— Куда ты лезешь, урод?! — Эзра с шокером наперевес встал между ним и заваленной шахтой, двое охранников выдвинулись немного вперёд. — Хочешь устроить ещё один обвал? Эй, вы! Укрепляйте туннель, пока тут всё не рухнуло!
Кто-то унёс пневмомолот, оставленный Гедимином у стены. «Жаль,» — ремонтник, держась за живот, поднялся на ноги. Мышцы сводило судорогой.
— Эгион там, — прохрипел он. — Ты что, не слышишь? Пропусти меня и найди «сивертсен». Я разберу обломки. Он ещё жив…
Скрежет стал тише, но Гедимин всё ещё слышал его. Подобрав кем-то оброненную лопату, он шагнул к Эзре. Тот вскинул шокер, и двое охранников двинулись вперёд, прикрывая его.
— Бунт? — ухмыльнулся Эзра. — Давай, напади на меня, теск. Я уже знаю, кого макаки расстреляют за обрушенную шахту.
Надо было бить лезвием, выпускать кишки, но Гедимин не смог — ударил плашмя. Один охранник шарахнулся, хватаясь за разбитое лицо, но шокером ткнул, второму бить было ещё удобнее. Гедимин, падая, успел перехватить его руку, швырнуть одного охранника навстречу другому, но третий шокер уткнулся ему в левую лопатку, и больше ремонтник уже ничего не успел.
— Все видели? — Эзра наступил на содрогающееся тело, ещё раз ткнув шокером под лопатку. Раскалённый сгусток взорвался между рёбрами, и Гедимин захрипел.
— Он напал на меня, устроил бунт, пытался обрушить шахту! — Эзра, напоследок отвесив поверженному пинок, отошёл от тела. — Вы, двое, глаз с него не спускайте!
— Тихо ты! — сердито зашипел один из шахтёров. — Только твоих воплей тут не хватало. Эгиона уже расплющило, хочешь второго оползня?!
Охранники схватили Гедимина, вывернули ему руки и заставили его выпрямиться. Сгусток плазмы ещё пульсировал под рёбрами, медленно остывая, лицо залепила грязь, но ремонтник ничего не замечал — он напряжённо вслушивался, но ничего уже не слышал. Скрежет затих, и камни по-прежнему лежали неподвижно.
— Видишь, как удобно, — один из охранников освободил руку, чтобы вытереть с лица кровь. — Шокером под лопатку — и он как шёлковый. Давно было пора-а-а-а!
Его вывернутое запястье затрещало. Гедимин не стал выяснять, сломано ли оно, — он швырнул одного охранника на другого и бросился в туннель. Шахтёры шарахнулись в стороны, Эзра, пинком опрокинутый на спину, заорал вслед:
— Схватить!
«Вверх,» — оттолкнувшись от скользкого пола, Гедимин схватился за скобы на опорах и прыгнул вперёд. Камень, брошенный кем-то из охранников, просвистел под ним и шмякнулся в грязь, ремонтник приземлился следом, подняв тучу брызг.
— Держи урода! — охранники, проехавшись по грязи, заметно выиграли в скорости и чуть не обогнали беглеца у самого подъёмника. Клеть медленно поехала вверх. Двое охранников шагнули к Гедимину, выставив вперёд шокеры. «Hasulesh,» — подумал он, обречённо сузив глаза. «Tza ajewasqa!»
…Охранник в экзоскелете подбежал к подъёмнику ещё до того, как клеть вползла на верхний ярус, — шум драки разносился далеко, и тревожная сирена уже завыла на весь аэродром. Клубок тел выпал под ноги «броненосцу» и рассыпался. Один из охранников Эзры корчился на полу, держась за переломанные рёбра. Гедимин поднялся, вытирая с лица свою и чужую кровь.
— Шахтёр под оползнем, — прохрипел он в лицо «броненосцу». — Живой. Кто-нибудь, помогите…
— Hasu! — крикнули сзади, и в груди Гедимина взорвался плазменный ком. Он растянулся на полу. Перед глазами не было ничего, кроме красных и золотых искр — они разлетались по причудливым траекториям, и следить за ними можно было вечно.
… - Как минимум три прямых разряда в область сердца, — медик покосился на экран и отлепил от груди Гедимина датчики. — Все наносились со спины… Да, ритм восстановился. Завтра перед работой вас осмотрят ещё раз, пока оставайтесь в бараке… И множественные следы побоев.
