Вдруг кто-то заговорил за его спиной:

— Ну, прекрасный юноша, теперь ты можешь оглянуться!

Оглянулся юноша и чуть не ослеп от блеска, от невиданной красы. Чудесная девушка стояла перед ним. На лбу ее горело солнце, на груди — месяц, а на коленях — по звезде. Подобной красоты он еще не видел ни разу ни наяву, ни во сне.

— Теперь веди меня к своему отцу. Знаешь ли ты, кто я такая? Я Рибике-Смородинка, которую ты видел в окне у старухи. А в ящерицу превратил меня твой старик-отец. Но ты освободил меня. И теперь только лопата и кирка, которыми роют могилу, разделят нас с тобой. Я знаю, что ты любишь меня, и я согласна быть твоей женой.

Юноша не знал, куда деваться от радости. А Смородинка все продолжала говорить:

— Теперь я превращусь в старуху. А то, если твои братья увидят меня, они наверняка тебя убьют, и ты не будешь моим мужем, а я твоей женой.

Как сказала Смородинка, так и сделала. Превратилась в старую, дряхлую старуху. Волосы ее были всклокочены, растрепаны, словно сено на возу.

Старик ждал, их уже возле ворот. Когда он увидел невесту младшего сына, то решил, что сын смеется над ним, и так разгневался, что вправду едва не выгнал его вместе со старухой. Но Смородинка была проворна: старик не успел даже рта раскрыть, как она мгновенно преобразилась и стала прекрасной, словно румяная заря.

Разве могли с ней сравниться невесты старших братьев!

— Ну, сынок, тебе по заслугам принадлежит все мое добро, — сказал отец. — Ты исполнил все три моих желания. А вы двое, — обратился он к двум старшим сыновьям, — идите на все четыре стороны. Вы бестолковые, да еще злые!

Младший сын женился на Смородинке, и они устроили такую свадьбу, что столы ломились от еды, и вкус этих яств у меня до сих пор во рту. А Смородинка с молодым мужем живут и здравствуют еще и поныне.

Было это там, где и быть должно. Семью семь стран надо пройти, да еще за море перейти, вот тогда и попадешь туда, где короткохвостый поросенок носом землю роет. Там жил один бедняк. Звали его Петер-обманщик. Это прозвище он получил за то, что умел обмануть кого захочет. И так вот выходило: каждый раз Петеру-обманщику хотелось обмануть богача или правителя, а вот бедняка, такого же, как он сам, никогда не обманывал.

Однажды Петер-обманщик пошел в город. И кто же самый первый попался ему навстречу? Толстый, злой, несправедливый судья. Увидев его, судья поздоровался и спросил с ехидцей:

— Ну, как живешь? Каким это ветром тебя сюда принесло? Может, ты и меня непрочь обмануть?

— Что ж, — ответил он, — обмануть-то можно, только для этого мне кое-что нужно достать, чего здесь нет.

— Невелика беда, доставай, — ответил судья. — А далеко тебе за этим ходить?

— Да что ж, пешком идти полсуток.

— Ну, тогда возьми моего коня, садись на него и поезжай. Привези то, что тебе надо, а там поглядим, как ты меня, хитроумного судью, проведешь!

Петер сел верхом на коня, задом наперед: лицом к хвосту, спиной к голове, прикинулся, будто не умеет ездить верхом.

Так вот и подскакивал он на лошади до тех самых пор, пока не выехал из города. А когда уже выбрался он за заставу, то поскакал, что твой гусар.

Ему повезло с самого начала. В ту пору в городе была как раз большая ярмарка. Петер отвел туда коня судьи и продал его за сто форинтов.

Но, прежде чем продать, он отрезал коню хвост. Получив деньги, понес хвост к озеру. Там он вошел в озеро и ловко пристроил хвост, да так, чтобы тот торчал из воды. На другой его конец Петер положил камень. Затем он хорошенько вымазал грязью лицо и одежду и, хромая изо всех сил, пошел обратно к судье.

Когда судья увидел его, то спросил:

— Что с тобой, Петер?

— Ох, и не спрашивайте, господин судья! Небось, видели, как я езжу верхом. Только я выехал на край города, конь как прыгнет вместе со мной в озеро. Я чуть было совсем не разбился и не утонул. А вот конь, бедняга, утонул.

— Врешь, мошенник! — крикнул судья. — Вижу я, что ты хочешь меня обмануть.

