Сармат положил на прилавок лист, вырванный из записной книжки Хольгера. Список нужных деталей, написанный крупным почерком, занимал всего половину. Грегори просмотрел его и хмыкнул.

— Вот эти три, это и это у меня есть. Это подвезут на неделе. Вот это и это впиши в заказы, на складе бывает редко. А вот это сразу вычеркни. Найдут — посадят обоих.

Гедимин мигнул, недоверчиво посмотрел на человека — тот выглядел серьёзным.

— Давай, что есть, — сказал он, делая в списке пометки. «Никогда не понимал законов макак. Чем их так пугает всё, в чём есть радионуклиды? Эти вещи совершенно безвредны, если их специально не ломать…»

…Сарматы разошлись с озера, когда совсем стемнело. Гедимин, уходя, оглянулся на непривычно пустой аэродром с потушенными прожекторами. Этой ночью здесь никто не собирался приземляться. Площадь перед фортом больше не переливалась разными цветами, и само здание притихло — не было слышно ни гимна Атлантиса, ни рождественских мелодий. На пустых улицах не громыхали экзоскелеты, и даже небо опустело. Без сигнальных огней на крышах городской свет перестал затмевать звёзды; Гедимин нашёл взглядом Юпитер и, присмотревшись, различил на фоне жёлтого диска тени спутников.

В информатории, как и на улице, было тихо, и даже компания, пришедшая поиграть в «Космобой», не снимала наушников. Линкен подсел к ней, но через две минуты фыркнул, отключился и встал из-за стола.

— Не умеют, а туда же… Гедимин, давай в «Космобой»? Уже восьмой вышел, а ты даже пятого не пробовал…

— Нет, — отозвался ремонтник, не оборачиваясь. Разложенные перед ним детали были, на его взгляд, слишком мелкими, работать с ними приходилось в респираторе и перчатках, чтобы не загрязнить их. Лишний раз отвлекаться, а потом раскладывать всё заново Гедимину не хотелось.

— Эй, парни, вы это читали? — Кенен развернулся от телекомпа и обвёл вопросительным взглядом ближайших сарматов. — Из выступления Маркуса Хойда о переходе сарматских территорий на самоуправление… «При всех стараниях покойного Джеймса человеческие традиции не прижились в среде искусственнорождённых и остались для нас чужими. С первого января на территориях будет сокращено число обязательных праздничных дней. Мы оставляем для себя день смены дат, День тишины пятнадцатого июня и День труда. Последний будет закреплён за определённой датой, чтобы не сбивать планирование работы на территориях. Это будет второе сентября. Такой график уменьшит количество беспорядков, несчастных случаев и проявлений агрессии, вызванных отсутствием полезной деятельности и избытком свободного времени.»

— Ура-ан и торий… — протянул Иджес, поворачиваясь к Гедимину. — Атомщик, ты это слышал? У нас, получается, избыток свободного времени! Не у макак, работающих по пять дней в неделю…

— Кто-то же должен работать, — буркнул Линкен. — Макаки ушли. А у Маркуса определённо есть свои планы. Может, он завтра пришлёт за нами. Давно пора заняться делом. Готовить новый флот. Здесь есть где его спрятать. Не могу дождаться, когда меня позовут. Давно не был за штурвалом звездолёта. Надеюсь, не разучился.

— Встречаться будем ещё реже, — вздохнула Лилит, покосившись на Гедимина. — И так друг друга по полгода не видим. Надеюсь, твой Маркус всё же не такой псих, и никаких флотов тут не будет.

«Начинается,» — думал Гедимин, угрюмо щурясь на полусобранный прибор. «Макаки, конечно, мешают. Но когда они мешать перестают… Что-то не так со всеми этими командирами — что с Саргоном, что с Эзрой, что с Маркусом…»

— А что имел в виду Фюльбер, когда обещал найти тебе компанию?

Гедимин пожал плечами. Последняя ночь последних рождественских выходных прошла чуть менее бурно, чем восемь предыдущих дней; по гудку, вызывающему на завод рабочих утренней смены, проснулись все сарматы, и главный инженер, снова вспомнив о своей должности, намеревался сходить в цех и посмотреть, как проходит запуск. Комендант дал гудок на полчаса раньше положенного, у проснувшихся было немного времени на приведение в порядок мыслей и разбросанных по ящикам инструментов, но вся инженерная команда вместо этого стояла в коридоре и лениво переговаривалась. Первым, с видимым трудом улыбнувшись на прощание, ушёл Кенен Маккензи; Лилит и Линкен всё ещё были здесь, и Гедимин уже смотрел на них с досадой.

