Кааладор, вновь одетый в неброские коричневые тона, принес с собой еще и причудливую фарфоровую статуэтку арджунской работы двенадцатого столетия.

– Ваше величество, – сказал он хмурясь, – вы бы напомнили стражникам у ворот, что они обязаны впускать меня в резиденцию. Мне опять пришлось с ними пререкаться.

– Что такое? – спросил император Сарабиан.

– Мастер Кааладор служит мне «поставщиком древностей», – пояснила Элана. – Это дает ему возможность беспрепятственно приходить и уходить отсюда. С тех пор как мы прибыли сюда, я уже целую комнату набила разнообразным древним хламом.

– Это возвращает нас к теме, которую мы обсуждали до твоего прихода, Кааладор, – сказал Стрейджен. Он сегодня был одет в черное, и, по мнению Эланы, этот цвет совершенно ему не шел. Он поднялся и принялся расхаживать по комнате – привычка, раздражавшая королеву Элении. – Министерство внутренних дел отчего-то начинает поигрывать мускулами. Сам министр в наших руках, так что этот всплеск неучтивости исходит, вероятно, от кого-то из его подчиненных.

– Министерство внутренних дел всегда держалось заносчиво, – заметил Оскайн. Министр иностранных дел был снова одет на западный манер и в этом наряде явно чувствовал себя неловко.

– Думаю, что это говорит в пользу мнения, которое я уже высказал, – вставил Сарабиан. – Элана, ты уверена, что нам не следовало бы именно сейчас распустить министерство внутренних дел?

– Ни в коем случае, – ответила Элана. – Мы надежно заперли Колату в замке и нашли в высшей степени законный повод для его пребывания здесь. Он продолжает исполнять свои обязанности – под нашим строгим присмотром, – а это весьма ценно для нас. Мы стараемся выиграть время, Сарабиан. Мы остаемся в высшей степени уязвимы, покуда Тиниен и Эмбан не вернутся из Чиреллоса с рыцарями церкви – или, на худой конец, пока все командиры атанов не будут извещены, что им не следует больше подчиняться приказаниям министерства внутренних дел. Нам определенно ни к чему, чтобы в случае беспорядков атаны сражались за обе стороны.

– Кажется, об этом я не подумал, – сознался он.

– И не только в этом дело, ваше величество, – мягко заметил Оскайн. – Вполне вероятно, что министерство внутренних дел попросту не подчинится приказу о его роспуске. Оно ведь, знаете ли, обладает почти абсолютной властью. Королева Элана права. Мы не можем открыто выступить против министерства, пока не будем уверены в атанах.

Стрейджен все расхаживал по комнате.

– Превратить в предателей все министерство до последнего сотрудника невозможно! – объявил он. – Тогда в дело оказывается замешанным чересчур много народу, и довольно одного честного полицейского, чтобы весь заговор вышел наружу.

– Стрейджен, честных полицейских не существует, – цинично хохотнул Кааладор. – Это противоречит самой природе полиции.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду, – отмахнулся Стрейджен. – Мы знаем, что Колата замешан в заговоре по самую макушку, но не можем сказать уверенно, как далеко распространяется сам заговор. Возможно, в него втянуты почти все, а возможно – лишь несколько высших чиновников министерства.

Кааладор покачал головой.

– Ни в жисть этакому не бывать, Стрейджен, – возразил он. – Коль уж супротив властей попер, шагу не ступишь без рабочей полицейской скотинки – кто ж приказы-то предательские исполнять будет? Не-ет, штоб мне лопнуть, а в округе много кто знает, чего почем.

Стрейджен скорчил гримасу.

– Я бы предпочел обойтись без твоих словесных изысков, – проворчал он. – И ради Бога, не пользуйся ты этим гнусным говором, когда оказываешься прав, а то я чувствую себя уж вовсе неполноценным. Ну хорошо, мы можем быть уверены, что в заговор замешано большинство высших чиновников министерства, но не можем даже гадать, насколько широко распространилась эта зараза. Я считаю, что именно это мы первым делом и должны выяснить.

– Дак ведь добрых годков двадцать на энто дельце угрохаем, Стрейджен, – заметил Кааладор.

