— Но нет закона, гласящего, что мы обязаны сделать это немедленно.

Анна подняла голову, посмотрела Дому в лицо и облегченно вздохнула: несмотря на все, что сделал Патрик, ей не хотелось видеть своего кузена в тюрьме или на виселице.

— Да, да! В конце концов, ты же болен. Возможно через несколько дней или даже на следующей неделе мы обязательно обратимся в полицию.

— Надеюсь, у Патрика хватит ума понять, что он должен как можно быстрее уехать за границу, — тихо сказал Дом.

Анна тоже надеялась на это.

Рутерфорд Хауз

— Я хочу увидеться с его светлостью, — объявила Кларисса.

Калдвел согласно кивнул.

— Он только что проснулся.

«Только что проснулся…» — Кларисса почувствовала прилив энергии. Каким же беспомощным стал герцог Рутерфорд! Она больше не боится его!

— Значит, улучшений не было?

Калдвел повел ее наверх в библиотеку.

— Напротив, миледи, герцог хоть и с большим трудом, но говорит, и уже восстановилось движение нижних конечностей, — пояснил он, стараясь, видимо, как можно точнее изложить заключение врача.

Кларисса на мгновение растерялась, она-то думала, что Рутерфорд, полностью парализован, но затем успокоила себя: все-таки он по-прежнему прикован к постели, едва лепечет и, вероятнее всего, скоро умрет.

Но не раньше, чем она поговорит с ним, не раньше, чем она отомстит!

Герцог сидел в кресле, закутанный в светло-желтый кашемировый плед; на его коленях лежала раскрытая газета. Мгновение Кларисса недоумевала: выражение лица Рутерфорда было, как и всегда в ее присутствии, высокомерным, и она решила, что Калдвел соврал ей и герцог полностью выздоровел. Кларисса запаниковала, но тут Рутерфорд заговорил:

— Ч-что? Д-дом? — слова вылетали какими-то каркающими звуками.

Сердце Клариссы отчаянно билось, но она не могла отступить, она слишком долго ждала этого часа.

— Здравствуйте, ваша светлость. — Ее голос охрип от волнения. — Вы тревожитесь о Доминике? — Кларисса прищурила глаза. — Он действительно сейчас в беде, не так ли? Мало того, что его обвиняют в убийстве, сейчас весь свет знает еще и о том, что Доминик незаконнорожденный. — Нервное напряжение было столь велико, что у Клариссы кружилась голова. Вдруг она вспомнила, что Калдвел все еще находится в комнате. — Вы нам не нужны, Калдвел, можете идти.

Дворецкий повернулся, глядя на герцога.

— И-иди, — последовала отрывистая команда. Калдвел вышел, закрыв за собой дверь. Кларисса позволила себе улыбнуться и встала перед герцогом.

— Не правда ли, вы знаете, что я все еще ненавижу вас и не простила того, что вы со мной сделали?

Его ответом была презрительная улыбка. Кларисса почувствовала мгновенный холодок страха,

словно Рутерфорд оставался по-прежнему достаточно могущественным, чтобы взять верх, но быстро подавила свое волнение.

— Да, я знаю, что вы тоже ненавидите меня. Но у вас нет для этого причин! — закричала она. — Это вы оскорбили меня, а не наоборот! — Кларисса не отрывала глаз от герцога. — Вы почти уничтожили меня! А почему? Почему? Потому что вы любили свою драгоценную Джанис!

Герцог побледнел, его глаза расширились.

— Вы считали меня дурой? Я прекрасно знаю, что вы никогда не любили Сару, и уже давно подозревала правду. Еще когда мне было девять лет, я видела, как вы пялились на нее! Однажды я сопровождала своего отца, когда он пришел к вам с визитом. Я спряталась в кустах, пока Сара и Джанис вместе с моим отцом сидели на скамейке, ожидая, когда вы вернетесь с прогулки. До сего дня я помню, как вы смотрели на нее!

Руки Рутерфорда сжались в кулаки, он отчаянно пытался заговорить.

— Ч-ч-что?..

Неожиданно у Клариссы перехватило горло.

— Боже, вы никогда так не смотрели на меня…

— Ч-что! — герцог почти кричал. — Что! Ты! Сделала?!

