— Скажите мне все. — Николь упрямо поджала губы.

Марте очень не хотелось рассказывать, но она вздохнула и начала:

— За неделю до вашей свадьбы герцог предстал самым очаровательным, самым приветливым человеком. Все заметили, что он очень изменился, так как раньше он и не пытался скрывать свое безразличие и даже неприязнь к светским развлечениям и жизни общества. Помнишь, он обещал сыграть роль влюбленного дурака? Так он сыграл ее блестяще! Только об этом все и говорили — как безумно герцог влюблен и что ты, вероятно, была причиной такой резкой в нем перемены. Хоть все и считали, что такая поспешная свадьба — это скандал, но в то же время как-то оправдывали герцога, считая, что он безумно влюблен.

— О, не может быть, — сказала Николь, когда Марта закончила рассказ.

Марта опять тяжело вздохнула:

— К сожалению, твоя ненависть и озлобленность во время свадьбы были всеми замечены, и после этого единодушное одобрение свадьбы сменилось сомнениями. Стали говорить, что со стороны герцога действительно искренняя любовь, а ты не разделяешь его чувств. Все разговоры сейчас об этом.

.Николь была очень огорчена услышанным. Она разозлилась на себя из-за того, что так бездушно поступила с Хэдрианом. Их свадьба превратилась бы в скандал, если бы он не сумел, положить конец отвратительным слухам. Но он сделал гораздо больше. Он добился того, что их свадьбу приняли в свете, судя по тому, что рассказала Марта. Он оградил ее от всех неприятностей, как и обещал, а она, пусть даже непреднамеренно, все расстроила одним махом, сопротивляясь ему. Когда они теперь в следующий раз появятся в свете, она уж постарается вести себя так, что у всех исчезнут все сомнения относительно их чувств.

— Я не хотела тебя огорчать, — сказала Марта.

Николь ничего не ответила. Новая мысль вдруг поразила ее. Она совсем забыла о кровяном пятне на простыне после первой брачной ночи. Она не представляла другой причины кроме той, что Хэдриан где-то порезался. А сейчас ее осенило: это он еще раз пытался защитить ее от досужих разговоров о том, что она не была девственна в первую ночь. Ведь слуги с нижних этажей — самые первые распространители слухов! Не будь этого пятна, по всему Лондону от слуги к слуге разнеслось бы это известие и наконец достигло бы ушей их хозяев.

Теперь она не сомневалась, что кровяное пятно — уловка Хэдриана. Сердце переполнилось такой любовью к нему, что ей стало больно.

Гости остались на ночь. Всем было очень хорошо: много смеялись, шутили.

Графиня, Регина и Марта уехали наутро следующего дня.

После их отъезда Николь надела бриджи и сапоги и поспешила из дома. К этому времени все уже почти привыкли к ее одежде. Николь вспомнила, как в первый раз появилась в бриджах в этом доме. У служанок от удивления повылезали из орбит глаза, лакеи стояли с открытыми ртами. Вудворд побледнел, а конюхи заморгали и поскорее отвернулись. Надо признаться, что она тогда почувствовала себя не совсем уютно.

Она справедливо полагала, что герцогиням следует ездить в дамском седле, как это было модно в то время. Но ведь Хэдриан позволил ей делать все, что ей будет угодно, и ездить верхом по-мужски на своем жеребце ей было угодно больше всего.

Старший конюх поджидал ее. Она приветственно помахала ему рукой и улыбнулась. О'Генри тоже был одет в бриджи и сапоги, только сапоги были сильно поношены, а бриджи — в пятнах. Его зеленая куртка для соколиной охоты тоже видала виды.

— Добрый день, ваша светлость, — поприветствовал он ее, выводя коней. — Я думал, что вы не будете кататься в такой морозный день.

Они сели на коней и неторопливо поскакали. У Николь было отличное настроение, и мир казался ей прекрасным. А чтобы совсем было хорошо, нужно, чтобы муж любил ее. У нее появилась уверенность, что это вполне реально.

Через час они проехали поле и поскакали по деревенской улице. Никого вокруг не было, и О'Генри обратился к ней с усмешкой:

— Здесь Раффиан хотел бы пробежаться. Вы могли бы не отстать, ваша светлость?

— А вы сможете не отстать от меня? — Николь засмеялась.