— Идём уже, — буркнул он. Думать о «макаках» и их обещаниях сейчас не хотелось. В цеху ждали почти готовые топливные сборки, остановленные на восемь дней станки и выстуженные печи и химические реакторы, — сармат подозревал, что начать придётся с проверки всего, что могло выйти из строя хотя бы в теории.

— Вот ты бы лучше сходил к сёстрам Хепри, — вздохнула Лилит, досадливо щурясь на инженера.

— Незачем, — отозвался Гедимин. — Эхолокатор ещё не готов. В крайнем случае, Мика с ними встретится.

— А соревнования? — Лилит недоверчиво посмотрела на него. — Ты что, даже смотреть не пойдёшь?

— Был я на соревнованиях, — ровным голосом ответил сармат. — Ничего нового там не покажут. Идём. Вам ещё цех запускать.

Быстрые шаги в вестибюле не привлекли бы его внимания, если бы не лязг, послышавшийся вслед за ними. Сармат шагнул назад, привычным движением сбрасывая в ладонь излучатели «арктуса».

— Не беспокойтесь! — громко сказали в приоткрытую дверь. Узнав голос, Гедимин нехотя опустил руку. В коридор вошли двое сарматов и «Рузвельт», окрашенный в цвета «Вестингауза».

— Доброе утро, — слегка улыбнулся сармат в тёмно-красной форме. Поверх белых полос на его груди был прикреплён значок с изображением хищной птицы. Гедимин пристально посмотрел ему в глаза и мигнул.

— Масанг Юнь?

— Приятно, когда тебя помнят, — сотрудник Ведомства развития улыбнулся чуть шире и поднял вверх пустые ладони. — Непросто общаться с охраной, да? Ну, это всё позади. Я, как обычно, пришёл по делу.

Гедимин молча разглядывал пришельцев. Ни Масангу, ни его охраннику, выглядящему как обычный сармат-патрульный, экзоскелета не выдали, но под их комбинезонами просматривались какие-то дополнительные слои с рёбрами жёсткости. Оба были вооружены — патрульный пришёл со стандартными шокером и станнером, у Масанга в небольшой плоской кобуре лежало что-то более интересное — то ли станнер «углублённого действия», то ли гражданский бластер.

— Нам нужно в цех, — буркнул Линкен, недобро щурясь на чужаков.

— И мы пришли не для того, чтобы вас задерживать, — немедленно донеслось из экзоскелета. — Мадам Лилит Тарс может принимать первую смену и приступать к работе. Мадам Мика Марци примет у неё вторую смену, а на третью будет направлен мсьё Линкен Лиск. Остальных инженеров я попрошу остаться.

Гедимин едва заметно вздрогнул. Ему стало не по себе, и, судя по взглядам, другим сарматам — тоже. Лилит, переглянувшись с ним, медленно пошла к выходу. Пропустив её, экзоскелет вернулся на прежнее место.

— Что касается вас, месье… в особенности — мсьё Гедимина, уже показавшего свои незаурядные способности в разных областях, — продолжал размеренным голосом Фюльбер, и Масанг, слегка склонив голову, терпеливо ждал, когда он закончит. — Пришлось немного изменить мои первоначальные планы. По настоянию губернатора Оркуса я вынужден, так сказать, сдать вас троих в аренду. Ваш арендатор — Ведомство развития сарматских территорий. Мсьё Масанг утверждает, что вы работали с ним… вы и мсьё Хольгер. В дальнейшем по всем вопросам обращайтесь к нему. Его адрес уже внесён в ваши смарты.

— Так и есть, — сказал Масанг, выждав пару секунд и убедившись, что Фюльбер всё сказал. — Но прямые указания по работе вы будете получать устно. Сейчас вы трое пойдёте за мной на аэродром. Инструменты с собой? Хорошо.

Гедимин мигнул.

— Это работа на станции? — уточнил он, пристально глядя на экзоскелет. За экранами и бронёй было не видно лиц, и, скорее всего, прямо на него сейчас смотрел пилот-охранник, и это слегка раздражало сармата — как и общая невразумительность происходящего.