Чёрный телефон молчал, как молчал и обычный гражданский аппарат. Оберштурмбанфюрер несколько раз раздражённо ударил по рычагам отбоя. Но это, конечно же, не помогло.

- Чертовщина какая-то… - пробормотал Ридель, набрасывая кожаный плащ и выходя из кабинета.

Его личного секретаря на своём месте не было, так как Гельмут отпустил его домой к беременной жене ещё два часа назад. Спросить что именно происходит было решительно не у кого.

Снаружи царила ночь. В воздухе пахло гарью. Выстрелы вдалеке больше не звучали. Зато истошно завыла сирена тревоги и ярко зажглись дополнительные прожектора на сторожевых башнях, зашарив жадными языками яркого света по территории концлагеря.

Мимо с рёвом промчалась пожарная машина. Затем ещё одна и ещё. Гельмут поспешил на зарево пожара. Сердце неистово выскакивало из груди. Снова эти мерзкие предчувствия. В который уже раз. Рука машинально нащупала за пазухой заветную фотографию, но легче от этого не стало. Как было бы здорово сейчас оказаться вместе с любимой где-нибудь далеко-далеко отсюда. От всех этих ужасов, от этой смертельной тоски и постоянного ожидания разоблачения и неминуемой расплаты. Что ждало его впереди? Пытки и смерть? Нет, его ждало кое-что похуже. Его ждало превращение в полуживую безмозглую марионетку. Нет, лучше уж сразу смерть, чем такое. Пустить пулю в лоб он всегда успеет. Хоть какой-то, но выход.

Южный корпус и в самом деле горел. Языки яркого пламени с гулом вырывались из выбитых окон. Под ногами скрипело стекло. Солдаты с автоматами оцепляли пылающее здание. Пожарные разматывали длинные брезентовые рукава шлангов. Оберштурмбанфюрер не сразу заметил мёртвые тела, лежащие у горящего здания, а когда заметил резко остановился с трудом вспоминая что именно находилось в данном корпусе концлагеря. Кажется там были какие-то склады. Да, точно, склады всевозможного оборудования и мастерские для починки местной техники.

Рядом промелькнуло знакомое лицо и Ридель тут же схватил пробегавшего мимо эсэсовца за рукав армейской куртки.

- Оберштурмбанфюрер, извините, я в этой темноте вас не заметил, - виновато улыбнулся унтерштурмфюрер Уве Диркман, отдавая честь. – Я был уверен что вы уже покинули лагерь и находитесь у себя дома. Вся связь накрылась. Представляете! Я вот всё ломал голову как с вами связаться, а вы вот где, прямо передо мной. Чудеса.

- Что здесь случилось? – спросил Гельмут, глядя как пожарные поливают водой пылающие окна.

Диркман нахмурился и, взяв оберштурмбанфюрера под локоть, увлёк его чуть в сторону.

- Кто-то проник на склад Аненербе и похитил нефритовую пирамиду убившую Хъюго фон Артца.

- Да вы что? Но кто это мог сделать?

- Я не знаю. Возможно диверсант. Вся охрана убита. А это не просто была охрана, а опытные фронтовые вервольфы. Они успели перевоплотиться, войдя в боевое состояние, но тот, кто напал, оказался сильнее, искромсав оборотней словно тряпичных кукол.

- Искромсав? – удивился Ридель. – Значит ли это что лагерные охранники столкнулись с другим более сильным вервольфом?

- Всё может быть, - пожал плечами Диркман.- Судя по характеру оставленных ран когти у нападавшего была намного больше и смертоноснее чем у охраны склада. Мы потеряли важнейшую улику в моём расследовании. Не знаю как я теперь буду докладывать об этом наверх. Это мой просчет, в конце концов. Надо было сразу отправить проклятую пирамиду в штаб квартиру Аненербе, а не держать её на территории лагеря.

- Но кому она могла понадобиться?

- Возможно убийца заметает таким образом свои следы, - предположил унтерштурмфюрер. – Либо цель не сама пирамида, а вырванное из груди сердце фон Артца внутри неё. Я уже если честно не знаю что и думать… в голову лезет всякая потусторонняя чертовщина. По-другому происходящее боюсь нам не объяснить…

- Да уж, - Гельмут зябко поёжился под порывами холодного февральского ветра несущего горьких запах свежей гари. – Тупик…

Плохие предчувствия только усилились. Необъяснимый страх забрался под кожу, ледяными пальцами пробегаясь от затылка к лопаткам и к нижней части спины. Оберштурмбанфюрера бросило в жар, лицо тут же взмокло и покраснело, но нервно куривший рядом Уве Диркман похоже этого не заметил.

