— Делайте, как Бог повелел и никого не подпускайте к дверям! — распорядился Антриг. Голос его звучал как-то заносчиво и самоуверенно, но Джоанна заметила, что на его лице заблестели капельки пота. Кажется, еще магистр Магус говаривал, что Виндроуз запросто сможет выдать себя за самого авторитетного знатока в какой угодно области. Антриг же продолжал, — и слушайтесь моего слуги, как меня самого. Во всяком случае, до тех пор, покуда я не выйду обратно, — с этими словами чародей направился к церкви. Притихшие люди смотрели ему вслед.

— Лжец! — раздался вдруг пронзительный голос. Едва только нога Антрига коснулась первой ступени, ведущей в храм, как его двери распахнулись. И тотчас же Джоанна почувствовала резкий запах разложения. Он был настолько силен, что все поспешно зажали носы. Навстречу Антригу рванулась какая-то темная фигура. Причем человек этот нетвердо держался на ногах, шатаясь на ходу.

— Уйди с дороги, отец Дел! — тихо, но твердо сказал Виндроуз.

— Шарлатан! Мошенник! — завопил старик безумным голосом.

На священника было страшно смотреть — кожа да кости, только глаза сверкают, как два фонарика. Джоанна с ужасом подумала, ел ли этот старик вообще после прихода сюда Бога Мертвых. Девушке показалось, что запах этот исходит как раз от Дела…

— Но я такой же, как и ты, слуга Великого Безымянного, — успокаивающе заговорил Антриг, — ты ведь уже даже не Дел! А Он послал за мной, и Он вызвал меня, и я пришел, повинуясь его зову!

— Врешь ты все! Ты проходимец! — отец Дел стал спускаться навстречу Антригу, угрожающе размахивая длинным дубовым шестом с укрепленным на его конце заточенным куском железа, — да, он действительно послал за тобой — ему просто было выгодно, чтобы ты сюда пришел! Ведь все в конце концов приходят к нему! Он все видит, все знает, ничто не способно скрыться от него! Он волшебник! Он сказал, что свет проходит через твое тело, но не так, как через других людей. Ты не такой, как все! он сказал, что ты лжец! — тут Дел замахнулся дубиной уже прицельно. Снова пахнуло запахом мертвечины, и Джоанна поспешно зажала нос.

Антриг даже не шелохнулся, зато крестьяне нервно принялись потрясать своим оружием. Джоанна даже не знала, что делать: если бежать к Антригу, то может случиться что-нибудь непредвиденное. Но и стоять опасно.

— Он чует твой рассудок! — заверещал безумный священник, — твой и еще одной девки! Ведь вы хотите его уничтожить! Но он все равно получит вашу плоть!

Вдруг кто-то сзади схватил Джоанну за руку и принялся выкручивать ее. Девушка, даже не видя врага, изо всех сил ударила его каблуком по колену. Хватка ослабла. Джоанна, не теряя больше времени, рванулась вперед, взбегая по крутым кирпичным ступенькам церкви. В этот самый момент Антриг резко швырнул свой факел прямо в лицо сумасшедшему Делу и выхватил из его рук дубину. Люди Петтина волной хлынули на ступени, и общий гул голосов на мгновенье заглушил нечеловеческий вопль Дела.

Все еще сжимая дубовый шест с куском железа на конце, Антриг толкнул Джоанну вперед, в темный провал дверей церкви и направился за нею вслед. В следующий момент тяжелые двери с лязгом захлопнулись за ними.

— Подержи-ка вот это!

Тихий голос Антрига прозвучал, как щелчок кнута в мертвой тишине. Джоанна, которую мутило от нестерпимой вони, с трудом поняла смысл сказанного. Но она слегка подрагивающей рукой приняла-таки из рук Антрига факел и дубовый шест, хотя ее слух инстинктивно цеплялся за раздававшийся снаружи лязг засовов — крестьяне запирали за ними двери на замки, чтобы было надежнее, чтобы они не смогли вырваться. Но Антриг, не обращая на это никакого внимания, деловито встал на колени и принялся чертить на каменном полу большой круг мела, который он достал из кармана. Круг получался довольно правильным — должно быть, Виндроуз практиковался в таких художествах, подумала Джоанна, немного успокаиваясь. В церкви было не слишком светло, но зато теплее, чем снаружи.

Девушка поняла, что эта церковь была просто наполнена особым злом, с которым ей до сих пор не приходилось сталкиваться. Этим злом дышала темнота, о ней напоминала отвратительная вонь, которая словно пропитала каменные стены и поддерживавшие потолок столбы. Даже пламя факела горело не в полную силу из-за большой плотности зла. Теперь Джоанна уже понимала, почему крестьяне были объяты таким ужасом.

