Ночная смена уже ушла спать, дневная ещё не вернулась, но в информатории уже не было свободных мест. Гедимин остановился на пороге, выглядывая среди играющих за телекомпами кого-нибудь знакомого, когда его хлопнули по плечам сразу с двух сторон.

— Джед! — Кенен ухмылялся так широко, что видно было не только передние зубы — он будто старался открыть рот пошире. — И ты крадёшься на цыпочках?! Э-эй, Ураниум-Сити! Видите, кто вернулся?!

— Уран и торий, — выдохнул Хольгер, крепко обнимая Гедимина. — Живой и на своих ногах? Вот это хорошая новость!

— А то, — их двоих сгрёб в охапку Линкен. — Атомщика не берут даже эа-клетки!

— Пойду за Лилит, — Кенен попытался проскочить мимо сарматов на лестницу, но Гедимин, высвободив руку, поймал его на бегу.

— Я… сам к ней зайду, — выдохнул он, потирая помятые рёбра. — Сейчас к тебе есть дело.

— Хе, — Линкен хлопнул Гедимина по плечу. — Прежний атомщик! Рад, что твои мозги целы. Пойдём к окну, поговорим спокойно.

Они вышли на лестничную площадку. В окно били красно-жёлтые лучи — солнце уже коснулось горизонта, но до темноты ещё было далеко.

— Хорошо, что вы все целы, — сказал Гедимин, глядя на сарматов; от смущения его веки дрожали, но он старался не отводить взгляд. «А мог так глупо сдохнуть,» — подумал он и сердито сощурился. «Думать надо, Гедимин. Думать.»

— Нам-то что, — хмыкнул Хольгер. — Хорошо, Линкен не пытался подорвать карантинный барак. Тут и ему было понятно, что это дурь. Мы в самом деле хотели приходить к тебе каждый день — все три недели, не только первую. Но с медиками не договоришься.

— Болваны, — сузил глаза Линкен. — Ясно же было, что ты не заражён! Алексея выпустили неделю назад, остальных — ещё раньше. Что они надеялись увидеть?!

— Что-то новое произошло в городе? — Гедимин, вспомнив о брошюре, достал её и показал сарматам. — Странные макаки появились в форте. Рассказывают про мертвеца, отводящего бомбы, и про жизнь без тела. Давно они тут?

— Нового — ничего, — отозвался Хольгер. — Ничего не построили и не разрушили. Твои механизмы я остановил ещё седьмого, найдёшь их в целости и сохранности. А эти макаки тут уже третий день. Это какая-то из церковных организаций Атлантиса. Ищут новых прихожан, как это у них называется. Новых последователей. Видимо, дела у них плохи, если они добрались до комков слизи, лишённых души.

— Саскатунские братья, — хмыкнул Кенен, листая брошюру. — Да, так и есть, — братья-субботники из Саскатуна. Ветвь христианства, если на Энцеладе об этом культе слышали.

«Энцелад,» — Гедимин довольно усмехнулся — даже старая и надоевшая шутка сейчас радовала его. «Сколько странных вещей знает и помнит Кенен Маккензи…»

— Какая-нибудь польза от них может быть? — спросил он. Кенен ухмыльнулся.

— Ни малейшей, Джед. Разве что ты интересуешься местными культами. И их угрозы, и их помощь на девяносто девять процентов мнимые. И они точно ничего не знают об обогащении урана.

— Ну и на Плутон их, — скривился Линкен. — Гедимин, ты помнишь о поправке к закону да Косты? Её всё-таки приняли. С территорий пока не выпускают, но внутри них можно летать как угодно. На Летние полёты к нам собираются сарматы изо всех канадских городов. Я уже списался кое с кем, — будет весело.

Гедимин хмыкнул. «Отойти подальше или помочь с реагентами? Знаю я их веселье…»

— Я бы выбрался к Крониону, — сказал он, с надеждой глядя на Линкена. Тот развёл руками.

— В пределах одного континента, атомщик. Не дальше. И то по разрешению охраны.

— Досадно, — буркнул Гедимин, ненадолго задумываясь.

Кенен оглянулся на лестницу и тронул ремонтника за руку.

— Эй, Джед, чего ты от меня хотел? Я немного занят сейчас…

— Да, — опомнился Гедимин. — Обогатительный комбинат, пока ещё работал, зарывал отходы в специальных шахтах. Хочу найти одну из них, чем дальше от охраны, тем лучше. Поищи кого-нибудь, кто имел к ним отношение. Пусть покажет дорогу.

