— Я же говорил — мы идём по графику, — довольно хмыкнул Линкен, заметив обрадованную усмешку Гедимина. — С тех пор, как нам перестали мешать. Сегодня осваивайся. Можешь посмотреть вон те участки, их собирали без тебя.

— На центрифугах готов первый контейнер гексафторида, — сообщил Хольгер. — Там надеются, что мы скоро закончим, и можно будет провести испытания.

Гедимин усмехнулся и кивнул. «Здесь всё исправно,» — думал он, глядя на цех. «С механизмами проще, чем с существами. Сразу видно, что повреждено. Да, исправно… Но проверить не помешает.»

… - А что вышло с Цетегом? — спросил Гедимин, откладывая в сторону опустевший контейнер из-под Би-плазмы. Группа инженеров собралась на пустой галерее; монтажники, обычно разбредающиеся с контейнерами по коридору, держались поблизости, и некоторые откровенно подслушивали.

— Он — ценный свидетель для макак, — пожал плечами Линкен. — Они держат его при себе, где-то в форте. Его место в бараке уже занято. Интересно, его переведут на другое или расстреляют?

— Негодный сармат, — буркнул Гедимин. — На эа-мутацию его проверяли?

— Хе… Если бы все ублюдки были эа-мутантами… — Лилит выразительно хмыкнула. — Говорят, ему платили по двадцать койнов за удачную диверсию. На что такое он их тратил?..

— А что с макаками? На заводе с ними многие поговорили бы, — напомнил Гедимин без особой надежды на устраивающий его ответ. «Обычаи макак,» — он досадливо сощурился. «В этот раз получилось их использовать. Но разбираться в них трудно.»

— Их забрали федералы. Как будто вышли через них на кого-то из менеджеров, — Линкен снова пожал плечами. — В сети пишут, что «Вирм» заплатил кому-то, чтобы устроили беспорядки на территориях и выжили оттуда «Вестингауз». Не понимаю, чем они здесь мешают друг другу…

За перекрестком двух галерей послышался звук открывающейся двери, а за ним — недовольный голос. Гедимин удивлённо мигнул и сделал шаг к перекрёстку. Сарматы переглянулись.

— Кенен? Какая комета его сюда занесла?! — Линкен жестом попросил монтажников расступиться. На галерею, поправляя манжету белой рубашки, вышел учётчик.

— И ничего смешного, — сказал он, покосившись на зафыркавших сарматов. — Я не работаю с железом и смазкой. И надеюсь, что впредь мне не придётся ходить через цеха. Груда железа, вываленная посреди чистого коридора… А, Гедимин! Тебя выписали?

— Как видишь, — отозвался ремонтник, переступая через рельс и медленно приближаясь к Кенену. — А ты что здесь делаешь?

— Работаю, — усмехнулся учётчик. — Странно вышло, что мы пересеклись. Кабинет учёта и контроля — в главном корпусе, в стороне от цехов. Меня перевели сюда, как ценного специалиста. Похожая история, верно?

Гедимин мигнул.

— Ты никогда не хотел работать с ураном, — сказал он, разглядывая нелепый человеческий наряд, надетый на Кенена. Серебряные браслеты прижимали рукава костюма к телу, добавляя сходства с Саргоном на его последних выступлениях.

— И, как я надеюсь, мне не придётся, — широко ухмыльнулся Кенен. — Мне не приносят уран, Дже… Гедимин. Только цифры. Они, как правило, не радиоактивны. Ты не мог бы отойти? Я бы поболтал ещё, но дела не ждут.

Линкен громко хмыкнул, и учётчик едва заметно вздрогнул.

— Маккензи, ты ничего не забыл?

Кенен посмотрел вперёд, на Гедимина, по-прежнему преграждавшего ему дорогу, и нервно сглотнул.

— Я полагал, у нас нет причин для ссор. Мы разъяснили спорный вопрос, пока Гедимин лежал в госпитале. К тому же я помог вам в этой истории с диверсантами, разве нет? Мне казалось, этого достаточно, чтобы забыть все недоразумения.

Сарматы, переглянувшись, посмотрели на Гедимина. Тот, задумавшись на секунду, кивнул и шагнул в сторону.

— Ты помог. Но не ходи тут слишком часто.

Кенен облегчённо вздохнул и пошёл дальше — медленно, как по тонкому озёрному льду.

