Фелисити недоумевающе подняла брови. Блейк постучал по стенке кареты.

— Трогай.

Кучер натянул вожжи, и карета покатилась.

— Блейк! — вскричала Фелисити. Блейк отвернулся и пошел прочь.

Через два дня после того злосчастного выстрела Дом все еще находился в кровати — доктор Коб, посетивший его этим утром и отметивший несомненное улучшение, тем не менее, по-прежнему настаивал на соблюдении постельного режима.

Анна поставила на столик поднос с едой, а сама пристроилась в ногах кровати.

— Почему ты не ешь? — упрекала она.

— Боже, я съел столько, что этим можно было накормить целую армию. — Доминик протянул руку, обхватывая Анну за талию, и неожиданно она оказалась лежащей рядом с ним. — Это единственное, что может удержать меня в постели еще один день, дорогая, — заметил Доминик.

— Ты же болен, — вздохнула Анна.

— Уже нет, — не согласился Дом, и в виде доказательства наклонился и поцеловал ее.

Это был отнюдь не братский поцелуй, и Анна быстро прекратила сопротивление. Когда Дом поднял голову, его золотистые глаза блестели, а Анна с трудом переводила дыхание, чувствуя, как ее тело горит от желания.

— Дом, но ведь еще только середина дня.

— А мне показалось, что я избавил тебя от глупых предрассудков еще в Шотландии, — поддразнил он. Анна улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить любимое лицо.

— Но мы тогда были только вдвоем, а сейчас… В этом доме полно слуг, каждый из которых ревностно заботится о твоем самочувствии, а уж Вериг и Беннет регулярно заглядывают в эту спальню.

— Между прочим, в комнате отличный замок, — заметил Дом. Внезапно его улыбка поблекла, и он откинулся на подушки. — Но мы не были вдвоем в Шотландии, Анна.

— Знаю. — Она села. — Мне сказали, что Патрик куда-то исчез.

— Да. — Дом уставился на потолок. — Он сейчас уже далеко отсюда, за пределами страны.

— Давай постараемся забыть о нем. — Анне страстно хотелось хоть немного развеять грусть мужа. — Дом, прошу тебя: нам надо забыть о прошлом.

— А ты простила меня, Анна? За то, что я был трусом и дураком?

— А ты простил меня за то, что я думала, пусть даже и на короткий момент, что именно ты преследовал меня и убил Файрхавена? — в тон ему ответила Анна.

— Да. Сейчас имеет значение лишь то, что мы преодолели наше недоверие друг к другу. Глаза Анны наполнились слезами.

— Я так люблю тебя. Дом. Он коснулся пальцами ее щеки.

— Мы должны полностью отбросить прошлое и думать о прекрасном будущем. Вместе.

Анна кивнула.

— Если бы ты знал, как я ждала этого! Еще с тех пор, как была маленькой девочкой…

— Я так сильно обидел тебя. — Дом сел, притянув ее к себе. — Не понимаю, как ты смогла простить меня?

— Я тебя не только простила, — сказала Анна. — Мне кажется, я понимаю, почему ты поступал подобным образом.

— Если ты понимаешь это, значит, ты умней меня, — со смешком отозвался Дом.

Анна нежно улыбнулась мужу и ласково провела рукой по его лицу.

— Мы слишком подходим друг другу, и это пугало тебя. Ты вырос одиноким, заброшенным ребенком, твои родители словно демонстрировали, каким ужасным может быть брак. И ты боялся полюбить женщину.

— Я боялся любить тебя, — просто сказал Дом, — я слишком долго учился быть независимым. Где-то в глубине души я чувствовал, что ты моя судьба, но это пугало меня до смерти.

Их взгляды встретились, Анна сжала руку Доминика и наклонилась, почти касаясь губами его рта.

— Ни один из нас больше не будет одинок, — прошептала она.

Дом прижал ее к себе и крепко поцеловал.

— Разве доктор Коб запретил нам заниматься любовью? — спросил он, усмехнувшись.

— Знаешь, я-то не осмелилась задать ему подобный вопрос!

Дом расхохотался.

— Когда, по мнению доктора, я смогу путешествовать?

— В конце недели. А что?

— Я хочу завтра вернуться в Рутерфорд Хауз. — Дом нахмурился.

— Завтра?! — вскрикнула Анна. — Ты никоим образом не будешь… не можешь поехать завтра.

