В отверстие перстня пролезали сразу два моих пальца. Какой же гигант его надевал?

Перстень я прицепила к цепочке на шее, вместе с серебряным крестиком, который носил еще мой прадед. Александр Баль до революции был в Санкт-Петербурге известным естествоиспытателем. Позже наша семья перебралась в Москву. Впрочем, сейчас не до разбора семейных преданий…

Я вернула кальку на рельеф. Осталось скопировать около четверти текста. Грифель слишком мягкий, сильно затушевывает. Как бы не испортить всю работу. Нужно было взять третий номер, а я выбрала второй.

– Если не нравится, беги за третьим номером, – посоветовала я себе.

– Ага. Побежала! – ответила себе же не без сарказма.

Единственный способ избавиться от одиночества – разговаривать с собой. Правда, увлекаться этим нельзя, так и до шизофрении договориться можно.

Сверху раздался тихий скрежет, и мне на голову посыпались мелкие камушки.

– Ну что еще! – занятая работой, недовольно пробурчала я.

Господи! Совсем забыла, что наверху целый лагерь, набитый жгучими брюнетами!

Я подняла голову. В глаза ударил мощный луч прожектора. Рот мой раскрылся от неожиданности, и фонарик, зажатый в зубах, полетел вниз. Прощай, мой верный друг.

– Вон она! – раздался сверху крик.

Незадача! Видимо, копировку придется остановить. Я сложила кальку и спрятала в кармашек перепачканной блузки. И сделала это вовремя, потому как рядом просвистела пуля.

– Хватит стрелять! – с вызовом закричала я.

– Ты чего там делаешь, мартышка? – Голос Лопоухого. Мистера Бейкера недолгожданного.

Как они нашли-то меня? Я вела себя, словно мышка Спускалась очень осторожно. Ни звука, ни шороха. Откуда они узнали, что я здесь?

Черт!

Я же им указатель оставила. Почти плакат: «Я полезла снимать текст. Найдете меня на скале».

Эх, полжизни за… юбку! Которая там, возле камня брошена… Вот и попалась… крошка.

– Я скопировала текст! – громко выкрикнула вверх.

Лопоухий некоторое время молчал. Потом прорычал:

– Поднимайся!

– Нет! – Ничего не видно из-за проклятого прожектора, свет которого бьет по глазам. – Мне обратно не влезть!

Я не лгала. На самом деле не знала, смогу ли подняться. Сбитые пальцы жгло, словно кипятком, мышцы одеревенели, а сама я порядком окоченела.

– Мы тебе сейчас скинем веревку!

– Нет! – ответила я. – Спущусь вниз!

– Дождись веревки!

Как будто не расслышав, я начала слезать с площадки.

– Стой, мартышка! – заорал Лопоухий. – Не смей сходить с места!

Но я уже с него сошла и нащупывала пальцами ног уступы под собой. Сколько до земли? Шум моря раздавался где-то рядом.

Раздался выстрел.

Еще один.

И еще.

Пули взвизгивали, ударяясь о камни, и рикошетили в темноту. Что-то горячее обожгло щеку. Вдруг показалось, что как будто кусок свинца разворотил мне половину челюсти (как же теперь щеки пудрить!), но это был лишь раскаленный осколок камня, выбитый пулей.

Страшно, аж жуть! А еще и грохнуться в пропасть можно от испуга!

Наконец спряталась под площадку – какое-никакое, а все же укрытие.

Выстрелы прекратились. Закончились патроны? Это было бы весьма кстати!

Прожектор продолжал поливать скалу желтоватым светом. Наверху притихли. Интересно, чего они затаились?

И тут я поняла.

Гродин говорил, что древнегреческий Великий Сказитель захоронен у подножия скалы. Если лагерь расположен наверху, то вниз должен вести какой-то спуск… Иначе как бы Гродин проводил раскопки?

Я покрылась холодным потом.

Мистер Бейкер и его банда сейчас спустятся, и я окажусь в западне!

– Ох!

Нужно как можно скорее что-то предпринять, пока эти нелюди не опередили меня.

И я полезла. Вернее, заскользила вниз так проворно, что на чемпионатах мира могла бы поспорить с француженками, которые частенько занимают там первые места. Еще бы! Они борются за ступеньку с циферкой один и за железки, собирающие потом пыль в шкафу, а у меня на кону собственная жизнь!