О'Генри уже знал, что Николь прекрасная наездница, и теперь уже не так волновался за нее, как в первые дни.

Припав к седлу, Николь рванулась вперед. Они пустили коней в галоп — два жеребца с наслаждением неслись вперед, вытянув шеи. Промчавшись голова к голове около двух миль, всадники увидели на дороге троих мужчин, идущих им навстречу. Одновременно, как по команде, Николь и О'Генри натянули поводья, чтобы избежать наезда и не закидать прохожих грязью. Когда они подъехали ближе, Николь увидела, что это трое бедно одетых молодых людей с мешками за плечами. «Безработные крестьяне», — догадалась Николь. Все, чем они владели, находилось у них в мешках. Ей стало их жалко. Времена сейчас для низшего класса очень тяжелые.

— Мерзкие бездельники, вот кто это такие, — хрипло произнес О'Генри. — Если захочешь работать, всегда что-нибудь можно найти. Не давайте им ничего, ваша светлость.

Николь с радостью дала бы им несколько фунтов, если бы у нее с собой были деньги. Вдруг один из них встретился с нею глазами. Николь с любопытством посмотрела на него и отвернулась. Взгляд рыжего был дерзок и груб — она ему явно понравилась, и ему очень захотелось с нею потешиться.

Все трое молчали. Николь на них больше не смотрела, почувствовав вдруг неловкость, но она знала, что они смотрят на нее и старшего конюха.

— Объезжайте их, — сказал О'Генри тихо, пуская коня рысью.

Николь хотела сделать то же самое, но неожиданно рыжий схватил ее коня за уздечку. Николь пришла в ужас.

— Добрый, день, девушка. Какой у вас прекрасный конь!

— Пустите, пожалуйста, — спокойно сказала Николь, стараясь не поднимать шума и еще надеясь, что все кончится просьбой денег.

— Есть у вас один-два фунта? — спросил он с ухмылкой, открыв рот, в котором недоставало передних зубов.

— Пусти ее, — сказал О'Генри. Он вернулся, чтобы быть рядом с Николь. Ему пришлось резко натянуть поводья, когда один из троих встал у него на пути.

— У меня нет денег. Вы же видите, что у меня нет с собой сумочки.

— У нее нет с собой сумочки, ребята! — захохотал рыжий.

— Я сейчас тебя раздавлю, — предупредил О'Генри парня, преграждавшего ему дорогу, — пропусти ее светлость!

— Ее светлость! — еще пуще развеселился рыжий. — Если она ее светлость, то тогда и я буду герцогом! Если у нее нет денег, то это тоже неплохо. Зато у нее есть прекрасный конь и очаровательные ножки. Я постараюсь воспользоваться и тем и другим.

У Николь перехватило дыхание. О'Генри рванул вперед, чтобы исполнить свою угрозу и сбить парня, стоящего перед ним. В это же время Николь пришпорила своего коня, Но рыжий одной рукой удержал коня, а другой схватил Николь за ногу. Жеребец остановился, не зная, что делать дальше. Но и рыжий ничего не успел сделать. О'Генри подъехал к нему сзади, заставив отскочить в сторону мешавшего ему парня, и сильно хлестнул рыжего плеткой по спине. Заорав, рыжий отпустил Николь и бросился на О'Генри. Двое других парней стащили его с коня. Николь пронзительно закричала, когда трое бродяг начали избивать конюха. Не долго думая, она пустила своего коня прямо в центр схватки. Вертясь на одном месте, она яростно хлестала плеткой направо и налево.

Беззубый рыжий парень повернулся к ней. В его глазах горел яростный мстительный огонь. Николь попыталась хлестнуть его плеткой по лицу, но он выхватил у нее из рук плетку и отбросил ее далеко в сторону. Сердце у нее замерло. Бандит ухмылялся. В долю секунды Николь поняла, что ее судьба в руках этого негодяя, что сейчас может случиться то, что гораздо хуже смерти. Но неожиданно ее конь взбесился от криков и запаха человеческой крови и встал на дыбы, сильно при этом ударив рыжего копытом в грудь. Тот закричал и как подкошенный упал коню под ноги. Николь резко сдала назад, чтобы не раздавить его. Рыжий с трудом встал на колени. На лице у него была кровь, вся одежда порвана. Через минуту вся тройка бросилась наутек.