Кенен мигнул и наклонил голову, оценивающе глядя на ремонтника.

— Вот как… Знать не хочу, на кой чёрт эта шахта тебе сдалась, но… Не думаю, что такое место покажут бесплатно.

— Опять за своё, — покачал головой Линкен. — Вот макака…

— Эй! Я даже не намекал на свою долю! — возмущённо посмотрел на него Кенен. — Мы с Гедимином друзья. Но за других сарматов я не отвечаю. Хорошо, Джед, я буду искать. Мне с ним поговорить или ты сам?

— Вместе, — сказал Гедимин.

Хольгер задумчиво сощурился на закатный свет.

— Интересно, какую пользу можно извлечь из хвостохранилища? Урана там уже нет…

— Есть одна мысль, — отозвался Гедимин. — Небезопасно, но если получится… От помощи химика я не откажусь.

Густые кусты, уже покрывающиеся листьями и обсыпающие всё вокруг жёлтой пыльцой, подступали к самой воде; тут было неудобное место для купания — камни, покрытые илом, обрывались вертикально вниз на два метра, ещё шаг — и даже сарматы уходили под воду с головой. Было ещё слишком холодно, и охранники к воде не подходили, более удобное место с пологим спуском заняли выходцы со спутников Юпитера, — Гедимин видел за кустами их синевато-серые спины в тёмных волнах. Самцы плавали в подштанниках, самки, кроме выделительной системы, прикрыли ещё и грудь, и сармат досадливо щурился, глядя на белые полосы поперёк их спин. «Их кожа красиво смотрится в тёмно-синей воде. А эти тряпки — нет,» — думал он.

Он остановился, осторожно раздвинул кусты и подошёл к воде. Линкен протиснулся вслед за ним и встал рядом.

— Гедимин, проясни один вопрос, — сказал он, озадаченно хмыкнув. — Как ты собираешься выменять на горсть цацек анализатор косморазведки?

Ремонтник пожал плечами. Два кармана его комбинезона оттопыривались от насыпанных туда значков — самых простых, из галтованного щебня, обрезков толстой проволоки и сгоревших микросхем.

— Я не вникал, — отозвался он, разглядывая одну из цацек. — Но у Кенена есть какой-то план. Длинная сложная цепочка с участием подержанного глайдера и, кажется, ящика виски. Моё участие в ней ограничивается горстью значков.

Он снова посмотрел на купающихся самок. Они перевернулись на спину и теперь покачивались на воде, раскинув руки. Гедимин мечтательно сощурился — ему тоже нравилось так делать, но учёба и эксперименты оставляли мало времени на купание.

— Эй, — Линкен тронул его за плечо; обернувшись, Гедимин увидел, что его лицо странно искривилось. — Куда ты там смотришь?

— Кожа самок с Ганимеда красиво смотрится в тёмной воде, — сказал ремонтник. — Интересное сочетание цветов.

— И только? — недоверчиво хмыкнул Линкен, пристально глядя на сармата. — Твоя реакция этим ограничивается?

Гедимин пожал плечами.

— Наверное, антимутаген сработал.

— Это хорошо, — ухмыльнулся Линкен, крепко сжимая его плечо. — Я не хотел увидеть, как ты превращаешься в животное. Пусть макаки оставят свои порядки для себя. Эй! Кенен!

— Добрый вечер, — выдохнул Кенен Маккензи, раздвинув кусты. — Спускайся, Вацлав. Джед и Лиск уже заждались. Заставлять партнёров ждать — нехорошо для сделки, верно? Иди к нам.

Незнакомый сармат в униформе фрилосинтезирующего комбината спустился по берегу, придерживаясь одной рукой за куст, и остановился в полушаге от Гедимина. Взглянув на Линкена, он едва заметно вздрогнул и подозрительно сощурился.

— А… он тоже будет здесь?

Линкен криво усмехнулся.

— Ты хотел сказать — «псих с динамитом», а?

— Тише! — Кенен вскинул руки. — Мы не для этого собрались. Гедимин, это Вацлав Хойд, и он знает то, что тебе нужно.

Сармат с комбината смерил ремонтника подозрительным взглядом.

— Ага, — кивнул он. — Где мои диски и пилки?

— Один диск и одна пилка, — ровным голосом сказал Гедимин. — Так мы договорились. Дай ему карту, Кенен.

— Как я дорожу нашей дружбой, Джед… — покачал головой учётчик, доставая из кармана смарт и тыкая в кнопки. Голографический экран развернулся, показывая очертания северного берега Атабаски и лесного массива за ним.