Джесри произнесла слово силы и нанесла удар концом посоха. Желтое пламя в виде веера выпрыгнуло из волшебного оружия. Атака обожгла ее противника, но тварь продолжала наступать, занеся булаву для сокрушительного удара.

Гаэдинн был слишком далеко, чтобы встать между волшебницей и вожаком кобольдов, поэтому он метнул свой меч.

Он не был экспертом в метании ножей, как и клинок не был сбалансирован для метания. Врезавшись, оружие ударило плоской стороной, а не острием и нанесло не больше вреда, чем брошенная палка.

Но это ошеломило тварь, и она оглянулась. Возможно, именно эта запинка дала Джесри достаточно времени для последнего заклинания. Она топнула ногой, и земля разверзлась под ногами вожака. Он взвыл, упав в пропасть. Существо выкинуло булаву, чтобы ухватиться за край, но не смогло удержаться.

Выхватив охотничий нож, который он носил на своем поясе, Гаэдинн развернулся лицом к оставшимся кобольдам. Это не было лучшим оружием для человека, сражающегося с несколькими противниками, но, к его облегчению, рептилии выглядели еще менее склонными продолжать бой, чем раньше.

Один из них заговорил на их грубом, шипящем языке. Затем они отступили, сперва держа оружие наготове, а потом развернулись и бросились наутек.

Гаэдинн проследил, чтобы убедиться, что их отход не был уловкой. Похоже, что нет.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, — ответила Джесри, высматривая кобольдов, как и лучник. — А ты?

— Царапины, — его взгляд начал сверлить напарницу взглядом. — Немного целебной мази будет хорошим решением. Что с тобой случилось?

— Этого не повториться.

— Я не об этом спросил.

— Но это все, что я намерена тебе сказать.

— Проклятье, женщина, моя жизнь тоже была в опасности.

— Этого не повторится! — ее голос был холодным, как лед.

— Как обнадеживающе, — вздохнул наемник. — Ты знаешь какие-нибудь чары, которые помогут нам поймать лошадей?

Братство провело свой первый успешный набег на территорию Трескеля. Теперь они направлялись с награбленным в Сулабакс. Нагруженные мешками муки и зерна, повозки скрипели и грохотали. Тощая овца заблеяла, и козы ответили тем же.

Наблюдая за этим с укреплений ворот, Аот вдруг подумал, что он и его люди только что обрекли кучу крестьян на лишения, если не на голод. Они не оставили бедолагам ничего из того, что можно было съесть или посадить, и единственное тому оправдание — фермеры жили не с той стороны границы.

На какое-то мгновение он почувствовал вину, что было глупо, ведь он отдавал подобные приказы много раз до этого и, если Госпожа Удача улыбнется, отдаст еще много раз. Такие грабежи — всего лишь часть войны.

Тем не менее, лучше было бы сосредоточиться на реакции людей на улице внизу. Они смотрели, улыбались, болтали друг с другом — люди казались счастливыми от того, что кто-то, наконец, навредил Трескелю так, как Трескель навредил им, даже если для этого потребовался боевой маг.

Аот обвел рукой сцену внизу:

— Видите, милорд, со всадниками, которые наблюдают с высоты, мы можем найти то, что хотим, нанести удар и скрыться до того, как драконы и им подобные даже поймут, что мы там были.

Губы Хасоса скривились.

— В первый раз вам повезло, капитан. Это не значит, что вся ваша стратегия будет выигрышной.

Барон держался еще более холодно, чем раньше. Возможно, ему казалось, что быстрый успех наемников указывал на его собственные недостатки как солдата.

Если так, то Аот был согласен с ним. Но он не хотел, чтобы Хасос затаил обиду на него. Это усложнит работу. К сожалению, наемник не знал, что с этим можно поделать, кроме как продолжить предлагать барону шанс поучаствовать в его начинаниях, чтобы разделить успех.

— Как бы то ни было, — сказала Цера Иуртос, — мне кажется, что это начало великих последующих побед.

Невысокая, курносая и привлекательно пухленькая, Цера была одной из немногих высокопоставленных лиц, которые решили подняться на вершину врат, чтобы посмотреть, как в город ввозят награбленное. Ее вьющиеся волосы, желтые, как и ее облачение, выдавали в ней верховную жрицу бога солнца.