- Попрошу чтобы меня перевели на фронт к чёртовой матери, - тихо пробормотал он, швыряя догорающий окурок в ближайшую лужу. – Лучше пусть так чем вот это всё…

И коротко кивнув Риделю, бывший глава охраны Хъюго фон Артца поспешил к пожарникам, выносящим из почти уже потушенного здания обгоревший труп очередного вервольфа.

Карел плавно потянул штурвал на себя, выводя самолёт из опасного виража. Следующий по «цепочке» донор оказался советским лётчиком.

Воздушный бой был в самом разгаре. То и дело ночное небо разрезали на куски дорожки трассирующих пуль. Разобраться с ходу в этом месиве воздушных железных машин было абсолютно невозможно. Кто с кем бился? Где именно шло сражение? Земля исчезла. Небо сошло с ума, опрокинувшись. Стальные боги дрались насмерть. Небесный Рагнарёк.

Карел Валдек умел управлять самолётом, тем более боевым истребителем, и он достаточно хорошо разбирался в самой авиации. Спецподготовка в школе нейроразведчиков предусматривала и это непростое умение. Прежде чем сдать основные дисциплины майор успел налетать много часов на маленьком юрком «И-16». «Ишак» был хорошей межвоенной машиной, но не для сороковых годов. Война в Испании показала, что немецкие сто девятые «Мессершмитты» намного лучше. По сути на тот момент машины будущего. Идеальное оружие для завоевания превосходства в воздухе. Именно тогда Люфтваффе и получило уникальный опыт, опробовав новую технику прямо во время кровопролитных боевых действий. Испания была полигоном, разминкой перед глобальной мировой бойней.

Как и с прошлым донором из оперативной «цепочки» доступ к его памяти был практически полностью закрыт. Обо всём приходилось догадываться самому. Почему так происходило, майор не знал. Возможно кто-то специально вредил ему дистанционно направляя в «цепочку» с мнемо-заблокированными агентами. Такая возможность у Шестнадцатого Отдела была. Карел сходу определил, что управляет модифицированным девятым яком. Судя по приборной доске, самолёт имел под крыльями реактивные ускорители, хотя и оставался, полностью поршневой, машиной. Не самое лучшее оружие в битве с новейшими немецкими истребителями.

Два раза на хвост садилась Heinkel He 162 «Саламандра», но майору удавалось успешно её «стряхивать», включая установленные под крыльями ускорители.

Кажется Карел стал понимать суть происходящего вокруг воздушного боя. Советские истребители прикрывали английские «Авро-Ланкастеры», бомбящие неподалёку какой-то промышленный объект.

Как правило над местом бомбового удара проходили стремительные De Havilland «Москито», сбрасывающие зажигательные снаряды и лишь затем по пылающим внизу кострам ориентировались идущие следом тяжёлые бомбардировщики гружённые бомбами глубокого проникновения Grand Slam и знаменитыми Tallboy. Перед немецкими лётчиками стояла нелёгкая задача защиты наземного стратегически важного объекта, к тому же все бомбардировки проводились исключительно ночью.

Скоростные «Москито» могли летать на недосягаемой для Люфтваффе высоте. Ну а «Авро-Ланкастеры» и прочие английские «воздушные крепости» были невероятно живучи, выдерживая плотный зенитный огонь и были способны продолжать лететь даже с серьёзными повреждениями фюзеляжа. Истребители сопровождения сделались постоянной головной болью немецких пилотов. Правда, Люфтваффе в последнее время начали устанавливать на свои ударные самолёты кассеты с неуправляемыми реактивными ракетами, что стало достаточно эффективным оружием в борьбе с многочисленными «воздушными крепостями»…

Тройка вынырнувших из-за тёмных облаков реактивных двух двигательных двести шестьдесят вторых «Мессершмиттов», очередями из пушек аккуратно срезали правое крыло неспешно летящего под ними четырехмоторного «Ланкастера». Бомбардировщик стал медленно разваливаться на куски прямо в воздухе, пылающей свечой устремившись к далёкой земле. А где-то внизу уже бесновалось пламя, горел не то завод, не то подземная шахта для пуска баллистических ракет.