— И на кой морт все эти вычурности? — пробормотала орка.

— Не беспокойся, зеленая, тебе не светит воспользоваться всеми удобствами этой комнаты.

Мара фыркнула, показывая, что не больно ей это и надо.

Через несколько минут слуги внесли в комнату наш багаж и, пробормотав что-то вроде «приятного отдыха», неслышно ретировались. Орка тотчас же сдернула с кровати шелковое покрывало и набросила его на зеркала.

Закрыв дверь на ключ, я сразу свалился в ближайшее кресло и снял обувь, все это время нещадно натиравшую мне ноги. Мара уселась напротив и понимающе ухмыльнулась.

— Надеюсь, ты осознаешь, что нам надо где-то достать кучу денег?

— Да, — нахмурилась орка.

— И ты помнишь, что я предлагал?

— Забудь, никаких ограблений! — отрезала Мара.

— Не волнуйся, насчет банка я передумал. Как раз увидел один такой по дороге в пансионат. Это не здание, а настоящая крепость. Нам не под силу будет его взять, как бы мы ни старались.

— Вот и славно, — заключила зеленая.

— Мара, ты знаешь, кто такие подпольные ростовщики?

— Я же сказала… — грозно зарычала орка.

— Не торопись, — перебил я. — Сначала выслушай. Подпольные ростовщики — бесчестные люди. Они занимаются скупкой и перепродажей краденого, и не только. Вещи, снятые разбойниками и грабителями с трупов, украшения из разоренных мародерами склепов — все несут им. А еще эти подлецы дают деньги в рост, но если кто-то хоть ненадолго просрочит платеж, громилы, нанятые негодяями, расправляются с должником и силой выбивают из него деньги. К ростовщикам, как к последней надежде, обращаются обедневшие люди. Но, если им не удается вернуть долг, в дело снова вступают громилы. И им плевать, немощный ли перед ними старик или многодетная вдова — они без всякого зазрения совести выбросят несчастных на улицу, забрав дом и последнее имущество. В этом городе должен быть хотя бы один крупный ростовщик. Поверь, никто не станет горевать, если он вдруг лишится своего состояния, а если с ним что-нибудь приключится, многие даже вздохнут с облегчением. Это не человек — гнойник на теле города. Слово «ограбление» тут неприменимо, скорее это будет кара за грехи.

Договорив, я перевел дух и взглянул на орку. Удалось ли убедить? По большому счету, в моих словах не было лжи, но все же пришлось немного сгустить краски.

— А как же местные власти, они ничего не замечают?

— Мара, разве ты еще не поняла, что за хорошее вознаграждение власти могут на все закрыть глаза?

— Мне надо подумать, — ответила орка, нахмурившись.

— Вот и отлично, у тебя есть время до того, как принесут завтрак, а теперь давай отдыхать, — сказал я и прямо в одежде плюхнулся на гигантское ложе.

А Мара, погруженная в размышления, поплелась в приготовленную для нее каморку.

В крошечной комнатке без окон не было никакой мебели, кроме широкого топчана возле стены. На нем лежали жесткий тюфяк, плоская от старости подушка и одеяло из грубой шерсти. Может, человеку такая обстановка показалась бы убогой, но мне было вполне достаточно. Я распустила стягивающую грудь повязку, улеглась, с наслаждением вытянулась и тут же уснула. Подумать над словами Лэя так и не получилось.

Казалось, я едва успела сомкнуть веки, как меня разбудил стук. Вспомнив, что изображаю телохранителя, я вскочила, кое-как затянула повязку, вышла из каморки и приоткрыла входную дверь. В коридоре стояла молодая хорошенькая служанка. Девушка держала большой поднос, уставленный тарелками, которые источали аппетитные запахи.

— Завтрак для леди эльфийки, — робко сказала она.

Слегка посторонившись, я пропустила служанку в комнату. Девушка двинулась к столу. Лэй еще спал, укутавшись с головой. Учуяв аромат кофе, он заворочался, сел в кровати и откинул одеяло. При виде того, что вылезло из постели, девчонка истерически взвизгнула, зажмурилась и выпустила из рук поднос. Чтобы подхватить его, мне пришлось совершить головокружительный прыжок через полкомнаты и плюхнуться на пол. Успешно поймав наш завтрак, я поднялась, обернулась полюбопытствовать, что именно напугало служанку, и теперь сама едва не выронила поднос.