— Как только из моего коридора уберут кучу железа, у меня не будет ни одной причины сюда заходить. Можешь не сомневаться! — сказал он, обернувшись на секунду, и ускорил шаг. Гедимин только успел удивлённо мигнуть, как учётчик мелькнул на дальнем конце коридора и скрылся за поворотом.

— От него в самом деле была польза, — пожал плечами Хольгер. — Некоторые вещи у него получаются лучше, чем у нас.

— Так его взяли на завод, — протянула Лилит, переглядываясь с Линкеном. — Значит, переедет в наш барак. А раз наш этаж почти пустой… Гедимин, ты снова будешь жить рядом с ним.

Ремонтник фыркнул.

— Я - нет. Лилит из своей комнаты не съедет, Хольгер — тоже, а комендантом его не сделают.

…Галерея, ведущая к главному корпусу завода, не закрывалась даже ночью — центрифуги работали безостановочно; Гедимин выбрался к ним немного позже обычного и задержался до полдвенадцатого, но никто не пытался прогнать его в барак. Когда вместе со стремительно вращающимися колоннами начали рябить статичные стены, сармат встряхнулся и ушёл с галереи.

В бараке было тихо — ночная смена уже приступила к работе, утренняя легла спать, дневная разошлась по городу. Гедимин вернулся на первый этаж и хотел войти в комнату, но боковым зрением увидел что-то необычное и остановился. Шестая комната на этаже, обычно закрытая, была приоткрыта, и из проёма падал свет, и доносилось щёлканье клавиш. Гедимин хмыкнул. Перещёлк прекратился, и дверь прикрыли плотнее. Пожав плечами, сармат развернулся и ушёл к себе. Его ждала почти готовая модель АЭС и сны о способах использования урана — странные, путаные и нелогичные, но всё же приятные.

Пять тысяч тонких колонн-центрифуг непрерывно вращались — так быстро, что стороннему глазу их движение казалось едва различимой рябью на поверхности металла. Огромный зал наполнялся ровным гулом множества механизмов, и Гедимин, прислушиваясь к нему, не мог различить ни одного сбоя. Он стоял на открытой галерее, за прочной прозрачной стеной из рилкара, и смотрел на центрифуги, задумчиво улыбаясь. Он приходил сюда каждый вечер на протяжении месяца — обычно ненадолго, минут на десять-пятнадцать, изредка задерживался на полчаса, и филки-операторы в прозрачной выгородке уже привыкли к его силуэту на галерее и, завидев его, приветственно махали руками.

«Всё работает,» — в очередной раз отметил про себя ремонтник. Это было непривычное ощущение — вид механизма, который не требует никаких немедленных усилий; можно было стоять и смотреть, и ничего не происходило. Нечто похожее Гедимин чувствовал, приходя утром в цех. Прошло уже два с половиной месяца с тех пор, как там начались работы, и за это время сармату довелось закрутить всего несколько гаек — остальная его работа свелась к раздаче указаний и проверке работ, и в большем не было необходимости. «Так я совсем отвыкну от дела,» — думал ремонтник, прислушиваясь к своим ощущениям; сожаления он не чувствовал. Было бы досадно растерять навыки, но их он освежал, работая с моделью станции; а вид исправных механизмов, не требующих немедленных воздействий с его стороны, его только радовал.

За спиной послышался шорох.

— Огромная махина, — пробормотал Кенен, выходя на галерею и с опаской глядя вниз. — Страшно смотреть. Не люблю ходить здесь — всегда холод по спине.

— Так шёл бы мимо, — не оборачиваясь, буркнул Гедимин. Кенен Маккензи, даже бродящий в неурочное время по нелюбимым местам, был куда менее интересен, чем пять тысяч центрифуг с гексафторидом урана.

— Кажется, я пришёл в неподходящее время? — Кенен подошёл к ограждению и повернулся к Гедимину, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Только один вопрос, и я уйду.

— Что? — спросил сармат, недовольно щурясь. «Что ещё у него сломалось?» — думал он. «Скорее всего, смарт. Что он с ним делает? Ни одна из пяти раций за два с половиной месяца ни разу не ломалась…»

— Поможешь мне в одном деле? Прибыль поровну, — обрадованно улыбнулся Кенен. Гедимин мигнул.