Когда я проснулся, на пляже не осталось никого, за исключением двух «твердолобых» семейств. Я решил последний раз искупаться. Над моей головой пролетела стая фламинго. На фоне лазурного неба их крылья казались сначала перламутрово-розовыми, потом белыми с черной оторочкой и, наконец, снова розовыми. Мне почудилось, будто я прикоснулся к своему прошлому.

Первые три рецепта — это блюда, которые нам подавали во время ланча после памятной дегустации меда на ферме «Поццо-ди-Мацца». Каждое из них отличалось чистотой вкуса и аромата, которые невозможно было не оценить даже после того, как мы в течение всей первой половины дня буквально топили свои вкусовые окончания в сладком.

Разрезать рыбу вдоль боков и поджарить ее, сохранив весь вытекший сок.

Вынуть семечки из томатов, но не снимать кожуру. Мелко нарезать.

Промыть каперсы водой, откинуть их на дуршлаг и нарезать. Положить макрель на глубокое блюдо, сверху ровным слоем положить томаты и посыпать каперсами. Залить сверху соком макрели и свежевыжатым лимонным соком.

Одно из многих достоинств этого блюда — фантастический, обвораживающий контраст фактур.

Баклажаны вымыть и вырезать сердцевины. Нарезать их соломкой. Положить в дуршлаг и посолить. Оставить на тридцать-сорок минут, после чего тщательно промыть водой. Дать воде стечь и высушить баклажаны.

Жарить в оливковом масле, до тех пор пока они не станут мягкими. Просушить и сбрызнуть белым уксусом.

Нарезать морковь, сельдерей и чеснок и недолго бланшировать их в кипящей подсоленной воде. Смешать с баклажанами.

Посолить, поперчить и оросить оливковым маслом.

С кем бы я ни разговаривал, никто никогда не слышал про такое блюдо. Но оно существует, и вот его рецепт.

Очистить картофель и нарезать его кубиками. Очистить перец от семян и нарезать его соломкой. Очистить и нарезать ломтиками чеснок. Положить все в глубокую сковороду и тщательно перемешать. Добавить белое вино и полить оливковым маслом.

Тушить на маленьком огне, периодически помешивая, чтобы овощи не пригорели, до тех пор пока картошка и перец не станут мягкими.

Посолить, поперчить и подать к столу.

Это не то миндальное мороженое, которым наслаждался в Ното, но по вкусу оно очень похоже на него.

Недолго вымачивать миндаль в горячей воде, после чего тщательно высушить его.

В кастрюле осторожно нагреть на маленьком огне 150 г миндаля, так чтобы из него выделилось масло, а его цвет не изменился. Измельчить его в ступке. (Можно использовать кухонный комбайн, но осторожно, чтобы миндаль не превратился в жидкость.) Смешать небольшое количество сливок с миндалем.

Взбить желтки с сахарным песком в кастрюле до получения бледной и пенистой массы, медленно влить в нее оставшиеся сливки и добавить смесь миндаля со сливками и ванильную эссенцию. Поставить кастрюлю на водяную баню и нагревать при перемешивании на медленном огне до того, как она начнет густеть (не доводить до кипения!). Снять с огня и охладить.

Нарезать оставшийся миндаль полосками и обжаривать их до тех пор, пока они не станут коричневыми и хрустящими.

Делайте мороженое в соответствии с инструкцией, приложенной к вашей машине для изготовления этого лакомства.

Обжаренным миндалем можно посыпать готовое мороженое перед подачей на стол либо смешать его с массой в процессе перемешивания мороженого.

Я с легкостью уехал из Сакколино, двигаясь в глубь острова от прибрежных равнин и поднимаясь на плодородные плато, где были поля, ограниченные аккуратными белыми стенами, заросли пенистых олив и редкие лохматые деревья цератонии стручковой. Это был упорядоченный ландшафт, более богатый, чем места вблизи Кальтаниссетты и Виллальбы, но столь же пустынный. Мне казалось, что здесь гораздо больше коров, чем людей. Во всяком случае, кроме них, я не видел никаких животных и посевов.

Солнце взмыло доверха. Я никуда не торопился. Время от времени до меня долетал то запах коровьего навоза, то своеобразный аромат дикого фенхеля, то какой-то незнакомый сладковатый запах, который я не мог идентифицировать. Моя тень бежала впереди меня по дороге, и в целом жизнь радовала.

За исключением отсутствия обеда, разумеется.

Это был очередной день, когда я не лучшим образом спланировал свой маршрут. Моя страсть к езде по окружным дорогам не учитывала расположения не только сицилийских центров гастрономического совершенства, но вообще чего бы то ни было гастрономического. Разумеется, будь я более опытным и предусмотрительным путешественником, то заранее запасся чем-нибудь съестным — салями, хлебом, сыром, фруктами, но мне это почему-то не пришло в голову. Я решил, что отыщу где-нибудь поесть по дороге, и, как выяснилось, поступил опрометчиво.

Прежде всего, на моем пути не встретилось не только городов, но даже деревень. Я проехал мимо какой-то странной фермы, похожей на маленькую крепость, большинство построек которой при ближайшем рассмотрении оказались необитаемыми. С присущей мне нерешительностью, которую я сам воспринимал как проявление хороших манер, я подумал, что невежливо врываться в один из тех немногих домов, в которых живут люди, и потребовать, чтобы меня накормили.

Мне удалось разыскать какой-то отель с рестораном, и я устремился в него, но лишь для того, чтобы получить от ворот поворот: стоявшая у дверей какая-то старая склочница выпроводила меня с видом вдовствующей герцогини, у которой бродяга попросил денег. Так что мне пришлось довольствоваться воспоминаниями о последней трапезе в Сакколино, когда мой изобретательный друг Фульвио потчевал меня своими экзотическими кушаньями — омлетом со шпинатом и томатами, макаронами пене с копченым сыром «Скаморца», с сырыми томатами и чили и телячьим эскалопом с большим количеством неуместных семян фенхеля, — и предвкушением предстоящего мне обет. Сказать по совести, это временное воздержание не должно было причинить моей фигуре никакого вреда. Речь шла скорее о нравственных страданиях, чем о физических. Последний раз я действительно голодал году в восьмидесятом.

И вот я буквально влетел в Модику.

Проведя несколько дней на возвышенности, в окружении бескрайних и живописных плоских ландшафтов, я испытал довольно сильный шок, когда стал стремительно спускаться (мне показалось — прямо в центр земли!) по убегавшей вниз дороге. То там, то тут мое зрение выхватывало разрозненные виды города, но я не был готов к восприятию всей картины. У меня родилось такое чувство, будто я попал в недра какой-то потерянной цивилизации, до сих пор пребывающей в состоянии расцвета.

На самом деле существовали две Модики: Верхняя — на вершине, над ущельем, которую я никогда по-настоящему не изучал, и Нижняя — в самом ущелье, куда вела дорога и которая сразу же покорила меня. Как и почти весь регион, эта часть города практически заново отстроена после разрушительного землетрясения 1693 года. Должно быть, восстановление шло очень быстро, результатом чего стала весьма привлекательная однородность. Я уже признавался, что барокко нельзя назвать моим любимым архитектурным стилем, но здешние здания в этом стиле отличались элегантностью и привлекательностью. Архитектура, скрывавшаяся под всеми украшениями, завитками и орнаментами, имела строгие классические пропорции и производила впечатление уравновешенности, противостоящей всеобщему легкомыслию.