— Анна, я беспокоюсь за деда, и я вполне здоров, чтобы поехать к нему.

— Ты ничем не можешь помочь герцогу! Мы же каждый день получаем сообщения от Калдвела. Но я согласна: как только тебе станет лучше, мы немедленно вернемся в Лондон.

Доминик рассеянно кивнул, все еще хмурясь.

— Дом, в чем дело?

Он взглянул на нее, затем быстро отвернулся.

— Ничего. Просто я немного устал и волнуюсь о здоровье деда.

— Здесь что-то еще, не так ли?

— Да.

— Дом, пойми наконец: я любила тебя с самой первой нашей встречи, когда была еще маленькой девочкой. Я всегда любила тебя и буду любить, и для меня не имеет никакого значения, что Филип не твой отец!

— Это имеет значение для меня. И очень большое.

— Ты не должен так переживать из-за этого! Ты наследник Филипа, так что забудь об остальном.

— Я бы забыл, если б смог, — Дом встретил ее ищущий взгляд, — но это слишком серьезный вопрос, и боюсь, он будет преследовать меня всю жизнь.

— Не терзай себя! — Анна положила голову ему на грудь. — Я все равно буду любить тебя независимо от того, принц ты или нищий.

Доминик поцеловал ее в макушку.

— Я люблю тебя, Анна. Люблю так сильно, что иногда это даже причиняет мне боль.

Анна и Доминик пили чай в гостиной, когда доложили о приходе инспектора Хоппера. Анна побледнела и вскочила на ноги.

— Ты не должен был покидать Лондон!

— Успокойся, я ведь невиновен, разве ты забыла? — Он повернулся к Беннету, который стоял в дверях, встревоженный не меньше, чем Анна. — Беннет, спроси инспектора, не хочет ли он пройти наверх и выпить с нами чаю.

— Слушаюсь, милорд. — Беннет кивнул и вышел. В комнате наступила тишина. Пока Анна нервно ходила из угла в угол, Доминик спокойно продолжал пить чай. Анна резко повернулась к нему.

— Как ты можешь сейчас думать о еде?

— Не волнуйся, Анна. Садись, продолжим нашу трапезу.

Хотя тревога так и не покинула ее, Анна послушалась мужа. Ей даже удалось проглотить немного теплой жидкости, но когда послышался стук в дверь, Анна подпрыгнула от неожиданности и опрокинула чашку.

— Анна, успокойся, — строго сказал Дом. — Беннет, пусть наш гость войдет.

— Инспектор Хоппер, — объявил Беннет, пропуская вперед пухлого полицейского.

Хоппер остановился на середине комнаты, густо покраснев.

— Простите за беспокойство.

— Все прощено, инспектор, — улыбнулся Доминик. — Проходите и садитесь с нами.

Хоппер подошел к столу и осторожно присел на краешек красного бархатного кресла. Отказавшись от чая, он бросил проницательный взгляд на Доминика.

— Вы ранены?

— В меня случайно попала пуля, — спокойно ответил Доминик, будто подобные происшествия случались с ним каждый день. — А вы приехали, чтобы наказать меня за то, что я покинул Лондон?

— Нет, напротив… — начал Хоппер. Анна затаила дыхание. — Я приехал сюда, чтобы сообщить — вы больше не подозреваетесь в убийстве Файрхавена.

— Что? — Анна вскочила на ноги.

— Очень приятная новость, — улыбнулся Дом. — И что же вам удалось выяснить?

— Появился свидетель — весьма достойная личность, — который сообщил, что видел, как Файрхавен боролся, а потом упал.

Анна и Доминик обменялись взглядами.

— Понимаю, — протянул Дом. — А вы уже установили личность убийцы?

— Нет. Она была под вуалью.

— Она?! — эхом отозвалась Анна, глядя на мужа.

— Да, Файрхавен боролся с женщиной. Удивительно, не правда ли? Если бы он не потерял равновесие, когда она толкнула его, то был бы и по сей день жив. Однако мы даже не представляем, кто эта женщина, она не только была в шляпке с густой вуалью, но и приехала в наемном экипаже.

— Да, — заметил Дом, выпрямляясь в кресле, — это на самом деле хорошие известия. Спасибо, что вы постарались как можно быстрее сообщить их нам с женой, инспектор; мы вам многим обязаны.

— Никакого беспокойства, сэр. Я лично рад, что вы невиновны. А сейчас не хочу мешать вам, так что разрешите откланяться.