— Входи, Вилли. Ты хотел поговорить с маркизом?

Вилли неуверенно переступил порог, смущенно комкая в руках шляпу.

— Нет, миледи. Я бы просил вас уделить мне несколько минут.

— Разумеется. — Анна недоумевала, гадая о причине подобной просьбы, однако улыбка ее, обращенная к слуге, была очень доброй.

Вилли огляделся, заметив Беллу.

— Мы могли бы поговорить наедине? — спросил он встревоженно.

Любопытство Анны возросло еще больше. Она кивнула и прикрыла дверь в соседнюю комнату.

— Что случилось, Вилли? Чем я могу тебе помочь?

Ее собеседник нервно сглотнул.

— Миледи… Творится что-то нехорошее… очень нехорошее.

Вилли запнулся, и Анна ободряюще кивнула ему, нимало не напуганная его словами.

— Говори, не бойся.

— Но я боюсь! — вскричал Вилли. — Леди Анна, с момента вашего отъезда я так волновался, что ни одной ночи не спал спокойно. Я поклялся маркизу ни о чем не говорить вам, но мне кажется, что это неправильно. Я думаю, что должен рассказать вам правду…

Анна ничего не понимала. О чем он твердит? Интуиция подсказывала ей, что это будет нечто неприятное, и лояльность по отношению к Дому боролась в ее душе с искушением узнать, что же все-таки хочет сказать конюх.

— Вилли, ты не можешь ослушаться приказа маркиза, и я уверена, что у него были веские причины для секретности.

— Но вы моя хозяйка, и я боюсь за вас.

— Не понимаю, — медленно проговорила Анна.

Вилли выглядел так, словно вот-вот расплачется.

— Это не был несчастный случай, леди Анна. — Заговорил он поспешно. — Когда Блайз понес, это не было несчастным случаем.

Анна недоуменно заморгала.

— Что ты говоришь? — В ее голове мелькнули образы: две опрокинутые свечи, обуглившаяся роза, надвигающиеся на нее копыта Блайза, погнутое стремя, открытое окно…

— Вилли?

— Кто-то ввел Блайзу яд.

Анна с трудом понимала слова слуги, словно он говорил на незнакомом языке.

— Это невозможно, — осевшим голосом прошептала она.

— К сожалению, возможно. Маркиз обо всем знает, но вы… пожалуйста, миледи, не рассказывайте ему о нашем разговоре.

— Дом знает?! — Анна опустилась на стул.

— Он обнаружил точку от укола на шее лошади. И я ее видел тоже. А позже, когда вы оба ушли, я обнаружил шприц в куче мусора за кухней для слуг.

— Но почему? — прошептала Анна. — Почему? — Но она уже знала ответ.

— Кто-то хотел навредить вам, миледи, — вскричал Вилли, — возможно, даже убить!

Анна пришла к тому же заключению., В немом ужасе она молча смотрела на Вилли.

Анна нервно расхаживала по комнате. Неужели кто-то действительно желал ее гибели? Был ли пожар в спальне случайностью или же преднамеренным поджогом. Блайзу ввели яд. Едва ли это была чья-то шутка — ведь Анна могла погибнуть. Она снова вспомнила погнутое стремя, которое нашла у себя в чемодане. О Боже!

И этот кто-то имел доступ к ее лошади! И к ее личным вещам…

Мог ли человек забраться к ней в спальню, пока она спала? Разумеется, да, иначе откуда взялась бы изуродованная роза?

Анна упала в кресло, чувствуя, как голову словно сжимают тиски. Она вспомнила о своих ощущениях в ту ночь в замке — тогда ей казалось, что в спальне находится чужой человек. Как и в Уэверли Холл, неизвестный мог легко пробраться внутрь. И ведь кто-то следил за ней в тот день, когда она ехала по узкой горной тропе, — Анна была уверена в этом.

Возможно, это всего лишь совпадения. Но Анна не верила в совпадения. Что-то происходило у нее за спиной, кто-то пытался напугать ее, может быть, даже убить! Но ведь у нее нет врагов! А так ли это?

Фелисити до сих пор ненавидит ее за то, что она увела Доминика, и даже не пытается скрыть свою неприязнь. А ведь Фелисити хорошо разбирается в лошадях. Боже, неужели Фелисити пыталась погубить ее? Могла бы она последовать за ними в Шотландию? Глупо. Или нет?