Антриг принялся обводить контуры круга, и постукивание мела о гранитные плиты пола вывело девушку из состояния оцепенения. Джоанна невольно залюбовалась поддерживавшими потолочный свод колоннами — они были все покрыты резьбой, и ни один столб не был копией другого. Вдруг ее руки задрожали — факел подозрительно зашипел. Потом раздался скрип

— это было уже знакомо, так скрипел кожаный пояс Антрига, который все еще ползал по полу. Он уже нарисовал вокруг них второй, внешний круг. И теперь в этом круге он старательно вычерчивал пятиконечную звезду. Джоанна знала про такие штучки достаточно, и потому поняла, что ни в коем случае нельзя переступать пределы внешнего круга.

И тут началось… Где-то за дальним рядом колонн почудилось какое-то движение.

Вдруг раздался какой-то хруст, напоминавший хруст ломаемой фанеры, но только более тихий. А потом еще сильнее пахнуло гнилью и повеяло каким-то могильным холодом. Джоанне показалось, что однажды она уже чуяла подобный запах — когда пробиралась по Пустоте. Только без паники, несколько раз повторяла она себе, стараясь дышать ровно и глубоко, не давая сердцу биться и провоцировать себя на страх. Ведь если страх все-таки захлестнет сознание, то тогда захочется бежать, а бежать здесь некуда. Этот могильный холод словно въедался под кожу, даже дышать, и то было холодно. Шевелиться не хотелось вовсе, нападала какая-то вялость. Джоанна подумала, что это даже лучше, потому что она не сможет визжать, если что.

Наконец Антриг поднялся, на его лице блестел пот. Он молча принял из рук Джоанны факел и дубовый шест. Наконец он сказал совершенно спокойно:

— Джоанна, сядь там, где ты стоишь. Закрой лицо ладонями. Заткни уши. Я думаю, что мне придется ударить первым. Но только прошу тебя — не двигайся с места! И ничего не бойся!

Джоанна даже не стала вытягивать из него никаких подробностей. Она поспешно плюхнулась на колени, прижала к животу свою самую большую драгоценность — кошелек, в котором, как известно, лежала та самая дискета, — и обхватила голову руками, как рекомендовали делать в случае ядерного взрыва на занятиях по гражданской обороне. Антриг же тихо положил все еще горящий факел рядом на пол и выжидательно встал, сжимая в руках шест с железным наконечником. Кстати, он засучил почти до колен свою мантию, и Джоанна, глядя на медные пряжки его башмаков, почувствовала себя несколько увереннее. Вдруг ей захотелось превратиться во что-то маленькое и не видеть, не слышать всего этого кошмара, не ощущать его запаха.

И вдруг где-то в темноте, за колоннами, что-то стукнуло об пол.

Впрочем, это мог быть удар о стенку или о какой-то другой достаточно твердый предмет. Затем еще несколько осторожных стуков, и вдруг раздался такой жуткий удар, точно в пол ударила молния. Затем эти удары стали раздаваться все быстрее и быстрее. Джоанна повторяла себе, что это всего лишь звуки, и ничего больше. Ведь сколько до сих пор еще неизученных природных явлений! Но руки ее дрожали все сильнее, она еле подавляла в себе страстное желание закричать. Но она упорно повторяла, что это просто шум, потому что что-то должно шуметь, подобно тому, как бывает темно из-за поворота земного шара. И запах потому, что абсолютно без запахов воздух никогда не бывает…

Но нет. Нет!

Что-то пронеслось мимо в воздухе, поблескивая. Металл, возможно, добросовестно начищенная медь, подумала Джоанна, глядя краем глаза за происходящим. И Антриг ударил шестом прямо по этой вспышке, отбрасывая ее к ближней колонне. И тут Джоанна поняла, что это такое было — это была купель для крещения. А Антриг уже ловко отбивал следующий заряд — каменную глыбу, которая оказалась отбитой головой статуи херувима. Следующий «снаряд» прилетел быстро, теперь он был направлен ниже, чтобы поразить лодыжку Виндроуза. Джоанна, видя приближающийся быстро предмет, сжала зубы, чтобы не закричать. Но все оказалось нормально — Антриг отбил и эту атаку. Джоанна подумала, что это начинает напоминать крикет или бейсбол. Только это вот была смертельная игра, в которой ставка — жизнь. Но в следующий момент что-то ударило Виндроуза в грудь — до девушки донесся его сдавленный стон.