— Понятно, — человек в тёмно-синем комбинезоне поверх бронежилета погасил экран смарта и повернулся к Гедимину. — Больше у меня вопросов нет. Спасибо за помощь следствию… и — я очень сожалею о гибели вашего друга. Скорее всего, он умер мгновенно. Вы ничем не могли помочь.
Гедимин поднял взгляд, и человека передёрнуло; он быстро подавил дрожь, но eateske заметил его первую реакцию и сузил глаза.
— Где сейчас Эгион?
— В засыпанной шахте, — человек уже дошёл до двери, но на пороге обернулся. — Его тело извлекут из-под оползня, и вам об этом сообщат.
«Никто не видел его мёртвым,» — Гедимин, застегнув комбинезон, встал с матраса, и медики расступились, а те, кто был ближе всего, схватились за бластеры. «Это очень глупо, но всё же никто не видел его мёртвым.»
В бараке было тихо — до отбоя оставался ещё час, но многие уже легли и погасили свет. Гай Марци смерил Гедимина задумчивым взглядом и поманил к себе.
— Лилит уже знает, — тихо сказал он. — Я попросил её к тебе не лезть. А ты не лезь к ней — пока оба не успокоитесь. А мартышки ещё говорят, что у искусственнорождённых нет эмоций…
Из соседних комнат не доносилось ни звука. Гедимин покосился на пылящееся без дела оборудование, отвернулся и закрыл глаза. Усилием воли ему удалось отключиться, но через десять минут он пришёл в сознание. Похоже, три разряда в область сердца не прошли даром — грудь сдавило невидимым холодным обручем. Ремонтник расстегнул комбинезон, посветил на кожу — кровоподтёков было много, но следов серьёзных травм он не увидел. «Надо отключиться,» — он перевернулся на другой бок. «Так регенерация пойдёт быстрее.»
— Эй, — послышалось из сорок пятой комнаты, кто-то тихо постучал в стену. — Спишь?
— Меня просили не лезть к тебе, — отозвался Гедимин.
— А ты и не лезь, — прошептала Лилит. — Я только спрошу, и спи дальше. Много породы на него упало?
— Весь свод. Сверху было четыре метра обломков. Вероятно, «сивертсен» отказал, и поле схлопнулось… — Гедимин стиснул зубы. «Надо было остановить его в начале смены!»
— Тогда бронеход сразу расплющило. Я такое видела, — вздохнула Лилит. — Почему ты подумал, что там… что он мог выжить?
— Я слышал скрежет из-под завала, — eateske поднялся с матраса. Теперь, когда он встал, невидимый обруч давил на грудь немного слабее. «Может, подойти к двери? Тут мало кислорода,» — он выбрался из комнаты и направился к выходу.
Гай Марци отключился надёжнее, чем он, и даже не шевельнулся, когда Гедимин прошёл мимо и остановился у приоткрытой двери. Ветер переменился — с севера тянуло прохладой. «Где-то там раньше были ледники,» — подумал eateske. «До тех пор, пока войны не привели к изменению климата. Сейчас лёд тает. Наверное, из-за этого затопило старые шахты…» Он снова стиснул зубы — мысли так и ходили по кругу, и разорвать его никак не удавалось.
Гул летящего глайдера в ночной тиши заставил ремонтника вздрогнуть и медленно выйти за дверь. С аэродрома доносился лязг, приглушённые голоса, шорох брезента. Гедимин шагнул в тень и ухватился за водосток, подтягиваясь на руках. Пять секунд спустя он лежал на крыше ремонтного ангара, прячась за выступающим гребнем, и смотрел на освещённую посадочную полосу. Там скрежетала сталь, и пахло окалиной, — из раздавленной груды металлолома что-то вырезали по частям и складывали в большой чёрный пакет.
— Вот эта коронка и вращалась, пока не завязла окончательно, — один из механиков в бронежилетах постучал по обломку. — Пол-оборота успела сделать. Вот и весь скрежет.
— Убедительно, — человек в тёмно-синем комбинезоне провёл пальцем по экрану смарта — Гедимин увидел неяркие белесые вспышки. — А сам теск мог подавать какие-то признаки жизни?
— Вы смеётесь? — один из медиков кивнул на чёрный пакет. — Вы видите, в каком состоянии тело? Ему размозжило голову в первую же секунду. Что там могло подавать признаки жизни?
— Останки нужно передать родным, — сказал второй человек в синей форме. — Кто за это отвечает?
— Кто бы ни отвечал, у тесков нет родных, — проворчал охранник в «Шермане», обходя покорёженный бронеход. — Понятия не имею, что они делают с мертвецами.