– Не обязательно, – возразила баронесса Мелидира и взглянула на Оскайна. – Вы как-то говорили, ваше превосходительство, что министерство внутренних дел просто обожает бумаги.

– Разумеется, баронесса. Все правительственные учреждения обожают бумаги. Бумажная работа обеспечивает пропитание ордам наших родственников. Министерство внутренних дел, впрочем, зашло еще дальше. Полицейские просто не могут работать без документов и досье. Они записывают буквально все.

– Почему-то я так и думала. Все сотрудники министерства – полицейские, не так ли? Оскайн кивнул.

– Стало быть, они обязаны составлять, собирать и хранить документы?

– Полагаю, что так, – сказал он. – Однако, баронесса, я пока не понимаю, к чему вы клоните.

– Очнись, Оскайн! – возбужденно вмешался Сарабиан. – По-моему, эта чудесная девушка только что решила нашу проблему. Где-то в этой кроличьей норе, которая именуется министерством внутренних дел, хранятся бумаги, в которых записаны имена изменников-полицейских и тайных агентов по всей Империи. Все, что нам нужно, – добыть эти документы, и тогда мы точно будем знать, кого в надлежащий срок нам нужно будет прижать к ногтю.

– Если не упоминать о том, что за эти документы в министерстве будут биться насмерть, – заметила Элана. – А стало быть, посягательство на документы министерства будет расценено так же, как прямая атака на само министерство.

– Умеешь же ты расправляться с мыльными пузырями, Элана, – вздохнул император.

– Возможно, нам удастся обойти это препятствие, ваше величество, – слегка нахмурясь, проговорила Мелидира. – Министр Оскайн, существует ли в Материоне единая система классификации и хранения документов?

– Хвала богам, баронесса, нет! – воскликнул он. – Если бы мы все пользовались одной и той же системой, всякий мог бы забрести в наши кабинеты и отыскать все, что ему вздумается. Нам бы ни за что не удалось хранить секреты друг от друга.

– Так я и думала. Теперь представьте себе, что королева Элана так, мельком, заметила императору, что у ее правительства имеется единая система и все документы собираются и хранятся единообразно. Предположим, что императору чрезвычайно понравилась эта идея – экономия государственных средств и все такое прочее. Предположим также, что он назначил имперскую комиссию с чрезвычайными полномочиями, дабы изучить документацию всех министерств на предмет введения единой системы. Разве это не оправдало бы наши поиски в министерстве внутренних дел?

– Это может получиться, моя королева, – признал Стрейджен. – Подобная уловка неплохо скроет наши истинные цели – особенно если мы направим проверяющих одновременно во все министерства.

Оскайн побелел как мел.

– Штоб мне треснуть пополам, ежели я хочу обидеть этакую славную девчушку, – промурлыкал Кааладор, обращаясь к баронессе, – только ведь и с энтим дельцем нам за два десятка лет не сладить. Эвон, цельный дворец придется перелопатить, ежели наш иностранный министр правду толкует, что бумаженций там цельные горы.

– Мы могли бы сберечь время, мастер Кааладор, – ответила Мелидира. – Все что нам нужно – это расспросить министра Колату.

– Исключено! – отрезала Элана. – Я не хочу, чтобы его разорвали на мелкие кусочки – по крайней мере до тех пор, пока он мне нужен.

– Мы ведь не будем спрашивать его ни о чем важном, ваше величество, – терпеливо пояснила Мелидира. – Все, что нам нужно узнать – какова их система сбора и хранения документов. Это ведь никак не затрагивает заговор, в котором он замешан?

– Думается мне, она права, Элана, – поддержала ее Миртаи. – Есть, наверное, что-то вроде спусковых крючков – определенные вопросы, из-за которых наши враги захотят прикончить Колату. Но если мы будем расспрашивать его о таком обыкновенном деле, как система хранения, они ведь вряд ли убьют его, верно?

– Пожалуй, – согласилась королева, – вряд ли. – Однако в ее голосе все еще звучало сомнение.

– Все это очень умно, баронесса, – сказал Стрейджен, – но нам ведь придется посылать на изучение документов тамульских чиновников. Почем нам знать, вдруг кто-нибудь из них окажется заговорщиком?