— Какое там обмануть! Пойдемте и посмотрите. И посейчас еще хвост этого проклятого коня торчит из воды. Ежели я в чем соврал, то вы, господин судья, всегда можете упрятать меня в темницу.

— Ладно, — сказал судья. — Только и ты, Петер, пойдешь со мной, покажешь, где хвост торчит.

— Ой, да разве я могу идти, ведь я ногу ушиб, болит так, что едва хожу, — притворялся все Петер.

Взяв с собой двух жандармов, судья пошел разыскивать коня. Только они миновали окраину города и приблизились к озеру, как увидели, что из воды торчит хвост.

— Смотри, и впрямь Петер не солгал! Вот он, конь, только хвост его виден. Пойдем вызволим его. Может, он еще жив! — обрадовался судья.

Да так обрадовался, что не жандармов погнал в воду, а сам полез, чтобы скорей спасти коня.

Он вцепился в конский хвост и стал его тянуть. Тянул, тянул до тех пор, покуда камень с него не свалился и судья не шлепнулся в грязь.

— Экой мошенник! Провел-таки меня! — кричал судья, держа в руках лошадиный хвосту — Погоди же, еще сядешь у меня за решетку, я тебя научу в кулаке нос греть! — грозился он.

А Петер между тем преспокойно пировал с друзьями в трактире. Денег у него было хоть пруд пруди.

И вдруг, взглянув в окно, он увидел, что идет судья, да в каком виде! Весь, с головы до ног, облеплен грязью и в руке держит конский хвост.

Тогда Петер раскинул умом и скорешенько заплатил вперед за два литра вина.

В это время судья вошел в трактир:

— Ну, мошенник, теперь тебе одна дорога — в тюрьму! Будешь знать, как обманывать меня!

Но Петер даже не стал его слушать. Крикнул, чтобы принесли ему литр вина. Выпил вино, снял с головы свою засаленную шляпу и швырнул ее об пол, а потом спросил трактирщика:

— Ну что, господин трактирщик, в расчете?

Трактирщик ответил:

— В расчете.

Тут судья, забыв о лошади, стал смотреть, что это за чудо-шляпа. Хлопнул ее об пол — и выходит, что за все уплачено! Вскоре Петер попросил и второй литр вина. Выпил и его, снова швырнул шляпу об пол и опять спросил трактирщика:

— Что, господин трактирщик, в расчете?

— Конечно, в расчете, — ответил тот.

Тут уж судья совсем забыл о своем коне и спросил:

— Петер, что это за чудо-шляпа у тебя? Смотрю я, швырнул ты ее об пол — и готово, уже расплатился!

— Эх, господин судья, шляпу эту мне еще покойный отец завещал! Не будь у меня ее, я при своей бедности вовсе помер бы с голоду. Каждый раз как иду в трактир, всегда ее надеваю. Тогда уж сколько бы я ни ел и ни пил с друзьями, стоит мне ее только хлопнуть оземь — и сразу я в расчете.

— Петер, а ты не продал бы мне эту шляпу? — спросил жадный судья.

— Как же продать? Разве можно продавать отцовское наследство?

— Прошу тебя, Петер, продай ты мне ее. Я уплачу тебе за нее сто форинтов.

— Нет, господин судья, я ее не продам.

— Сто пятьдесят дам, — надбавил судья.

— Что ж, раз вы так просите, — ответил Петер, — ежели она уж вам так по нраву пришлась, то я отдам ее за двести форинтов.

Судья уплатил деньги, а Петер отдал ему потертую, засаленную шляпу. Схватил судья ее и, довольный, пошел домой.

Вернувшись домой, он созвал всех своих закадычных друзей — стряпчего, исправника и других важных господ — и, решив испытать шляпу, пригласилл их в самый лучший трактир.

Когда гости пришли туда и увидели, что на голове судьи старая, потертая шляпа, то стали смеяться так, что чуть животы не надорвали.

— Смейтесь, смейтесь! — говорил судья. — Я покажу вам, что это за драгоценная шляпа. Сдуру вы над ней потешаетесь.

И он рассказал всем, что это за шляпа.

Как только он рассказал об этом, над ним стали смеяться еще пуще. Потом все пили, ели сколько хотели.

Когда уже все наелись, напились, судья схватил свою засаленную шляпу и швырнул ее об пол:

— Ну что, господин трактирщик, в расчете?