И откуда только силы взялись? Пальцы обрели гибкость и уверенность, как у профессионального пианиста, сама я себя чувствовала свеженькой, словно спала целые сутки и потом приняла душ. Вот что с человеком адреналин делает!

Ноги уперлись в твердую поверхность настолько неожиданно, что я потеряла равновесие и свалилась на спину.

Ух ты! Я внизу! Не могу поверить!

Нельзя медлить. Попыталась вскочить, но ноги, надежно державшие меня на скале, вдруг сделались деревянными.

Принялась лихорадочно растирать эти две глупые, бессовестные коряги! Я, Алена Овчинникова-Баль, преодолела метров сто по отвесной скале без страховки, и вдруг такое недоразумение, когда почти все трудности позади!

Легкий озноб тронул ступни, тысячи иголок пронзили икры и бедра. Я даже вскрикнула, почувствовав боль. Кажется, онемение прошло. Я двинула ногой, и она подчинилась.

Бежать!

Вокруг темнели какие-то развалины. Когда я из них выбралась, то поняла, что это и есть гробница Великого Сказителя, которую раскапывал профессор Гродин. Я бы задержалась, чтобы осмотреть все. Но, пожалуй, лучше в другой раз…

Соскочила с последней плиты, ноги окутал песок. Какое блаженство! До сих пор мои бедные ноженьки ступали только по камням и щебню, застревали в щелях и трещинах!… Песочек… Интересно, какого он цвета? Говорят, здесь белый песок. А впрочем, все равно!

И я понеслась по пляжу прочь от места упокоения древнегреческого сказочника.

Бежала до тех пор, пока совсем не запыхалась. Тогда только остановилась и прислушалась.

Не слышно ни криков, ни рева двигателей. Только шум прибоя. Спустились ли турки со скалы? Наверное, ищут-рыщут меня. Погоня, если она и была, отстала. По следам на песке меня, может, и найдут, но только когда светать начнет. К тому времени надеюсь быть отсюда далеко.

Впрочем… Я же собиралась обменять скопированный текст на пленных археологов и свои вещи. Правда, текст неполный. Зато у меня имеется перстень! Уверена, что он безумно дорог мистеру Бейкеру, лопоухому черту.

Вернуться к лагерю? Чтобы сделать это, нужно обратно подняться на сотню метров.

Я задрала голову. Черный массив прибрежных скал выделялся на фоне темного неба. Нет, скалолазанием заниматься мне сейчас не хочется. Пальцы зверски болят… Вот если бы найти тропинку, которая ведет наверх!

Пройдусь-ка, пожалуй, по пляжу.

Когда начало светать, выяснилось, что скалы стали более пологими. Краешек солнца появился над морем, и я наконец наткнулась на дорожку между скал.

Тропинка извивалась в россыпях валунов, и вскоре море исчезло за ними. Я надеялась выйти к скалистому обрыву, как возле Гюзельнака, но протоптанная дорожка уводила все дальше и дальше. Если свернуть с нее, то придется прыгать по этим валунам, а я и так еле ноги волочу. Ладно, куда-нибудь все равно выйду.

Так я и заблудилась. Поняла это, когда скалистые россыпи закончились, а горизонт закрыли горы и горные отроги. Даже не могла понять, в какой стороне осталось море. Кругом – холмистые луга, редкие сосны, возделанные поля…

Осмотрев себя, устыдилась своего внешнего вида. Все-таки разгуливать без юбки не очень прилично. А современные женские трусики и не трусики вовсе, а так – видимость одна. Ночью еще куда ни шло, но днем… Надо бы чем-то прикрыть бедра. Неожиданное решение созрело на капустном поле.

Минут пять я стояла, задумчиво глядя на пугало, точнее, на его драные шаровары. Затем, вздохнув, стащила их.

Натягивая огромные, пахнущие псиной штаны, я ощущала угрызения совести. Впервые в жизни взяла чужую вещь. Мой дедушка учил, что, начав с малого, в дальнейшем воровская жизнь засасывает как водоворот. Я представила себя в камере, где девки-уголовницы делятся историями: «Ты с чего начала, а ты с чего?» Я опущу ресницы, всхлипну и тихо отвечу, что начала с ограбления огородного пугала…