то невообразимое.

Зверь, наконец-то, показал своё истинное лицо, то есть морду, взбесился и атаковал стоящих рядом с ним людей. Крики, выстрелы, пальба. Мерседес в ужасе отшатнулась от окна. А пули свистели уже у подножия башни, это московит пытался забежать в неё. Выстрелы были направлены на него, а он отстреливался, как оказалось позже. Он смог сбить дверь, и теперь сражение кипело внутри башни, постепенно перемещаясь наверх.

Мерседес не знала, что и думать, ошарашенно прислушиваясь к тому, что происходило за дверью её темницы. А там шёл бой, громкий удар в дверь и зубовный скрежет выдираемого живьём замка, резанул её ушки. Она, как ошпаренная, отскочила от двери, прижавшись к противоположной стене. События неслись вскачь, не давая ей времени ни испугаться, ни удивиться. Дверь немедленно распахнулась, явив ей московита.

— Мерседес! — сказал он, и от звука столь знакомого ей голоса голова девушки пошла кругом, и она упала, потеряв сознание. Жизнь её повисла на волоске. Она даже не поняла, что может невольно себя убить, если ошиблась. Сеньориты, что с них взять…

Открывшаяся дверь явила мне Мерседес, но это уже не была шикарная и самодовольная девушка, которую я знал раньше, сейчас она стала больше похожа на забитого зверька. Маленькая, худенькая, со свалявшимися в колтуны грязными и нечёсаными волосами. С заплаканным и некрасивым от этого лицом, отчаявшаяся, не верящая больше ни во что. Вот такой передо мной предстала Мерседес.

Да и я сам был хорош. В странной для испанца одежде, заросший бородой до самых глаз, с пышными усами, совсем не на испанский манер, я представлял то ещё зрелище. Не для слабонервных испанских сеньорит. Ну, что же, мы друг друга стоили.

Мерседес подняла глаза, и у меня невольно вырвался крик.

— Мерседес!

Она упала, а я бросился к ней, но вовремя вспомнил предупреждение фон Врошека. Миллион мыслей закружился в моей голове, я растерялся, а снизу башни уже слышались звуки преследования. Надо было что-то делать, но что? Мысли метались в голове, как испуганные птицы в тесной клетке. Одна, другая, третья. Все фантастичные и глупые, по большей части. Сорвав с плеча мушкет, я выглянул в окошко башни. Далеко внизу находились люди, собираясь у её подножия.