— Вы боитесь, не так ли? Боитесь, что я всем расскажу о вашей любви к невестке? — Кларисса поджала губы. — Вот почему Джанис убежала почти сразу после своего дебюта — своего бала, который вы устроили для нее. Будь она проклята! Будь ты проклят! — Кларисса была близка к истерике.

— Ч-что… — Лицо Рутерфорда покраснело от усилий, — что ты… хочешь! — Это походило скорее на гневное восклицание, чем на вопрос.

— Я хочу отомстить, — прошипела Кларисса, вытирая слезы. — Послушай хорошенько, старик! Ты скоро умрешь. А правда, наша правда, умрет вместе с тобой.

— Н-нет!.. — вскрикнул Рутерфорд, но Кларисса не обратила на него никакого внимания.

— Я никогда не открою того, что Доминик наш сын, того, что он твой сын! Никогда!

Блейк испытывал весьма примитивное и чисто мужское удовлетворение. Несмотря на то, что его сильно волновала судьба Доминика, голова Теда была занята мыслями о Фелисити. Начиная с того бала у его отца, он уже дважды встречался с ней, и в том, что касалось чувственности и страсти, Фелисити была идеальным партнером.

Разумеется, он не любил ее — подобное чувство Блейк пережил лишь однажды, в юности, и это был весьма болезненный опыт. Блейк знал, что никогда больше не полюбит ни одну женщину, однако недавно ему исполнилось двадцать восемь, пора уже подумать о браке, и в этом плане Фелисити представлялась ему удачным выбором.

Его открытый экипаж завернул за угол и подкатил к каменному особняку покойного Гарольда Рида. Блейк сразу же заметил стоящую около входа карету, в которую лакеи грузили багаж. Из дверей показалась Фелисити, отдающая на ходу последние наставления слугам.

— Я не знаю, когда вернусь, так что вы должны быть готовы к моему приезду в любой момент.

У Блейка мгновенно испортилось настроение, а на смену пришло какое-то неприятное предчувствие. Он быстро вышел из экипажа; при виде Блейка Фелисити резко остановилась.

— Привет, дорогая. — Блейк направился к ней.

— Здравствуй, Блейк, — без улыбки ответила Фелисити и слегка вздернула подбородок.

— Куда это ты собираешься?

— Мне хочется подышать деревенским воздухом, — немного помедлив, нехотя ответила Фелисити.

— Неужели? — насмешливо спросил Блейк. — Позволь мне высказать догадку — ты направляешься в ХантингУэй.

— Совершенно верно. — Фелисити бросила на него холодный взгляд.

Блейк шагнул ближе и схватил ее за руку.

— Боже, как ты дружелюбна сегодня утром, дорогая! С трудом верится, что передо мной та самая женщина, с которой мы расстались на рассвете.

— Уходи, Блейк. — Фелисити высвободила руку. — Разве ты не видишь, что я занята и очень спешу?

— Теперь вижу, — протянул Блейк, испытывая, однако, приступ сильнейшего раздражения. — Ты узнала, что Доминик сейчас в Уэверли Холл, и поэтому возвращаешься в свое поместье.

— Разумеется, нет.

Фелисити явно лгала, и Блейку захотелось схватить ее за плечи и трясти, пока она не прислушается к голосу разума и не забудет о Доминике Сент-Джордже.

— Проклятие! Он не хочет тебя, Фелисити! Дом любит свою жену.

— Анну? — презрительно фыркнула Фелисити. — Это невозможно.

— Когда ты, наконец, отступишь? — Фелисити посмотрела на него, явно собираясь запротестовать.

— Не надо, — попросил Блейк, — не лги.

— Хорошо, не буду. — Фелисити прошмыгнула мимо него и поспешила к карете.

Блейк смотрел ей вслед, чувствуя поднимающуюся обиду. Затем последовал за ней.

— Не уезжай.

Фелисити в этот момент садилась в карету, поддерживаемая под руку дюжим лакеем. Устроившись поудобнее на плюшевом сиденье, она через окошко бросила взгляд на Блейка.

Блейк наконец-то пришел к выводу, что вел себя как последний дурак.

— До свидания, Фелисити. — Было очень тяжело выговорить эти простые слова, горло перехватил спазм. — Приятного тебе путешествия.

Неожиданно Фелисити побледнела.

— Я увижусь с тобой, когда вернусь назад, — сказала она, улыбнувшись. — Я не задержусь в деревне надолго.

— Да, — согласился Блейк, — при существующих обстоятельствах это представляется мне маловероятным.