Эйлин Риверс сделала попытку повидаться со своим родственником. Она вызвала дядю по телефону и спросила, когда она может зайти к нему.

— Зачем? — был нелюбезный ответ.

— Я получила большой счет от обойщика. Помните, вы пожелали повесить новые драпировки, мистер Ингл? Обойщики считают ответственной меня…

— Пришлите мне счет, я уплачу, — прервал он ее.

— Но я не уверена, что все подсчеты правильны, — начала Эйлин.

— Это не имеет значения, — опять перебил девушку Ингл. — Пришлите счет, я заплачу по нему. Доброго утра.

Эйлин с легкой улыбкой повесила трубку, довольная, что в свидании с родственником не будет надобности.

Правда, в жилах ее не было крови, родственной Артуру Инглу. Он был женат на двоюродной сестре ее матери. Эйлин хотелось сообщить этот факт Джиму Карлтону. Когда он пришел к ней вечером, она была очень ему рада, несмотря на то, что он сразу же заявил ей, что его привело не только желание увидеть ее.

Джим пришел расспросить девушку о миссис Гиббинс. Ему хотелось узнать что-нибудь о ее личности, о ее качествах как работницы, о том, охотно ли она исполняла требования, превышавшие ее обязанности уборщицы. Эйлин отвечала точно и обдуманно и, когда допрос кончился, сказала:

— Я не собираюсь расспрашивать, зачем вам все это надо знать, так как уверена, что у вас есть основательные причины для допроса. Но я думаю, что дело уже окончено.

Джим покачал головой.

— Дело об убийстве кончается только тогда, когда убийца схвачен и повешен, — сказал он прямо.

Дрожь прошла по ее телу.

— А это убийство?

— Я думаю, что да, а Элк думает иначе. Даже доктора при следствии разошлись. Есть все-таки отдаленная возможность, что это был несчастный случай, — и, переменив тему, Джим шутливо спросил: — А что же ваш ухажер?

— Мистер Браун? — с улыбкой сказала Эйлин. — Я не знаю, что с ним случилось, после нашего разговора я его почти не видела, хотя он живет здесь.

Визит был обидно короток, хотя ей следовало бы быть довольной этим, так как она принесла домой работу из конторы: мистер Стеббингс готовил свой ежегодный отчет, и работы ей хватит за полночь. Но быстрый уход Карлтона огорчил ее. Эйлин просидела за работой до часу ночи и, чтобы подышать перед сном воздухом, открыла окно и высунулась из него. Небо было ясное, морозное, никакого намека на туман; на улице было как-то особенно мирно и тихо. Она посмотрела вверх и вниз по улице — пустынная мостовая была очень привлекательна. От долгого сидения на одном месте она одеревенела и решила, что часовая прогулка была бы не только желательна, но даже необходима. Надев пальто и шляпу, девушка открыла дверь своей комнаты и тихонько прокралась по лестнице, не желая беспокоить других жильцов.

Спустившись на первую площадку, она испытала сильное удивление. Дверь ее ухажера была раскрыта настежь, сам он сидел в кресле с трубкой в зубах и сонно кивал головой. Но она все-таки, не желая того, разбудила его, и он быстро вскочил.

— Хелло! — крикнул он хриплым спросонья голосом. — Вы уходите?

Она задохнулась от его дерзости.

— Мне тоже хочется прогуляться, — сказал он, с трудом вставая. — Я засиделся сегодня.

— Я иду бросить письмо, — и ей пришлось сделать вид, что она опускает письмо в ящик.

Вернувшись, она промчалась мимо него и почти бегом поднялась по лестнице.

За завтраком Эйлин его не видела, но когда она шла в контору и случайно оглянулась то, к своему неудовольствию, увидела, что он шагает по площади, как будто любуясь архитектурой старого дома…

Эйлин убирала свой письменный стол, собираясь уходить, как вдруг зазвонил звонок мистера Стеббингса. Она взяла записную книжку и карандаш и вошла к нему.

— Нет, нет, не письмо, а вот какая у меня к вам необычная просьба, — сказал мистер Стеббингс, глядя мимо нее. — Необычная, но вполне естественная. Мой давнишний клиент… у его секретаря заболело горло или что-то другое, и он просит, чтобы вы зашли к нему после обеда и принесли ему письма.

— Конечно, мистер Стеббингс, — сказала Эйлин, не понимая, чего он так извиняется.

— Теперь он больше не мой клиент, как я уже вам, кажется, говорил, — продолжал мистер Стеббингс, обращаясь к люстре. — Не думаю, чтобы я хотел снова иметь его своим клиентом. Только…

— Мистер Гарло? — задыхаясь, сказала девушка.

Стеббингс перевел взгляд на нее.

— Да, мистер Гарло, семьсот четыре, Парк-Лейн. Вам это не нравится?

Эйлин покачала головой.

Она колебалась, но в конце концов согласилась.

— Конечно, я пойду! В котором часу?

— Он просил в девять. Я сказал, что это несколько поздно, но он ответил, что у него гости к обеду. Он очень хотел бы, — продолжал мистер Стеббингс, снова переводя глаза на потолок, — чтобы это дело было сохранено в тайне, насколько возможно.

— Какое дело? — с изумлением спросила девушка.

— Не знаю, как будто что-то о содержании какого-то письма, или, может быть, он получил какое-то важное послание, которое оправдывает приглашение специального стенографиста. Конечно, я ему сказал, что он может положиться на вашу скромность… благодарю вас, это все.

Эйлин хотела дать знать Джиму Карлтону, что ей придется целый час провести с глазу на глаз с человеком, перед которым она испытывала ужас, но ей показалось бессмысленным посвящать его во все мелочи своей жизни. Она знала, что Джим не любил Гарло и даже подозревал, что уличное нападение произошло не без его участия. Она не сообщила ему ничего и в девять часов звонила у подъезда дома мистера Гарло.

Эйлин не видела его с тех пор, как он приходил в квартиру дяди. Раз он проехал мимо нее, но только Джим узнал его.

Эйлин хотелось проверить, произведет ли он опять впечатление громадности и могущества или при второй встрече уменьшится до размеров обыкновенного человека.

Она не предполагала, что Гарло сам откроет ей дверь. Он был в черном сюртуке, широкие фалды которого производили впечатление сутаны. Он был торжественен, как дворецкий из герцогского дома, и непринужденно изящен. А прежний трепет?..

Она, не замечая, что делает, медленно покачала головой.