С путеводителем в руках начал он свою работу за столом, заваленным конвертами, когда раздался стук в обитую зеленым сукном дверь. Элленбери чуть не вскрикнул от страха.

Два серьезных серых глаза смотрели на него в овальное окошечко, выходившее в контору. Выбежав из-за стола, он потянул дверь.

На пороге стояла молодая девушка. На ней было длинное синее пальто; на плечах и на маленькой шляпе сверкали капли дождя, в руке она держала мокрый зонтик. Мистер Элленбери и не заметил, что шел дождь.

Девушка, не двигаясь, смотрела на открытые чемоданы, на пачки денег, на кучи конвертов. Эйлин Риверс никогда не видела столько денег.

— Я пыталась найти вашего клерка, — сказала она. — Дверь была открыта…

В своем стремлении как можно скорее начать работу, Элленбери забыл запереть наружную дверь. Он узнал девушку.

— От Стеббингса, — сказал он, задыхаясь. — Что вам надо?

Эйлин вынула из сумочки конверт. Какие-то контракты, заключенные покойной мисс Элис Гарло, по недосмотру, как объяснил мистер Стеббингс, не попавшие в завещание. Элленбери пытался прочесть письмо и не мог.

— Что-то о контрактах… — проговорил он. — Я займусь этим завтра.

— Мистер Гарло знает, — сказала девушка. — Мы телеграфировали ему сегодня около полудня, он ответил, чтобы мы обратились к вам и подробное сообщение доставили бы ему на дом сегодня вечером.

Элленбери поднял голову.

— Вы идете сейчас к Гарло? — заикаясь, спросил он.

Удивительно было, что она весь день думала об этом визите; что-то влекло ее к Гарло, как действующий вулкан влечет робких людей к своему краю; они содрогаются, но смотрят на кипящую у их ног массу.

— Да, я иду в Парк-Лейн, — сказала Эйлин.

Рассудок Элленбери замер.

Гарло изменил план своей поездки, чтобы встретиться с этой девушкой в Принстоуне; наводил о ней справки. Он объяснял это интересом к ее дяде. Элленбери, по опыту, объяснял иначе — очень хорошенькая девушка… И колесо разума стало быстро вращаться… Конечно, она все расскажет Гарло.

— Моя жена больна… — пробормотал он, — очень больна, она уже двадцать лет не встает с постели. И как это странно — вдруг вы приходите, а она сегодня спрашивала о вас.

— Обо мне? — Эйлин не верила своим ушам. — Но я ее не знаю.

— А она знает вас, знала, когда вы были ребенком, знала вашего отца или мать, я уж не помню. И как странно… Я хотел заехать к Стеббингсу и просить вас… мой автомобиль доставил бы вас назад.

— Поехать к миссис Элленбери сегодня вечером? — с удивлением спросила Эйлин.

Мистер Элленбери кивнул.

— Но я обещала прийти к мистеру Гарло.

— Времени хватит. Уважьте просьбу старика, может быть, не совсем разумную…

Элленбери действительно выглядел старым и жалким.

— А это далеко?

Он рассказал ей дорогу. Что будет потом — он об этом не думал. Он уже заказал себе каюту на пароходе; завтра он должен уехать. Отнять девушку у Гарло, может быть, ее любовника, вот что важно. Эти мысли совсем затуманили его.

— Могу я позвонить мистеру Стеббингсу?

— Я сам сделаю это, — сказал Элленбери почти весело. — А вы можете помочь мне уложить мои чемоданы. Куча денег, и все принадлежит мистеру Гарло. Умнейший человек!

Эйлин забыла, что Элленбери обещал ей позвонить, и вспомнила об этом лишь в автомобиле.

— У меня дома есть телефон, — сказал он.

Скорчившись в углу автомобиля, с чемоданами под ногами, Элленбери болтал о своей жене, а сам думал о сидящей рядом девушке, которая невольно может выдать его.

Они подъезжали к дому, и он приказал шоферу:

— Остановитесь у ворот.

Элленбери сунул в руку шофера три бумажки; шофер, — по-видимому, остался доволен.

— Вы разрешите остановиться у ворот? — обратится Элленбери к девушке. — Мы пройдем по дорожке; моя жена такая нервная, вздрагивает при каждом звуке…

Эйлин не протестовала. Когда они вышли из машины, она предложила донести один из чемоданов. Элленбери согласился.

— Все это принадлежит Гарло, Гарло! — бормотал он. — Это одна из его шуток.

— Что вы подразумеваете?

— Шутки Гарло… трудно объяснить… — Ветер вырывал слова из его речи.

Девушка увидела безобразный, безжизненный дом.

— Левей… Мы войдем через задний ход.

Перед нею было какое-то странное здание; Элленбери сказал, что там помещается топка для оранжереи.

— Теперь две ступеньки вниз.

Но зачем же идти вечером в оранжерею? Он ответил на вопрос, которого она не задала.

— Сейф… спрятать чемоданы… — сказал Элленбери.

Ветер перешел в ураган, блеснула молния — молния в декабре… Элленбери поставил чемоданы на пол и потянул заржавевший замок; дверь со скрипом отворилась.

— Здесь, — сказал он, и Эйлин вошла вслед за ним.

Он зажег крошечную свечку в грязном фонаре, девушка осмотрелась. Это была какая-то кирпичная яма без окон, пол был покрыт золой, битыми цветочными горшками и разным садовым мусором.

— Подождите, я принесу мешки, — сказал Элленбери.

Сердце у него так билось, что он еле дышал; к счастью, Эйлин не видела его лица.

Он вышел, хлопнув дверью, и запер замок. Потом поднялся по ступенькам и побежал к дому.

Ему пришлось немного подождать, пока он настолько успокоился, что смог войти. Элленбери прокрался в переднюю и на цыпочках прошел в свой кабинет. Он промок насквозь и дрожал. Сняв мокрое пальто, Элленбери позвонил. Тотчас же явившаяся горничная была удивлена, увидев его.

— Ступайте в мою комнату, только без шума, и принесите мне сухое платье и белье. Госпоже скажите, что я приду еще не скоро.

Девушка принесла все нужное, предложила чашку чая и вышла.

Элленбери начал переодеваться, как вдруг ему пришла в голову мысль, что переодеваться не надо. Брюки его не были мокрыми, и вокруг ямы было так грязно. Об этой яме он думал в автомобиле. Судьба работала на него.

Он надел халат и взял с полки два тома, которые часто читал, — «Хроника преступлений»; в книгах было много иллюстраций.

Элленбери открыл наугад один из томов.