Анна осталась одна. Вилли ушел после того, как она пообещала не рассказывать Дому о его признании, а позже отослала и Беллу. Внезапно ей стало страшно сидеть в одиночестве; господи, хоть бы сюда поскорее пришел Дом!

Анна услышала стук в дверь и, облегченно вздохнув, ринулась ее открывать.

Она ожидала увидеть мужа, но в коридоре стояла Кларисса в своем черном бомбазиновом платье. У ее ног вертелись две персидские кошки.

— Что случилось, Анна? Ты бледная как полотно.

Анна попятилась. На мгновение она подумала, что Кларисса, так же как и Фелисити, не слишком любит ее, и к тому же она прекрасная наездница. Анна быстро отогнала эти мысли. Мать Доминика не могла быть тем мстительным врагом с большим воображением, да у нее и не было возможности последовать за ними в Шотландию,

«Как ты умна, Анна… Правда в том, что ты — безжалостная американская охотница за титулами…»

У Анны пересохло в горле. Надо спросить Беннета, где Кларисса провела последние десять дней.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да. — Кларисса прошла в комнату. — Я очень расстроена, Анна.

Анна с трудом понимала слова свекрови, все, о чем она сейчас думала, — когда же наконец придет Дом.

— Пока вас не было, я узнала кое-что ужасное, — сказала Кларисса. — Это немыслимо, и, как бы я ни любила своего сына, я чувствую себя морально обязанной рассказать тебе правду.

Анна почувствовала холодок в груди. Ей так не хотелось выслушивать что-либо неприятное о Доме!

— Кларисса, я очень устала в дороге. Не могли бы мы поговорить немного позже? Может быть, после ужина?

— Нет, Анна, я обязана предупредить тебя заранее. Ты должна знать, потому что это касается тебя в первую очередь.

— Не понимаю.

— Все очень просто. Рутерфорд добавил несколько условий к дарственной, дающей тебе контроль над Уэверли Холл. Среди множества оговорок есть одна, по которой условия дарения могут быть изменены, а права на поместье вернутся к Доминику.

Анна нахмурилась.

— Разве герцог не сказал тебе об этих условиях? О том, что должен сделать мой сын, чтобы вернуть себе права на Уэверли Холл?

Анна почувствовала подступающую тошноту. Она твердила себе, что Кларисса пришла специально, чтобы рассорить ее с мужем, но это не помогало.

— И что же должен сделать Дом? — судорожно сглотнув, тихо спросила она. Кларисса улыбнулась.

— Всего лишь добиться того, чтобы ты забеременела, Анна. — Ее брови приподнялись. — Что, как я понимаю, уже и произошло.

Рутерфорд Хауз

Анна покинула Уэверли Холл сразу же после разговора со свекровью, не взяв с собой ничего, лишь вызвав Беллу. Она еще не до конца осознала случившееся, но две вещи были очевидными: ее соблазнили и предали, и она была в опасности. Инстинкт подсказывал ей бежать, и она подчинилась ему, не раздумывая.

Удивительно, но ей удалось пробраться к выходу незамеченной, и Дом увидел ее, лишь когда карета тронулась с места. Услышав его крики, Анна повернулась и выглянула в окно. Сначала Дом бежал за каретой, затем остановился.

— Анна!

Сердце ее сжималось от боли, но тело и разум словно окаменели, застыли. Безжизненным и неподвижным взглядом Анна смотрела на мужа и молчала. Ей нечего было ему сказать. Он дважды разбил ее сердце. После того первого раза ей казалось, что худшее уже позади, но она ошибалась, Боже, как она ошибалась!

— Анна! — снова позвал Дом.

Но карета не остановилась.

Долгие шесть часов дороги до Лондона Анна безуспешно пыталась восстановить свое душевное равновесие. Ее больше не пугало, что кто-то покушается на ее жизнь — неизвестный враг остался в поместье, все ее мысли были только о предательстве Доминика.

Мужчина, которого она любила чуть ли не с самого детства, мужчина, которого она, если быть честной, и не переставала любить, безжалостно и подло сымитировал страсть и любовь, которых на самом деле не испытывал, лишь бы вернуть себе права на Уэверли Холл!

А как же герцог, его дед? Анна считала его своим другом, а ведь роль Рутерфорда в этом фарсе тоже была довольно гнусной…