«Всем, кто здесь сидит! Вы — отстой! Я — уже на свободе!!! А вы — БЫДЛО!!!»
Затем еще одну:
«Пишит добрай паринь из сила Кристово. Гы. Сежу за хуллегансво. Съил усю копусту в забигаловки на Севернай. Гы».
Но больше всего меня поразил вот этот опус:
Я долго осмысливал этот бред, пробежал взглядом по остальным надписям, ничего особенного не представляющим, и принялся за дело. Вскоре я с гордостью смотрел на собственное произведение искусства. Надпись на стене, чуть ниже «Крысовой», гласила:
Ну насчет последнего самонадеянно, но дед сказал, чтобы я ни с чем не возвращался. И не вернусь! Тьфу ты, в смысле обязательно поступлю… Так, может, еще чего накалякать? О, нарисую ту высокомерную эльфийку-магичку! И я с энтузиазмом принялся за дело…
Через полчаса ложка, которой я все это вырисовывал, сломалась. Дух леса! О, как нуждаюсь я в твоей тени!
— Всего хорошего! — гоготнул мне вслед стражник.
Я поднялся из пыли и попытался отряхнуть безнадежно испорченную одежду. Ну и? Что мне делать теперь? Идти к доверенному в таком виде? Сам грязный, одежда тоже, все тело чешется… Брр!!! Как же я ненавижу города! Как же хорошо было в лесу, дома!
Я с тоской оглянулся. Смеркалось. Да, к доверенному идти сейчас не стоит, хоть и сохранилась у меня бумага, но… И что делать? Лучше бы меня утром выпустили, честное слово! Один, в незнакомом городе, в котором полным-полно различной шушеры, без оружия, без денег. А может, это и к лучшему, без ни-че-го! Что ж, остается одно — найти какую-нибудь нору. Например, парк — в нем деревья, и нет людей, и можно отдохнуть.
Городской парк я нашел через полчаса. Рад был неимоверно. До тех пор, пока не понял, что людей полно и там. Дело в том, что я заприметил весьма уютною скамеечку под раскидистым деревом там меня никто бы не заметил — и направился к ней по кратчайшей дороге. Вот и наткнулся на группу людей, состоящую из четверых дюжих парней и одной девушки. Как заметил в сумерках и отдаленных отблесках магических фонарей, одеты все были бедно. И все вооружены. У парней по ножу в одной руке, а в другой… У самого высокого — плеть, у другого — дубинка, а у двоих последних по кастету. Конец!.. Девушке в смысле. Меня-то никто еще не заметил.
Ведь не попрусь же я как дурак ее спасать? Верно? Нет, ну верно?
Мои мучительные измышления прервал возглас девушки:
— Да вы всего лишь слизняки под моими ногами, даже на уродов не тянете, ублюдки косорогие! Да что б вам всем подохнуть в канаве!!! Да мой отец вам за то, что вы хоть пальцем меня тронете, бошки размозжит! Вы что, решили пойти против самого главы южного квартала?
От ее презрительного шипения по спине у меня пробежали мурашки, и все сомнения разом покинули мой усталый мозг.
А девица профессиональным жестом извлекла из-под подола юбки пару ножичков. Атмосфера накалялась.
— Да что мы тремся, братва? Кто узнает? Оприходуем эту цыпочку — и в кусты на вечное погребение! — опомнился один, и все его поддержали.
О-о-о, а дела-то сурьезные… И чего эта дура не бежит? Никто не станет ей помогать, даже я. Хотя… с одной стороны, пройти мимо — дело аморальное. А с другой…
Ну на кой мне она сдалась? У меня и так проблемы! И недели не прошло, а уже как бомж скитаюсь по Ванарине. Значит, так: сейчас берем и обходим это место самой длинной дорогой! И-и-и… медленно разворачиваемся и тихо-тихо… За спиной раздался звон стали, сдавленный вопль одного из нападающих, еще один, звон стали… А в следующий момент мне пришлось резво уклоняться от летевшего в мою сторону ножа. Замечательно! Меня заметили…
— Эй, Гвоздь, что за сопляк? Он же на нас донесет! Глуши его!!! — И вся четверка, позабыв о девушке, накинулась на меня…
— Шухер, братва, стража!!! — Из кустов вылез какой-то шустрик и тут же куда-то убежал.
Братву смело разом. Я остался один на один со «спасенной».
— За мной должок! — тоном, полным превосходства, объявила она. — Понадобится помощь, приходи в южный квартал, в таверну «Пьяная ночь», спроси Селирну. Скажешь, чё с добром, помогу, чем смогу! — И растаяла в наступившей темноте.
Я перевел дух. Нет, мои нервы такого не выдерживают! Ничего эта разбойница мне не должна! Скамеечка, ты где? Надо отдохнуть…
— Стой на месте, не двигайся, если не хочешь получить болт в спину!!!
Проклятие! Стража!
— Так-так-так, кто тут у нас? Ба, да это сегодняшний, только что вышедший! Ай-ай-ай! Рецидив, значит?
— Да что вы? Какой рецидив? — попытался возмутиться я, не представляя, как я мог столкнуться в огромном городе с одним и тем же патрулем дважды.
— А это что? Хочешь сказать, не ты только что бросил? — ткнув на валяющееся на земле оружие, оскалился стражник. — За рецидив прибавим еще денечек, а за попытку обмана еще! Посидишь пять дней, начиная с завтрашнего!!!
Что?! Нет, нет!!! Мне же останется всего один день для поступления в ШМИ!!!
«А эльфиечка-то ничего!»
Я посмотрел на недорисованную магичку. Затем на вновь выданную ложку. И приступил к новым художествам…
— Последний день остался. Наконец-то! — тяжело вздохнул Дион, окинув усталым взглядом пустой приемный холл.
Сейчас была его очередь дежурить, перед ним же на посту находилась Нэвэрианэ, и именно ее огненному нраву стоило выразить благодарность за пустой холл. Испытания для желающих поступить в ШМИ были предельно просты. Претендент должен был всего лишь пройти через установленную посреди холла арку, определяющую уровень силы. Если средний — то уже можно. Некоторым, у кого побольше денег, даже удавалось с малым даром пройти. Но не в этом году. Как ни странно, архимагистр на этот раз запретил все возможные обходные пути первого правила принятия в учебное заведение. Связывал он это с увеличением активности магических аномалий на территории королевства. Да, в этом году новый набор будет весьма сильный. Заслышав о строгости отбора, даже те, у кого средний дар, не спешили поступать.
Алхимик зевнул и вновь огляделся по сторонам. Было еще одно: возможный ученик должен был продемонстрировать свою платежеспособность, показав наличные, то есть благотворительностью ШМИ не занималась. Результат — ученики были все сплошь богатые да благородные. Дион вновь зевнул и достал из кармана мантии (все маги, по крайней мере, в пределах ШМИ должны были носить мантии) книжицу и углубился в чтение.