Лэй выглядел поистине жутко: краска на лице растеклась, образовав черные круги вокруг глаз, красные, словно кровь, вокруг рта и на подбородке, волосы почему-то превратились в серые сосульки и уныло свисали вдоль щек. В общем, существо, что предстало нашим взглядам, ничем не походило на прелестную эльфийку, а скорее напоминало нежить, недавно перекусившую человечиной. «Наверное, краску надо было на ночь смыть… — запоздало догадалась я, а взглянув на измятое платье Лэя, закончила мысль: —…И снять одежду перед сном». Вслух же произнесла:

— Ступай, скажи, пусть принесут бочку с горячей водой для леди Илиониры.

Оторопевшая девчонка замешкалась, и я, поставив поднос на стол, принялась осторожно подталкивать ее к выходу:

— Ступай, ступай…

— А чего это с ней? — округлив глаза то ли от ужаса, то ли от любопытства, уже у двери шепотом спросила девчонка.

Вот ведь сила укоренившихся представлений! Будь постоялица человеческой женщиной, служанка бы ничуть не удивилась ее утреннему виду. Но эльфийки должны быть прекрасны круглые сутки, и хоть ты тресни!

— Старая уже, — небрежно пояснила я. — Днем над физиономией помагичит — вроде красавица. А с утра вот такая просыпается…

— Чего ты меня позоришь? — прошипел Лэй, когда хихикающая девчонка вышла.

— Для твоей же пользы, — ответила я. — Меньше будет ненужного внимания со стороны мужчин. А позоришь ты себя сам.

Выдернув эльфа из кровати, я водрузила его перед трельяжем и сорвала с зеркал покрывало. Мальчишка принялся проклинать все краски в мире, чем очень меня развеселил. Вскоре принесли бадью с теплой водой и принадлежности для мытья. С трудом выпроводив служанку, которая рвалась помочь, Лэй с ругательствами принялся соскребать с себя остатки былой красоты.

Когда эльф отмылся, мы общими усилиями снова изобразили из него прекрасную леди.

— Поехали, чего уставилась, — пробурчал мальчишка.

— Куда именно?

— Телохранитель не должен задавать лишние вопросы, — войдя в роль, фыркнул Лэй, но, увидев приставленный к носу кулак, мирно пояснил:

— Надо изучить город и купить кое-что в лавках.

На конюшне споро запрягли лошадей в карету. Зверь и Нарцисс, не одобрявшие такого отношения к чистокровным скакунам, глядели угрюмо и норовили цапнуть конюхов.

Мы отправились в путешествие по Гемме. Это был красивый город, просторный и чистый. Трехэтажные дома в богатых кварталах были выкрашены в розовый и желтый цвета. Вокруг зеленели молодой листвой деревья, пушились фигурно подстриженные кусты и радовали глаз клумбы с весенними цветами.

Карета медленно катилась по главной улице, мимо ухоженных домов, дорогих трактиров и лавок, фонтанов и парков…

— Гекир, останови здесь! — крикнул Лэй.

Я натянула вожжи, и карета остановилась возле лавки, над дверью которой красовалась яркая вывеска «Модный дом». За большими, во всю стену, окнами, были вывешены женские наряды. Лэй выскочил, сделав мне знак остаться, забежал в лавку и вскоре вернулся с вешалкой, на которой болтался черный шелковый плащ с большим капюшоном.

Мы заезжали еще в несколько лавок, где эльф приобрел какие-то вещички, назначение которых мне было неизвестно, и комплект дорогой мужской одежды.

— А теперь, Гекир, давай ближе к окраине, — весело сказал он.

Мы удалились от центра и попали в кварталы мещан и ремесленников. Здесь дома были уже не такими большими и нарядными, но чистенькими и благообразными. А вот на самой окраине, куда мы приехали потом, царили нищета и запустение. Тут в съемных халупах жили бедняки и огромное количество нищего сброда. Нашу карету, которая выглядела в убогих переулках неуместно роскошной, провожали слишком уж заинтересованными взглядами. Полагая, что находиться в таком квартале даже днем небезопасно, я была начеку, готовясь в любой момент дать отпор.