У нее была теплая сияющая улыбка, хотя после знакомства с Даэлриком Апатосом Аот удивился, обнаружив, что она направлена ему.

Хасос склонил голову.

— При всем уважении, повелительница солнца, возможно именно поэтому вы и жрица, а не солдат.

— О, весьма вероятно, милорд. Капитан, теперь, когда ваше присутствие в нашем сонном городок становится все более заметным, я думаю, нам стоит познакомиться поближе.

Аот поклонился:

— Сочту за честь.

— Возможно, мы могли бы начать с прогулки вдоль этой стены.

Наемник выглянул за край колоны и дальше, убеждаясь, что там никого нет.

— Звучит неплохо.

Хозяйка храма казалась скорее кокетливой, чем величавой; она подошла, чтобы взять его под руку, а затем неловко улыбнулась, когда заметила то, что было у нее на пути. Аот взял копье в другую руку, и они начали свою прогулку вдоль стены. Наемник поймал себя на мысли, что чувствует, как взгляд Хасоса сверлит его затылок.

Цера взглянула на синее небо над полями, испещренными ростками молодой зеленой травы.

— Здесь, в Чессенте, у нас есть выражение: «Драгоценный, как солнечный день в Тарсак».

Аот улыбнулся.

— Боги знают, у наемников есть причины не любить это время года. Нужно выйти из своей берлоги и начать зарабатывать деньги. Конечно, тебе в любом случае придется этим заняться. Ты обезумеешь от скуки, сидя в четырех стенах. Но в итоге всегда заканчиваешь тем, что будешь идти через бурю и грязь.

— Прямо как мужчина и женщина, которые уехали на следующий день после вашего приезда.

Наемник начал хмуриться, но сразу же взял себя в руки. Его инстинкты подсказали, что лучше всего будет продолжить разговор не выдавая эмоций:

— Вы следите за нами?

— За вами все следят, капитан. Вы — объект всеобщего любопытства. Так будьте же галантны и удовлетворите мое. Кем были те люди?

— Просто разведчики.

— На лошадях. После того как я наслушалась, как вы превозносите преимущества разведки с воздуха.

— С высоты можно увидеть то, что не увидишь с земли, но иногда и обратное тоже верно.

Они поднялись к караульному. Он был одним из людей Хасоса и выглядел так, будто не мог решить, сколько почтения он должен проявлять к Аоту. В конце концов, караульный решил отсалютовать, и наемник повторил его жест копьем.

— Интересно, — подытожила Цера. Аоту было трудно сказать, что она имела в виду — его объяснение по поводу шпионов или реакцию караульного на него. — Знаете, вы кажитесь очень… практичным человеком. Если бы пришлось угадывать, то я бы сказала, что вы не интересуетесь ни одной религией, не говоря уже о безумном культе вроде Церкви Чазара.

— Что ж, это ответ на один из моих вопросов. Даэлрик отправил вам сообщение, выражающее его мнение обо мне.

— Одно из моих величайших благословений — то, что мой настоятель пишет мне так часто и подробно свои наблюдения и инструкции.

— Что ж, он ошибся на мой счет. Мне нет дела до Церкви Чазара. Я не дал ему поджарить болванов на том параде, потому что боялся, что это приведет к бунту, — он улыбнулся. — Правда, прежде чем мы уехали, Лутчек все равно взбунтовался. Но, по крайней мере, я старался.

Внизу под ними наемники погнали коз и овец в загон мясников. Прочие телеги направились в сторону пекарей.

— Приятно это слышать, — ответила Цера. — В небезопасные времена людям нужно верить в истинных богов и правителей, которых боги назначили, чтобы присматривать за ними.

— А вы уверены, что Чазар не истинный бог? — спросил Аот, чтобы увидеть ее реакцию. — Определенно, вы знаете куда больше меня о таких вещах. Но насколько я понимаю, он не первое существо, которое сперва было смертным, а затем возвысилось до бога.

— Если бы он был истинным богом, то не исчез бы.

— А разве Амонатор не исчезал? На много столетий? Когда я был молод, он был лишь далеким воспоминанием без почитателей или алтарей с его именем.