— Какую работу делаете, эвенки?

Ему никто не отвечает. А он опять глаза щурит и опять светло улыбается.

Видят эвенки, человек ладный приехал. Тогда один из них и говорит:

— Этот мужик нам незнакомый. Однако пусть гостем будет.

Другой спрашивает:

— Зачем к нам приехал? Какого рода ты будешь? К худу или добру твой приезд?

Человек отвечает:

— Хочу узнать, отчего эвенки собрались умирать?

Эвенки обиделись:

— Умирать не собирались…

А человек спрашивает:

— А кто у вас на горе сопит? Кому вы такое множество жирных оленей пригнали, горы мяса лосиного припасли?

Эвенки опять обиделись:

— Если о худом спрашиваешь, иди своей дорогой!..

— Я худое пришёл погубить!

Эвенки рассмеялись:

— Когда же комар лося борол? В какие это времена было? Что-то мы не помним!..

А человек говорит:

— Почему у вас память короче утиного носа? Разве вы забыли, что туча комаров даже дедушку медведя заставляет плакать, стадо лосей и оленей загоняет в реку…

Эвенки переглянулись.

Слова того человека услышали волосатые великаны, думают: «Кто это в кучу эвенков собирает, не пошли бы они войной…»

Тогда один волосатый великан крикнул:

— Чей голос я слышу?

От крика волосатого великана с деревьев листья, хвоя и ветки попадали, и стали деревья голые и мёртвые.

Другой волосатый крикнул:

— Чей голос я слышу?

От его крика все эвенки на землю повалились.

А человек тот стоит, лицо у него сердитое, говорит строго:

— Голос ваш слышу, однако силой померяться желаю.

Волосатые великаны расхохотались.

Один сказал:

— Некогда мне тебя, слабосильного, душить, завтра поборюсь с тобой мизинцем левой руки…

Второй волосатый добавляет:

— Некогда мне тебя, слабосильного, душить, завтра поборюсь с тобой мизинцем правой руки…

Эвенки лежат на земле, охваченные страхом.

А человек им говорит:

— Не братья ли вы трусливого зайца? Вставайте, надо работу большую к утру сделать.

Эвенки поднялись, человек их учит:

— Надо яму рыть глубокую, чтоб до дна её путь был такой же, как от земли до неба.

Эвенки послушались того человека. Собралось их со всех стойбищ многое-множество, больше, чем комаров на всей земле.

К восходу солнца вырыли яму, глубиной равную пути от земли до неба. Те, кто стоял на дне, кричали наверх, но их голосов никто не слышал.

Тогда старики сказали тому человеку:

— Зачем ты пришёл к нам? Ты много эвенков в яме сгубил…

А человек стоит, глаза щурит и улыбается ласково:

— Эвенки, соберите со всех чумов кожаные ремни и свяжите их вместе.

Собрали эвенки кожаные ремни, связали в один, а до дна ямы достать не могли, спрашивают человека:

— Как доставать людей будем из ямы?

А человек по-прежнему глаза щурит и ещё ласковей улыбается:

— Возьмите мой поясок, его привяжите, тогда хватит.

Так и сделали. Со дна ямы все эвенки вылезли. Эвенки развязали ремни и унесли в чумы.

Когда взошло солнце, тот человек яму накрыл тонкими жёрдочками, мхом обложил, цветами нарядил, встал на середину над самой ямой и качается.

Проснулись волосатые великаны и закричали:

— Где еда жирная? Почему эвенки непослушные?

От крика волосатых реки вышли из берегов, горы закачались, чумы эвенков развалились.

А человек стоит на жёрдочках и тихонько качается:

— Жду вас, волосатые, чтоб силами померяться!

Волосатые усмехнулись и сказали:

— Надо этого слабосильного раздавить! Иди ты!

— Нет, иди ты! Я не хочу поднимать мизинца!

До полудня волосатые спорили. Тогда тот человек им сказал:

— Оба идите, силы у меня на вас двоих хватит!

Волосатые пошли. Смотрят, человек стоит и земля под ним колышется.

Волосатые спрашивают:

— Что делаешь? Где у тебя лук и стрелы? Какова твоя сила?

Человек отвечает строго:

— Отойдите, видите, силу какую имею, подо мною земля прогибается.

Один великан смеётся:

— Я ногой топну и то шатание земли остановлю!

— Нет, я ногой топну и то шатание земли остановлю! — кричит второй.

Человек, глаза сощурив, хитро отвечает:

— Топайте оба, а колыхание земли вам всё равно не остановить…

Человек отошёл на край ямы, а великаны подошли, топнули и в яму провалились.

Когда до дна долетели, в темноте сцепились, стали драться и до сих пор дерутся.

…Эвенки стали счастливыми.

Оглянулись, а человек тот на красном олене над тайгой летит и путь в тёплую сторону держит.

Эвенки стали просить:

— Живи с нами. Чум тебе поставим из белых шкур оленя.

А человек рукой машет:

— Надо мне в другую тайгу лететь, у всех эвенков побывать.

С той поры много лет прошло, старики часто рассказывают о красном олене и чудесном человеке.

Дети спрашивают стариков:

— Кто был тот человек?

Отвечают старики:

— Сами того не знали… Вот кто был, — и вытаскивают из-за пазухи листок, а на нём изображён человек с большим лбом, с короткими волосами на висках и с острой бородкой цвета жёлтой травы. Сидит он, щурит глаза и ласково-ласково улыбается.

…Вот кто это был!..

Леса поблёкли. Закружились сухие листья, травы повяли, птицы притихли. Стая гусей на юг улетела.

Впереди чёрный гусь летел. Он считал себя самым лучшим гусем на земле. Стая послушно за ним спешила.

Чёрный гусь голову наклонил, на землю посмотрел; мелькали горы, поля, озёра, реки. Чёрный гусь гордо загоготал:

— Смотрите, каков я!

Стая тоже загоготала.

Чёрный гусь стал похваляться:

— Да, я — лучшая птица на свете! Нет меня смелее, нет быстролётнее. Находятся птицы, которые орла хвалят. Ну, что такое орёл? Верно, птица эта суровая, гордая. Однако что эта птица ест? Что? Своих же братьев птиц, мышей поганых, сов вонючих! Нет у орла сердца, в крови клюв у него! Или лебедь! Уж очень уважают его люди: и красив-то он, и ласков-то он, и все любуются им. Какая же это птица, коль служит она людям для забавы? Или утка. Птица ладная, но ведь хозяин озера сделал её обжорой, отяжелела она, жиром заплыла.

Перебрал чёрный гусь всех птиц, лучше себя искал, не нашёл. Ещё громче загоготал. Когда гусиный гогот утих, шум в небе стал слышен. Чёрный гусь сказал:

— Хозяин неба сердится, дождь будет…

Шум опять послышался, чёрный гусь оглянулся. Вслед неслась стая белых птиц. Чёрный гусь засмеялся:

— Пусть догоняют. Я ещё не встречал той птицы, которая бы меня догнать могла.

Чёрный гусь летел быстро, гуси за ним летели, торопились, отстать боялись. Шум слышался близко. Опять оглянулся чёрный гусь, белые птицы были недалеко. Чёрный гусь сильнее взмахнул крыльями, в струнку вытянулся. Гуси совсем заторопились, слабые отставать стали, теряться. Чёрный гусь хохотал, похвалялся:

— Даже ветер отстаёт! Нет на свете птицы быстрее меня.

Вдруг ураган пронёсся над стаей, свист и грохот потряс небо из конца в конец: пронеслась стая огромных белых птиц.

Испугались гуси, камнем попадали вниз.

Чёрный гусь не заметил, как и сам очутился в грязи, в камышах у Зелёного озера. Над озером плыл пух, летели перья. Волоча переломанные крылья, чёрный гусь подполз к болотной кочке, притих. Стая смотрела вслед белым птицам-великанам…

Лежит чёрный гусь возле кочки, слышит слова злые, обидные. Как горячие капли, те слова жгут его гусиное сердце. Белоснежная гусыня, поправляя клювом растрёпанные перья, шепчет в ухо соседке:

— Трус наш вожак, однако, трусливее зайца!

Соседка тихо плачет:

— Жалкий он, общипанный гусак… Взгляни на меня, потеряла я свои красивые перья. Крыло левое у меня совсем облезло… Улетела бы я с серебристыми великанами…

Как стемнело, гуси заснули. Только сторожевой гусь не спал: стоял на одной ноге, вытягивал шею, чутко прислушивался к ночным шорохам.